– Родители Нежного постоянно путешествуют по континенту, посещают другие страны, – напомнил я.
– Никто бы не стал вербовать этого заморыша! – убеждённо воскликнул толстяк.
– Возможно. Но отчего тогда Нежный в первый же день упомянул диверсантов?
Преподаватель по политической подготовке нахмурился и замолчал.
Я же подумал вот о чём…
То, что Нежный делает на отборе – тоже своего рода диверсия.
Второй момент – Харринтер жил затворником, но внезапно решил поступать в школу. Где гарантия, что всё это время он действительно находился в поместье? Вдруг он не отсиживался, а проходил обучение у наших врагов?
Ну и последнее – может он не за секретами явился, а за чьей-то жизнью? Покушение на меня, например. Я ведь как-никак принц.
– Рагар, почему выражение твоего лица нравится мне всё меньше и меньше? – уныло произнёс Форгин. Вот же привязался к моей физиономии.
– Потому что Нежный не знает во что вляпался, – я клацнул зубами.
Настроение резко улучшилось, я вернулся к картошке со шкварками. Яда не боялся – нас, воплощённых драконов, убить очень нелегко.
– Что ты задумал? – Форгин был по-прежнему напряжён.
– Пока ничего, но есть одна мысль. Вернее, я ещё не знаю стану ли воплощать этот план, но не важно. Раз Нежный такой особенный, стандартного отбора для него всё равно не будет.
– Рагар, а может не на…
Я снова клацнул зубами, и Форгин заткнулся.
Когда с обедом было покончено, я улыбнулся шире прежнего и, усилив голос магией, произнёс:
– Кадет Эстас Харринтер, пройди в учебный класс!
Алиса
– Кадет Харринтер, – прошипело где-то в пространстве, – в учебный класс, быс-с-стро…
Я подскочила как ужаленная. Впрыгнула в сапоги и помчалась к двери. Уже сбегая по лестнице, осознала, что я-таки одета, и даже грудь перемотана, но на этом разумные мысли закончились. Бежала я совершенно бездумно. Не соображала вообще.
Когда ввалилась в класс, поняла, что это было ошибкой. Следовало остаться в комнате, забаррикадироваться там и переждать ураган.
Просто милорд Рагар… он был даже не зол, а в ярости. Аж серебряные чешуйки на лбу проступили!
Я остановилась и захлопала глазами, пытаясь изобразить адекватность, а Рагар…
– Неш-ш-шный, – он правда шипел. – Я зову тебя уже дес-с-сять минут!
Ы-ы-ы…
Командир сделал агрессивный шаг вперёд, дверь класса сама собой захлопнулась, и меня окинули новым уничижительным взглядом.
Тут брови Рагара подскочили, лицо стало ироничным:
– Я не понял. Неш-шный, ты что, спал?
Стало настолько жутко, что язык заледенел. Я продолжила стоять ровнее оловянного солдатика и хлопать глазами как Чудо-Юдо-Рыба. Однако третий сын здешнего монарха умнеть и проявлять человеколюбие не собирался.
Что-то в наших отношениях упорно шло не так.
– Харринтер! – Рагар повысил голос. – Какого жабьего дерьма ты спишь на службе?
То есть нельзя было? Даже в свободное время? А чем сон отличается от чтения книг, например?
Но самое обидное заключалось в другом – я не собиралась спать, это произошло случайно. Прилегла на секунду, прикрыла глаза, а через миг это жуткое шипение с требованием явиться.
– Ты не дома! Не в институте благородных девиц! Не у мамки под сиськой!
Я невольно закашлялась. Тема сисек с некоторых пор воспринималась болезненно.
– Харринтер! – Рагар буквально взревел. – Какого?!
Я наконец проснулась и сделала жалобное лицо.
Спорить и качать права было бесполезно, я решила зайти с другого бока. Как и в случае с Форгином, я честно признала свою слабость:
– Прошу прощения, милорд. Я уснул, потому что устал.
Лицо Рагара стало ироничнее прежнего, и я взялась объяснить:
– Сначала полигон, потом картошку копал, потом чистил её, жарил. Шкварки, опять-таки…
Командир не ответил, и я добавила, так как дракон, судя по всему, банально не врубался:
– Это весьма утомительно. Понимаете?
Губы Рагара растянулись в широкой, не предвещающей ничего хорошего улыбке. С этой улыбкой мне и заявили:
– Нежный, ты отстранён от отбора.
Я тоже не поняла:
– Что-что?
Пауза. За ней насмешливое:
– Отстранён – это значит, что в общем зачёте больше не участвуешь. Никаких полигонов, кроссов и прочих состязаний.
– А чем же мне тогда заниматься? – опешила я.
Промолчал. Просто указал на дверь, предлагая покинуть аудиторию.
И всё бы ничего, но… что он себе позволяет? Это отбор в учебное заведение, или какая-то нескончаемая ода его самодурству? Мы кадеты-новобранцы или личные рабы?
В общем, я не выдержала:
– Милорд Рагар, прошу прощения, но вам не кажется, что это слишком?
Тиран не смутился, надменно заломил бровь.
– Почему вы меня отстраняете? У меня неплохие, а может даже лучшие результаты в общем зачёте. Вы слышали, что сказал Йерс? Мой вклад в победу команды в сегодняшних учениях значительный. Значительный, понимаете?
– То есть ты у нас не только подлиза, но и скандалист? – ничуть не впечатлился выступлением Рагар.
– Я всего лишь отстаиваю свои права, – я сложила руки на грудь. – Разве в этом есть что-то странное? Разве это запрещено?
Командира опять не проняло, про Женевскую конвенцию и Права человека он точно не слышал. А я была возмущена настолько, что даже про страх забыла. Хотелось драться, топать ногами и визжать.
Принц говорите? Нет, он не принц, а смазливый солдафон, возомнивший себя пупом Вселенной! Будь я настоящим Харринтером, уже строчила бы письмо родителям и жалобы во все инстанции.
Зато теперь ясно, почему он закрыл возможность телепортации. Чтобы проверяющие не пришли!
– Нежный, иди отсюда, – произнёс Рагар.
Уже не бесился, наоборот радовался. Понять бы ещё чему!
Я не ушла.
– Я требую права участвовать в отборе наравне с остальными, – сказала чётко, звонко, уверенно. Как подобает настоящему аристократу.
– Наравне не получится. А если будешь дерзить, то вылетишь с самой отвратительной формулировкой, понял? Теперь развернулся и кыш отсюда. Кстати, спать пока не ложись, общее построение через пару минут.
Недолгая война взглядов, моя ярость против его насмешки, и… я проиграла.
