Второе Ложное Предположение: всё сущест-вующее должно быть примитивным и простым. Прочитав предыдущие параграфы, Брауни ответит, что мы ничего не поняли. Хотя это, наверное, и правда, что VOC или корабль Тесея могут продол-жать свое существование, несмотря на полное об-новление их составляющих, они, безусловно, не смогут существовать без каких-либо материальных частей вообще. Если бы в течение многих лет VOC только теряла атомы, никогда ничего не приоб-ретая взамен, она в конце концов пришла бы в ту точку, где все ее разнообразные корабли, грузы и служащие обращаются в пыль и компания прекращает свое существование. Брауни скажет, что она никогда не имела в виду, что не может быть объектов более высокого порядка, которые, по видимости, продолжают существовать, несмотря на массо-вую сменяемость их материальных компонентов. Однако подобные объекты всегда должны быть сделаны из некоторойфизической материи, даже если относи-тельно неважно, какой из атомов водорода окажется в мозгу у генерал-губернатора компании. Помимо этого, Брауни будет продолжать утверждать, что мы можем лишь в общих чертах говорить о «той же самой» Голландской Ост-Индской компании, что просуществовала на протяжении почти двух столетий. За этот период в компании про-изошло столько изменений, что будет довольно неос-мотрительно думать, будто она осталась прежней, даже если подобная неосмотрительность допустима для историков или обычных носителей английского языка, которым недос-тает более строгой точности, присущей ученым, зани-мающимся естественными науками. Вероятно, мы смо-жем расплывчато сослаться на «те же самые» флаги, правила и лозунги, существовавшие в течение всего времени жизни ком-пании, наивно притворяясь, что такие порты, как Бата-вия, Бантен и Малакка, были «теми же самыми» и в 1750, и в 1650 году.
Но в конечном счете — будет продолжать Брауни —единственное, что остается неизменным, — это те мельчайшие, долговечные, конечные вещи, у кото-рых больше нет какой-либо внутренней структуры: таковы, например, струны из одноименной теории.
Здесь, однако, Брауни впадает в заблуждение, на-званное философом Сэмом Коулманом «меньшизмом» (smallism), как если бы единственными реальными элементами любой ситуации были ее мельчайшие компоненты, на которые можно разложить все на свете (20). Нам ка-жется, что окружающие нас объекты средних и боль-ших размеров (от чашек, столов и цветов до небоскребов и слонов) об-ладают своими собственными независимыми особен-ностями. Однако, по словам Брауни, эти более крупные объекты в конечном счете получают все свои свойства от своих компонентов; ведь без них большие объекты никогда бы не существовали. Этот аргумент упускает из виду яв-ление, известное под именем эмерджентности. Оно возникает тогда, когда при соединении вместе более мелких объектов в один новый у этого последнего появляются невидан-ные ранее свойства (21). В жизни человека это можно наблюдать повсюду. К примеру, мы с моим другом по учебе в старших классах как-то одним летом заметили, что девушки часто гуляют втроем, а парни — почти всегда в одиночку либо парами. Довольно долго мы с удивлением задавались вопросом о природе данного явления, пока мой друг до-вольно туманным образом не уловил его смысла, заме-тив, что «три парня — это уже банда». Думаю, он имел в виду следующее: возникает некая смутная угроза, ко-гда трое молодых мужчин собираются вместе, и по-этому данная практика некоторым образом не поощря-ется в нормальных ситуациях, не создающих благоприятных условий для угрозы. Если это наблюдение верно, то в этом случае трое собравшихся вместе парней обладают смутным эмерджентным свойством «похожей на банду угрозы обществу», которое не обнаруживается ни у двух парней, ни у трех девушек. Четыре с половиной миллиона человек вместе составляют сегодняшнюю Анкару, город в Тур-ции, но очевидно, что Анкара — это не только 4,5 мил-лиона индивидов, собранных в массу. Для начала горо-ду также требуется ряд неодушевленных объектов: го-род исчез бы, если бы 4,5 миллиона жителей Анкары просто стояли бы вместе голыми в поле. Кроме того, Анкара обладает эмерджентными структурами, принад-лежащими городу как целому, а не его частям: браками, семьями, клубами, профессиями и политическими пар-тиями, не говоря уже о турецких сленговых словечках, исполь-зуемых в различных возрастных группах.
То же самое можно сказать и о науке, что особенно легко увидеть на примере такой области, как органиче-ская химия: все органические соединения содержат углерод, од-нако существуют миллионы органических соединений, каждое из которых обладает своими уникальными свойствами. Иногда защитники эмерджентности иску-шают судьбу и выдвигают избыточные дополнительные притя-зания, утверждая, например, что свойства органи-ческих соединений «невозможно было предска-зать», исходя из свойств углерода. Однако квантовая химия позволяет нам предсказывать свойства более крупных моле-кул до того, как они были фактически созданы. И дело тут не в предсказуемости, ведь даже если бы мы могли предсказать свойства всех более круп-ных соединений, опираясь на их элементарные материальные составляющие, то эта способность никак не изменила бы того факта, что более крупное соединение действительно содержитэмерджентные свойства, не обнаруживаемые в его компонентах. Точно так же это очевидно и в человеческой жизни. Вообразите се-бе пару, готовую пожениться, при том что все их дру-зья заранее отчетливо понимают, что последствия этого брака будут разрушительны. Теперь давайте представим, что друзья пары абсолютно правы: брак не только рушится, но и происходит это именно таким образом и точно в те запланированные сроки, что были ими предсказаны. Од-нако обратите внимание, что предсказуемость неудачи в браке не означает, что он представляет собой не более чем сумму из двух ранее существовавших лиц, вступивших в него.
Иными словами, эмерджентная реальность объекта (например, супружеской пары), составленного из нескольких частей, не зависит от предсказуемости или непредсказуемости того, что с ним в конечном итоге произойдет. То же самое было бы справедливо, ес-ли бы друзья были совершенно неправы и брак привел бы к вечной и блаженной гармонии: суть в том, что его существование как эмерджентного объекта в дополнение к двум отдельным партнерам не имеет ни-какого отношения к тому, можно ли предвидеть его успех или провал.
Еще один предрассудок отчасти затрагивает историю философии. Он гласит, что только то, что естественно, существует по-настоящему. Особенно наглядно данная доктрина присутствует в философии немецкого эрудита Г. В. Лейбница (1646–1716). Лейбниц проводит четкое различие между тем, что он называет субстанциями, и тем, что он называет агрегатами. Субстанции — это простые духоподобные сущности (известные под име-нем «монад»), все они были созданы Богом в начале времен (22). Агрегаты же, напротив, представляют со-бой соединения вроде машин, хороводов из держащихся за руки мужчин или склеенных попарно бриллиантов. Для Лейбни-ца такие агрегаты — просто смехотворная замена настоящих субстанций, существующих исключительно в силу своей природы, а не чьей-то выдумки. ООО отвергает эту точку зрения, поскольку машины, подобные Гол-ландской Ост- Индской компании (еще один предмет насмешек Лейбница), могут также считаться цельными объектами не хуже атомов или мельчайших вибрирующих струн. Короче говоря, естественность в качестве критерия объ-ектности ничем не лучше малости или простоты. Что же до подлинных критериев того, что можно считать объек-том, то их мы обсудим в конце этой главы.
