Рыжий эту иронию понял, улыбнулся, а проплывавший мимо политрук погрозил пальцем.
Когда Форгин ушёл, Йерс продолжил:
– Я сегодня на кухне дежурю. Если хочешь… – он мотнул головой в направлении далёкой двери.
Я подумала и согласилась. Проследовала за рыжим и уже приготовилась к тому, что меня сейчас попробуют припахать, но нет.
В кухне оказались ещё трое, и все из команды, в которой я недавно и сама побывала. Вайс разделывал огромные куски мяса, имён ещё двоих я не запомнила. Один из них гремел кастрюлями-сковородками, другой почёсывал голову, глядя на мешок с крупой.
Йерс указал на отставленный в сторону стул и присоединился к процессу, предварительно спросив:
– Хочешь расскажу про задание?
Я хотела.
Мне начали рассказывать, и я слушала, но чем дальше, тем сложнее становилось смотреть на весь происходивший на кухне беспредел.
Они не умели ничего. То есть вообще! Ещё и руки у каждого из неожиданного с точки зрения физиологии места. А я не понимала – как так? Эти бугаи осознанно шли в Военную школу, а в армии, как известно, лакеев нету.
Или тут всё иначе? Другой мир как-никак.
В результате я не выдержала и, перебив рассказ Йерса, осторожно утонила:
– Мм-м… а когда поступим, нам же повара готовить будут?
– Разумеется! – возмущённым хором ответили парни.
А один из безымянных добавил:
– Это только на отборе такой идиотизм. – С этими словами он уронил сперва половник, затем кастрюлю, потом наступил на рассыпанных горох и чуть не упал.
Я же смотрела на его телодвижения и размышляла о том, что лично мне идея самообслуживания идиотизмом не кажется. Ведь в жизни возможно всякое, а уж на войне – тем более. Даже если ты выпускник элитной Военной школы и аристократ.
Тут прозвучало то, чего я изначально и ожидала:
– Если хочешь нам помочь, то мы не откажемся, – Вайс театрально улыбнулся.
Я даже с места не сдвинулась.
– Успокойся, – махнул огромной ручищей Йерс. – Нежному и так достаётся. Милорд Рагар не любит тех, кто не вписывается в его картину мира.
Я встрепенулась, почуяв аромат сплетен.
– А что ещё он не любит?
– Ну… – задумчиво протянул Йерс.
И рыжий рассказал. Рассказ получился коротким и не самым ёмким, но мне хватило. Ничего нового я не услышала, мужлан он и есть мужлан.
Со слов Йерса, Рагар любил полёты, охоту, гонки на каких-то специфических местных колесницах, оружие и женщин. На последнем пункте принцевых увлечений меня неожиданно перекосило, однако это было ещё не всё.
Цитируя Йерса, милорд директор любил «употреблять женщин по прямому назначению» и его буквально тошнило от леди подобных моей «астральной сестры» Элис. Мол, женщина, которая смеет заикаться о каких-то «лишних» правах и свободах – конченая дура. Таких нужно лечить.
Меня эта позиция не удивила, но выбесила сразу и сильно.
Потом вспомнилось какой Рагар описывал свою спутницу для бала, и…
Так, спокойно Алиса! Всё хорошо!
– Эй, Эст, ты чего? – позвал Йерс.
Я не сразу поняла, что обращаются ко мне, уж слишком привыкла к обращению «Нежный».
– Ничего, – буркнула хмуро. – Просто поражаюсь отсталости нашего командира.
– Отсталости? – искренне удивился один из безымянных. Тут же нахмурился, забыл про крупу и опасно сложил руки на широченной груди: – А что в его взглядах не так?
Рагар
Первое, что я ощутил после телепортации в казарму – чудесные, невероятные ароматы. Рот мгновенно наполнился слюной, желудок воспрял, только я сам радоваться не спешил. Тут чувствовался некий подвох, и я решил для начала найти Форгина, чтобы узнать обстановку.
Но разговора с глазу на глаз не получилось – преподаватель по политической подготовке обнаружился уже на кухне, поглощающим то, что и источало этот весьма аппетитный аромат.
Форгин сидел не один, в компании. Остальные не ели, занимались другим делом, но интуиция не подвела. Нежный! Он присутствовал и точно имел отношение к запаху съестного.
– Так, не понял, – бросил я строго.
Форгин перестал жевать, четверо птенцов вскочили из-за стола и вытянулись по струнке, и только Эстас Харринтер остался где был.
Очень долгая пауза, Нежный тоже поднялся и выпрямился. На столе перед ним высилась горка какой-то шелухи – мусор, я даже внимания не обратил.
– Не понял, что здесь происходит? – продолжил я.
– Ну так это… – сказал Форгин и замолчал, разумно уступая слово новобранцам.
Те переглянулись и причину недовольства не поняли.
– Обед готов, сэр, – излишне бодро отрапортовал Йерс, и я поморщился от этого «сэра». Взяли моду, подлизы. Нежный, мать его, подсказал.
Впрочем, не важно. Речь о другом.
– Я не понял, что здесь делает кадет Харринтер, – объяснил Йерсу. – Разве он дежурный?
Парень заметно удивился, а сам Харринтер недобро прищурил глаза.
Я знал, что со стороны это напоминает тупую придирку. Ну какая мне, директору, разница, что дежурной группе помогают на кухне? Наоборот, радоваться нужно. Может отбор в кои-то веке обойдётся без отравления кадетов! Но…
Но я действительно придирался. Просто так. На пустом месте. Это понимание снизошло внезапно и вогнало в ступор. Потом я понял: проблема в том, что Нежного слишком много. Куда не плюну, всюду он.
Я прикрыл глаза, визуализируя любимую картину для медитаций. Буквально несколько секунд, и я уже спокоен, даже насмешлив:
– Ну и зачем ты им помогал?
Теперь обращался к Нежному, и тот фыркнул. Это было настолько мимо всякой субординации, что я… впрочем, нет. Я покоен как Великая гора! Как Северный океан!
– Это была битва идеологий, – складывая руки на тщедушной груди, заявил Нежный. – Я объяснял парням, что пока они ноль в кулинарии, им лучше помолчать.
Упомянутые парни тут же насупились, и лидер объяснил:
– Эстас не готовил, он давал указания. Но без его помощи ничего бы не получилось.
Отлично. Но почему я опять закипаю? Что за ерунда?
– О чём хоть спорили? – спросил я равнодушно.
– О… – начал Йерс, но запнулся. Он повернулся к Харринтеру, уточнил: – Как ты это назвал? Гендерная справедливость?
Нежный пожал плечами.
А я переспросил:
– Гендер… что?
– Вам не понять, – заявил этот тощий, наглый, вконец доставший меня дохляк.
