– Сын мой, я сделал ребенка сей прекрасной даме, он будет твоим братом.
Однако Людовик стыдливо отвернулся и пробормотал:
– Сие не есть мой брат.
В другой раз, когда шел разговор о Сезаре и Александре Вандомских, сыновьях Габриэль д’Эстре, детях Катрин-Генриэтты д’Антраг и графини де Море, он заявил:
– Они – другая порода собак (дофин обожал животных). Они не были в животе матушки. Я, мои братья и сестры – мы другой породы, лучшей.
Людовик с раннего возраста проявлял интерес к животным, склонность к военному делу и музыке. Известно, что он страстно любил балет, т. е. в том виде, в котором этот вид искусства существовал тогда: парадное придворное зрелище на мифологические или аллегорические темы, с шествиями, танцами, пением куплетов. Спектакли разыгрывали члены королевской семьи и придворные, и подросток с удовольствием принимал участие в их сочинении и исполнении. Учебой же принц занимался неохотно, уроки казались ему длинными, успехи были посредственными. В возрасте двенадцати лет он перестал изучать латынь, вскоре такая же судьба постигла геометрию и математику, единственно продолжались уроки истории, прекратившиеся в 1615 году.
Если дофин обожал отца, то с матерью у него с самого начала установились прохладные отношения. Мария держалась отстраненно, вообще мало занималась детьми, за исключением своего любимчика Гастона. Как ни странным может это показаться, но к мальчику с большой теплотой относилась бывшая жена Генриха IV, Маргарита де Валуа, королева Марго. После того, как она передала королю те сведения, которые стали ей известны о заговоре семьи д’Антраг и герцога Ангулемского (именно в его пользу в свое время Марго была лишена наследства своей матери, Катарины Медичи), тот вновь стал благоволить ей. Ребенок очень нравился Марго, она считала его красивым и осыпала подарками, покупая на большой ярмарке в предместье Сен-Жермен все, что тот пожелает. Она подарила ему прелестную статуэтку купидона, осыпанного бриллиантами и восседающего верхом на дельфине (дельфин – символ дофина, наследника престола). В 1606 году Маргарита завещала ему все свое имущество, и впоследствии дофин во время всех своих посещений Парижа предпочитал останавливаться в ее особняке.
После убийства Генриха IV Людовик не нашел у матери того тепла и любви, которые изливал на него отец. Мария была властной, высокомерной, ей нравилось внушать страх и уважение. К тому же она не любила старшего сына, непривлекательного, болезненного и неприветливого, ей нравился красивый, живой и ласковый Гастон, по свидетельству современников, «похожий на девочку». После смерти мужа она, под влиянием Леоноры и Кончини, решила поощрять любовь Людовика к охоте и ловчим птицам. Его посредственные наставники не преподавали подростку ничего такого, что требовалось для выполнения обязанностей короля. Его даже как следует не обучали письму. План Кончини был таков: со временем признать Людовика неспособным к правлению и заключить в монастырь, на трон же посадить его брата, Гастона Орлеанского, на семь лет моложе. Таким образом, регентство Марии Медичи будет продлено, и флорентийская клика будет продолжать набивать свои карманы деньгами.
Помимо оглупления Людовика, делались попытки подорвать его здоровье. Невзирая на протесты лекаря Эроара, ему при малейшем поводе ставили клизмы и пускали кровь. Его часто унижали и наказывали; известно, что мать лично порола его уже в достаточно большом возрасте. Из непосредственного живого мальчика он становится молчаливым, скрытным, неприступным, чья реакция зачастую оказывается непредвиденной. Современники писали, что, испытывая страх перед матерью, он боялся совершить любую оплошность, которая могла бы вызвать неудовольствие Марии.
Единственная отдушина и любимое занятие юного короля – охота
[24]. Она давала ему возможность забыть враждебное окружение во дворце, насладиться запахом леса, бешеной скачкой на резвом коне, звуками охотничьего рога, исступленным лаем собак, опьянением погони. Ему нравилась стрельба из пистолета и аркебузы, облава на крупного зверя, но больше всего – соколиная охота. Она оказалась самой занимательной, требовалось постоянно дрессировать новых кречетов. Сокола можно было использовать всего три месяца, в сезон любовных игр он вообще не повинуется охотнику. Соколиная охота влекла Людовика тем, что требовала больших знаний и ловкости. И всем этим тонкостям его учил сокольничий, Шарль д’Альбер де Люинь (1577–1621).
Братья Шарль, Оноре и Леон были сыновьями капитана де Люиня, которого Генрих IV ценил за верную службу в своих войсках. Их род происходил из Прованса, и некоторые современники и даже историки ставили под сомнение дворянство этого семейства. Уже в двадцатом веке какой-то дотошный историк откопал, что родиной дальних предков Люиней была все та же Флоренция. Именно по рекомендации короля капитану удалось пристроить всех трех сыновей пажами в аристократические семьи, в частности, Шарль попал к графу де Люду. Тот в свою очередь порекомендовал юношу на службу в штат монарха, где его определили при королевском вольере, в котором содержали и обучали птиц для соколиной охоты. Шарль стал выполнять обязанности егеря, неся ответственность за снаряжение, щенков и, в первую очередь, обученных хищных птиц. Де Люинь сделался настоящим специалистом по псовой охоте, а со временем – истинным экспертом по обучению хищных птиц. У него не было оснований жаловаться на свою судьбу, когда она нанесла ему жестокий удар: 14 мая 1610 года был убит король. К тому времени де Люиню исполнилось тридцать три года, он был весьма привлекательным блондином, которого не портил даже слишком крупный нос. Однако по меркам того времени он был уже немолодым человеком, а ему надлежало коренным образом изменить свою жизнь.
Марии Медичи претило неряшливое, грубоватое и простоватое окружение ее покойного супруга. Она мечтала создать при себе нечто вроде флорентийского двора, утонченного, блестящего, элегантного и благоухающего изысканными ароматами. Надо сказать, что братья де Люинь, не получившие особого образования, недалеко ушли от знатных вельмож того времени. При дворе самым главным было иметь щегольский внешний вид, хорошо танцевать, восхвалять сильных мира сего до небес и льстить дамам. Шарлю удалось заказать в кредит модные костюмы для всех троих братьев, которыми они обменивались. Шарль попробовал потолкаться в приемной королевы, но у него ничего не вышло. Леонора Галигаи пронюхала, что де Люинь беден как церковная мышь и не в состоянии заплатить ей за предоставление придворной должности. Попытка получить место при дворе королевы провалилась.
Если Генриха IV снедала страсть к женщинам, то его сына, Людовика ХIII, всю жизнь снедала страсть к охоте. Ребенком он чрезвычайно интересовался птицами. Для Люиня же не было никаких секретов в соколиной охоте и обучении хищных птиц. По-видимому, он как-то узнал об этой склонности молодого короля и обратился к его воспитателю, Жилю де Сувру, хорошо знавшему покойного де Люиня-отца. Встреча состоялась прямо в вольере, де Люинь потряс Людовика своими познаниями по части охотничьих птиц. Мальчику понравилась и спокойная, уважительная манера разговора этого человека, годившегося ему в отцы. В конце концов (дело не обошлось без хитроумной многоходовой интриги) была учреждена личная королевская вольера Людовика, и де Люинь приписан к ней в качестве «хранителя королевских соколов». Помимо обладания всеми секретами дрессировки соколов и кречетов, де Люинь был прекрасным наездником, передавшим королю все приемы виртуозной верховой езды.
