Однако в этот вечер Манон заснула прямо за столом, а Эме, смеясь, пожаловалась, что, присев на корточки перед очагом, она потом не в состоянии самостоятельно подняться, и у него самого несколько раз стрельнуло в затылке. Он объяснил это здоровой усталостью, но на другое утро чуть свет вооружился кайлом, довольно большим железным крюком, который мясники используют для подвешивания туш, двухметровым куском крепкой веревки, серпом и отправился с ослицей по тропе в Ле-Плантье.
На всем протяжении ведущей к ключу тропинки он отсекал на уровне земли нижние колючие ветки, цеплявшиеся за брюки, отгребал на обочину камешки, разбивал скалистые выступы, о которые спотыкался, и выравнивал неровности.
На полпути к ключу он обустроил место отдыха. Очистив от кустарника землю у подножия тенистой сосны, он соорудил из камней скамью в форме дольмена. Затем он повесил на толстую ветку железный крюк: им можно было подцепить за плетеную из ивовых прутьев ручку тяжелую бутыль, что позволяло на время освободиться от груза, расстегнуть ремень на лбу, передохнуть в тени, а после вновь без посторонней помощи легко водрузить бутыль на горб.
Путь до Ле-Плантье был не близкий, пришлось изрядно потрудиться, так что на этот раз он принес только восемьдесят литров воды, зато смог известить семью о том, что тропинка превратилась в «бульвар» и что благодаря «месту отдыха», которое он устроил на полпути, походы за драгоценной жидкостью отныне превратятся в полезную для здоровья прогулку.
* * *
Между тем летнее солнце по-прежнему нещадно пекло, и, несмотря на четыре ежедневных ходки за водой, уровень воды в цистерне стремительно шел на убыль… Трава в холмах пожелтела, на корм кроликам оставалось штук двадцать тыкв, немного отрубей; с деньгами тоже было негусто. Так что однажды Жан Кадоре еще до рассвета вышел в путь, погрузив на ослицу клетки с дюжиной кроликов, которых в Обани поручил продать знакомой торговке; домой он вернулся к восьми часам с мешком отрубей и несколькими бутылками вина. Домашние между тем приготовили ему неожиданный подарок – сходили за водой. Сняв сюртук и переобувшись в туфли на веревочной подошве, он снова отправился вместе с ними. Манон защищал от солнца соломенный капор, а Эме держала в руке розовый зонтик с позолоченной ручкой.
Эта погоня за водой продолжалась десять дней: уставая, Жан Кадоре старался ободрить себя вином, в переметной суме под бидонами у него всегда имелась в запасе бутылка.
По вечерам он перечитывал вслух статистические выкладки, словно хотел заставить небо повиноваться, а по ночам ему слышался стук дождя по крыше – он бросался к окну и распахивал ставни, но в небе неизменно сверкали безжалостные звезды. Дождь лил только в его снах.
На восьмой день он убедился, что, вопреки стольким усилиям, воды в цистерне остается на один полив… Как только жена с Манон легли спать, он снова с фонарем в руке отправился за водой, ведя на поводу ослицу.
Вернулся он вместе с Джузеппе, который в конце тяжелого рабочего дня пожертвовал двумя часами драгоценного сна, чтобы помочь ему.
Вместе они доставили в Розмарины сто двадцать литров воды.
Они застали Манон сидящей на пороге в ночной рубашке. Заслышав, что отец уходит, она принялась ждать его возвращения, любуясь порхающими в ночи искорками-светлячками.
При свете луны Джузеппе обошел посадки и, сорвав несколько листьев, помял их между ладонями.
– Хозяин, они страдают… Нужно пожертвовать половиной растений, не то, если через четыре дня не будет дождя, вы потеряете все!
– Но дождь обязательно пойдет! – крикнул горбун.
– Только не завтра, – возразил дровосек, – взгляните на луну!
– У меня в цистерне еще полметра воды! С расчетом пяти ходок за водой в день я обеспечен на шесть дней вперед! Дождь непременно пойдет, он запоздал уже на целых две недели!
– Знаю, знаю, но лето какое-то не такое. Плохо началось… Откажитесь от половины растений, потому что я уже не смогу вам помочь! – И, опустив глаза, Джузеппе добавил: – Завтра мы вшестером уезжаем. Подписали контракт с одним «порядочником», – (он имел в виду подрядчика), – я за бригадира. Это в Варе под Ле-Мюи. Они ждут меня завтра утром на вокзале в Обани. Работы на четыре недели. Так что до двадцать пятого агосто
[27] я там, но двадцать шестого вернусь. А пока нужно проститься с половиной, не то потеряете все!
– Знаю, знаю, ты прав…
– Но если солнце не уймется, двадцать шестого агосто я приду к вам с Энцо и Джакомо, и мы наполним цистерну…
* * *
Это было утешительное обещание, Жан Кадоре знал, что Джузеппе не подведет, но то, что Провидение так упорно отказывало ему в положенной воде с небес, вселяло в него неуверенность и страх. Взывая скорее к его чувству справедливости, нежели великодушию, он обращался к Провидению с просьбами, которые походили на «досудебное взыскание долга», но оставались без ответа. Эме уже не пела и казалась обеспокоенной.
– Сколько у нас осталось денег? – спросил он у нее однажды.
– Очень немного, – ответила она. – С сотню франков. Но у нас есть запасы еды.
– За десять или двенадцать франков мы сможем взять напрокат мула у Уголена. Вечером пойду к нему и попрошу… Кстати, не исключено, что он одолжит бесплатно… С мулом мы были бы спасены…
Он опять отправился за водой и всю дорогу весело болтал с дочкой, играл на губной гармошке, останавливался передохнуть на приготовленном месте под сосной, вешал тридцатилитровую бутыль на крюк, растирал икры во избежание судорог и залпом выпивал стакан вина.
После четырех ходок и целого часа полива он отправился к Уголену в Массакан, но застал одну Делию.
– Уголен в деревне, вернется после ужина, но поздно…
– Досадно, – сказал горбун.
– Могу зайти к нему и передать что-то от вас.
– Увидите его, спросите, не одолжит ли он мне с завтрашнего дня своего мула.
В этот вечер за ужином у старого Англада его сын, Жозиа, которого звали «старшим из близнецов», потому что ростом он был выше брата, сказал:
– Отец, сдается мне, горбун из Креспена спятил.
– Он говорил с тобой?
– Нет, мы работали в маленьком винограднике, а он раз семь или восемь прошел по дороге в Ле-Плантье вместе с ослицей, женой и малюткой, и все они были с бидонами и кувшинами…
– У его жены розовый зонтик, – добавил его брат Иона, – а сам он несет на горбу огромную бутыль и как будто еле-еле держится на ногах.
– Если верить тому, что говорят, его угораздило выращивать тыквы из Америки, а из-за засухи им недолго осталось жить, – ответил Англад.
– А почему он ходит за водой так далеко?.. Послушать тетушку Фину, у него рядом с домом есть родник!
– Слушай ее больше, она бы еще вспомнила, что было при короле! Я тоже когда-то знал этот источник, но, наверное, он пересох, – махнув рукой, возразил Англад.
