За всё время работы на Константина его старшего брата я также в офисе не видела, хотя он и числился на какой-то должности то ли менеджера, то ли управленца, но даже не стала пытаться призвать мужчину к ответственности — такие индивидуумы неисправимы. Ответила предельно спокойно:
— Два месяца, — и очень удивилась, когда Максим резко закашлялся, чуть не подавившись кофе. С любопытством смотрела, как горе-сотрудник "МагЛогистикс" пытался откашляться, но и пальцем не пошевелила, чтобы помочь. Умереть от удушья я бы ему, разумеется, не дала, но страдания посетителя приносили мне какое-то извращенное удовольствие. Как и выражение глаз — одновременно и ошеломленное, и испуганное, и чем-то опечаленное. Весьма эмоциональный мужчина, с этим не поспоришь. И красивый — притягивает внимание, как бы заранее я ни накрутила себя против всей этой семейки.
— Нравится тут работать? — наконец, откашлялся Макс.
— Терпимо, — легко пожала плечиком, не отрывая глаз от монитора. И добавила, немного набивая себе цену, — Хотя, конечно, и не мой уровень, но Владлен Александрович очень упрашивал помочь Константину.
От последней фразы Максим Владленович окончательно выпал в осадок — кашлять было нечем, поэтому он просто сидел, беззвучно открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Эк его упоминание отца задело! Почувствовала небывалую гордость оттого, что смогла выбить мужчину из колеи, но закрепить свой успех не успела — пожаловал шеф, с порога набросившись на подвисшего брата с объятиями. Костя был так рад встрече, что, не дав Максу и рта раскрыть, стремительно увел к себе в кабинет, крепко сжимая плечи старшего родственника, чтобы ошеломленная жертва ненароком не вырвалась.
А я, разумеется, мигом соскочила с кресла, присела у двери и решила погреть уши на братском разговоре. Исключительно ради дела, так как Владлен Александрович просил разузнать, ради чего его старший сын в кои-то веки посетил столицу.
— Как дела? — довольно сухо спросил Макс, видимо, чтобы хоть чем-то заполнить тишину в кабинете.
— Неплохо, — с улыбкой в голосе ответил Костя. — Расширяем сферы деятельности потихоньку — папа подгоняет клиентов, но я и сам нахожу порой, да и сарафанное радио неплохо работает. Клео, правда, предлагает запустить рекламу, но я как-то теряюсь, что рекламировать — услуг-то у нас вагон и маленькая тележка.
— Клео? — из всей фразы брата Макс, казалось, зацепился лишь за незнакомое имя.
— Клео, — так нежно и мечтательно протянул мой шеф, что я ненароком покраснела от столь интимной интонации. — Ты же видел её в приемной. Как она тебе?
Но крылья, на которых я ненароком взлетела, обрубила словно нарочито грубая фраза:
— Ты с ней спишь?
— Не твое дело! — резко ответил Костя, и я с ним была согласна. От себя бы еще по морде этому наглецу врезала, но младший брат, судя по отсутствию иных звуков, держал себя в руках. Или просто поостерегся кидаться с кулаками на заведомо более сильного и рослого противника.
— Как раз таки моё, — веско стоял на своем Макс, и Костя, тяжело вздохнув, признался:
— Если бы…
Эх, Константин Владленович, что же вы так, всю душу этому супостату открываете. Он же в неё плюнет и не поморщится.
— Сочувствую, — глубокомысленно хмыкнул Максим. — И завидую. Вкус у тебя наконец-то начал исправляться. А то помню я эту, из последних… кожа да кости, вся бледная, волосы зеленые, пирсинг по всему лицу, фууу… До сих пор в кошмарах снится. Эта хоть на женщину похожа.
— Она волшебная, — вздохнул Костя, а я от его интонации вновь мечтательно прикрыла глаза — всё-таки комплименты я люблю, даже подслушанные. А шеф только и рад стараться, не жалея на меня хвалебных отзывов, весьма, кстати, близких к истине. — Фея. Дива. Богиня. Недостижимый идеал.
— Уложи свой идеал в горизонтальную плоскость, и всё душевное томление пройдет, — цинично отмахнулся Макс. Ну что за человек такой — весь кайф от костиных слов обламывает? — В постели и феи, и богини одинаковые.
— Она — не такая! — вскинулся Костя, и я ему мысленно поддакнула. В самом деле — и ведьмы, и феи, и эльфийки в постели ведут себя совершенно по-разному, как этого вообще можно не знать? Ну и фраза да, отвратительная и насквозь шовинистическая.
Я решила поудобнее присесть под дверью, и это оказалось моей ошибкой — Макс, очевидно, услышал посторонние звуки, и на кабинет руководителя опустился полог тишины. Мощный — звуки как обрубило, но остался фоновый шум, как раз для таких вот любопытствующих. И шум этот не имел ничего общего с текущим в кабинете разговором — не могут же, право слово, два взрослых мужика обсуждать сериал о пони? Я бы сломала полог, сил хватит, но незаметно подслушать уже не вышло. Пришлось печально вздохнуть и отойти на место, возвращаясь к прерванной работе. На какой там счет, кстати, относить командировку в 1С? Надо было созвониться с бухгалтерией, а то и забежать — у них всегда есть что-нибудь вкусное к чаю, так что мысли о разговоре за дверью сами собой утекли на второй план. Да и какая мне, в принципе, разница, о чем сплетничают два мужика? Правильно — никакой! Меня вообще больше коллеги-мужчины не интересовали. Тем более блондинистые.
С того самого дня Макс стал регулярно захаживать на работу. Вот именно захаживать — на пару часов, посидеть передо мной на диване, выпить пару чашек кофе и поболтать с братом. Откровенно красовался, каждый раз приходя в новом костюме. Стоило сказать, что старший из братьев Игнатьевых был невероятно хорош собой. Как, впрочем, и младший. Но за ангельской внешностью и того, и другого скрывался целый отряд чертей и настоящая армия тараканов.
Сейчас я почти примирилась с наличием у Константина столь невоспитанного родственника. Макс раздражал, как китайское нижнее белье, но поделать с ним, как и с шедеврами текстильной промышленности Поднебесной, ничего было нельзя. Приходилось мириться, как с неизбежным злом, чувствуя себя откровенно голой под его взглядами бравого исследователя женских округлостей. А из-за дурного фетиша с рассматриванием моих ступней пришлось перейти на закрытую обувь. Помогло слабо, Максим продолжал пялиться, уже на туфли, но с наступлением осени в принципе логично переобуться из босоножек, хотя я и не привыкла к смене времен года, а снега в столице вообще ждала с большой опаской. Говорят, в городе холодно бывает. И сугробы, а не только легкий снегопад на главной площади под Новый год, для красоты и настроения.
Я передернулась, припоминая тяжелую ритину дубленку. И колючие шерстяные варежки! И шапку с ушами! О Свет, неужели и мне это вскоре грозит?! Может, плюнуть на конспирацию и переноситься на работу коридорами, а не общественным транспортом? Или на такси рассекать, раз двойная зарплата позволяет пошиковать?
Так ничего толком и не удумав, с головой ушла в текучку. Подготовила на подпись целую пачку документов, рассортировала встречи в ежедневнике с учетом новых обстоятельств, сбегала-таки в бухгалтерию, подпитав энергетически парочку любимцев Марго и себя любимую ароматным чаем с печеньками и тортом в честь первого сентября.
