Ещё до сезона дождей Борис для каждого нашёл наиболее выгодное место. Двум лучникам – места повыше, на полуразрушенных башнях у въезда в замок. Двум – у моста, остальным – на стене.
Сам взобрался на стену с оптическим прицелом, он переменной кратности. Всмотрелся. Нет, далековато, лиц не разглядеть. По приблизительной прикидке – около трёх сотен Узам собрал. Это хорошо. Взят только один замок, всю землю Бира не осматривали. Не исключено, что он уже новую армию собрал. Через четверть часа уже стал виден флаг и сам Узам во главе войска. Борис рогом дал отбой, спустился со стены.
– Встречайте знакомых и родственников! Узам с воинами идёт!
Обрадовались воины. Как же! Не битва предстоит, а встреча. Для многих – с родственниками. А если родни нет, всё равно расскажут о новостях в селении.
Узам с войском добрались до замка через полчаса. Воины в замке успели на кострах воду подогреть для узвара, ещё немного, и каша сварится. После перехода всегда кушать хочется. С лошадьми после сезона дождей проще, травы зелёные, сочные, по пояс стоят. На любом лугу или поляне пастись могут. Под наблюдением караульных коней пастись отвели, иначе во дворе замка навозу полно будет. Объятия, разговоры. Месяц с небольшим не виделись, а новостей накопилось много.
Уже и за стол рассаживаться пора, за разговорами каша поспела, да караульные на стенах тревогу подняли, рог ревёт короткими сигналами. Борис тут же вскричал.
– Защиту надеть! К оружию!
А сам в бронемашину забрался. Пока неясно, какой враг, численность, пеши или конно? Не угадал. Раздался шум, причём сверху как-то потемнело. Это сверху враги. Десятка два полуженщин-полуптиц, прозываемых гарпиями. Само олицетворение жадности, жестокости, ненасытности. Имеют лицо женщины и бюст, когти грифа, крылья птиц с перьями. На лицо смотреть невозможно без содрогания – горящие дикой злобой глаза, спутанные грязные волосы и отвратительный запах.
Борис сразу понял – Бир послал тварей, причём по прибытии войска, ещё не успели обосноваться. Донести, даже если в войске предатели были, никто бы не успел. Борис вспомнил о хрустальном глазе. Где-то оставил его волхв и теперь видит, что творится во дворе замка. Чтобы уберечь воинов от потерь, Борис крикнул:
– Всем в зал, в трапезную. Оборонять окна! Лучники – занять позицию у обоих входов! Засыпать тварей стрелами!
В условиях внезапного нападения, когда растерялись немного, испугались жуткого вида, нужны громкие и чёткие команды. Воин, привыкший исполнять приказы, бросится выполнять. Так и получилось. Когда увидели гарпий, закричали некоторые от страха. Никто до этого не сталкивался с кровожадными летающими тварями, ужас обуял. Пока воины, отбиваясь копьями от нападающих сверху гарпий, сдерживали их, большая часть успела забежать в трапезный зал, выставили копья в проёмы окон. Такой частокол и гарпии преодолеть не под силу.
Борис, стоя в открытом люке, успел сделать несколько выстрелов из автомата. Пулемёт был в кабине. На время сезона дождей Борис его убрал, а поставить не успел, угрозы не было.
Гарпия крупнее человека, ростом метра два с небольшим, но автоматные пули валили их запросто. Короткая очередь в два-три патрона – и упала, визжа истошно, дёргаясь в агонии. Трёх тварей успел убить и вынужден был спрятаться в «Тигре», задраив люк. Налетела сзади тварь, рванула когтями. Но голова в каске, а бронежилет не поддался. Решил не искушать судьбу. Гарпия в бессильной ярости стала скрести когтями броневую сталь. Скрежет раздавался противный, как ножом по сковородке. Потом разглядела через бронестекло Бориса, попыталась схватить. Видит, а цапнуть не может. В бессильной злобе визжит, в глаза смотреть страшно, тело мурашками покрылось. Лицо твари совсем близко, но никаких чувств, кроме отвращения и страха, не вызывает. Несколько секунд Борис в прострации сидел, потом открыл бойницу, вставил автомат. Как только гарпия показалась в секторе обстрела, дал очередь. Визг, переходящий в рёв, удары когтистых лап по машине. Но три пули в брюхо кишки переварить не могут. Упала, подёргалась и сдохла. Другие гарпии атакуют окна и двери. Перед дверьми лучники пускают стрелу за стрелой, перед ними уже по паре гарпий валяется. Ещё несколько перед окнами, из тел копья торчат. Видимо, всадили оружие со всей силы, а вытащить не смогли.
Борис перебрался в десантный отсек, сменил магазин у автомата, открыл бойницу. Приходилось ловить момент, чтобы гарпия не была на одной линии огня с воинами. Взмыла вверх, выше окон, получи очередь в спину между крыльями. Ещё троих убил, столько же осталось. Но скудным своим умишком поняли – людей им не одолеть. С визгами, работая крыльями, взмыли над замком и улетели на закатную сторону. Борис и воины выждали с четверть часа. Вдруг у гарпий обманный финт? Вылетят из укрытий и нападут. Не видно мерзких тварей. Воины трапезный зал покинули. Каша в котлах уже дошла давно, её бы с огня снять вовремя, а не сделали. Вода выпарилась, каша в пудинг превратилась, ножом резать надо и кусать, а не ложкой зачерпывать. А не до еды. Раненых перевязать, убитых собрать. На мёртвых раны страшные, гарпии когтями вырывали у жертвы большие куски тела. Лошадей пару десятков пригнали, верёвками трупы гарпий лошадьми за стены замка вытащили, ибо смердели жутко. Очистили двор, принялись за погребальный костёр для павших воинов. Обошлось малой кровью, всего полтора десятка убитых. Могло быть намного больше. От крылатых тварей спас трапезный зал. Стены кирпичные, сверху второй этаж, а окна прикрывали воины. Но настроение в войске скверное, среди воинов в первый день понести потери – плохое предзнаменование, весь поход может оказаться несчастливым. Тёмные здесь люди, верили в предзнаменования, в гадание на костях, на куриных потрохах, да на чём угодно. Была целая куча примет, добрых и недобрых знаков. Борис над всем этим в душе посмеивался, но открыто сомневаться в этих суевериях не спешил, воинов можно от себя оттолкнуть.
Пока воины собирали погребальный костёр, Борис вышел в центр площади, осмотрелся. Если у Бира есть хрустальный глаз, то он должен находиться на самой высокой точке строений замка для хорошего обзора. И место это – башня, где была библиотека, где раньше был кабинет и личные покои волхва, а ныне спал сам Борис. По винтовой лестнице взошёл на последний этаж, потом по узкой вертикальной на крышу, откинув люк. Подошёл к краю крыши. Тут каменный парапет – и вот он, хрустальный глаз. Приклеен к камню древесной смолой, дабы ветром не сорвало. С трудом отодрал глаз от камня, повернул к себе, надеясь, что Бир наблюдает. Показал фигу, сказал:
– Лучше скройся в какой-нибудь дыре и сиди тихо! Я тебя всё равно найду и убью!
Помнил, что Узам говорил – глаз видит, но не слышит. Но всё равно высказался. Но слова до адресата дошли, Бир легко читал по губам, как это делают глухие. Скривился волхв. С этим чужеземцем ему откровенно не везёт. Сначала его армию уничтожил, которую он собрал и лелеял год, вложил кучу монет чистого серебра. Потом успешно отбился от гаргулий, а ныне – от гарпий, что почти никому не удавалось. И войско его не бежит в панике. Надо похитрее действовать, подослать к чужеземцу красивую женщину. От медовой приманки редко кто из мужчин уходил. Вот тогда отравить его можно, подсыпать в пищу яд, да такой, чтобы помучился перед смертью. А главное – не должно существовать противоядия. Уже три полных луны Бир не хотел ничего сильнее, чем уничтожить чужеземца. Это желание владело им целиком, без остатка. Поквитаться за унижение пленом, убить, и неважно, какой ценой. Он готов отдать все свои деньги. Деньги – это всего лишь призрачный эквивалент богатства и власти. Его рудники смогут добыть ещё серебра и начеканить монет. Он должен править этой землёй, а не прятаться. Он победил предшественника и правит более ста лун, срок очень большой. Он чувствует в себе силы и способности держать бразды власти и далее. Что для «посвящённого» сто тридцать лун? В других землях и по три сотни правили. В конце концов он силён в магии, смог призвать на службу, подчинить своей воле существ злобных, никогда не исполнявших волю простых людей, тварей из пограничного мира – между миром живых и мёртвых. Две неудачи, бывает, но схватка только началась. Интересно, кто подослал чужеземца? Это мог сделать любой из «посвящённых», кто возжелал его земель. Между правителями дружбы нет, временные союзы во время войн, не более.
