Вскинул Борис огнемёт, сделал выстрел. Воины, в первый раз видящие выстрел и его последствия, ахнули, потом завопили от избытка чувств. Потому что выстрел громкий из небольшой штуковины вовсе не опасного вида привёл к значительным разрушениям. Каменная кладка на месте ворот развалилась с грохотом, обнажив проход в замок. Узам привстал на стременах, мечом указал на пролом.
Отряды воинов кинулись в пролом. Коней оставили под немногочисленной охраной под навесом. Из помещений замка к пролому тоже бежали воины. Поздно! Часть воинов Фараза связала боем защитников, другие уже разбегались – растекались по помещениям, лезли на стену. Убивали всех, кто оказывал сопротивление.
Сам Борис в штурме и захвате замка участия не принимал. Как только воины забежали внутрь стен замка, он подрулил к пролому, почти перегородив его, открыл верхний люк и стал наблюдать. Увидел, как десяток защитников наседают на троих его воинов, расстрелял их из автомата. Дистанция мала, пятьдесят – шестьдесят метров, зачем тратить патроны к «Корду»? «Калашников» вполне эффективен. Двор опустел, только трупы лежали. Бой переместился во внутренние помещения замка. Для Узама Борис поставил задачу – пленить волхва. Не получится захватить – следует убить, пусть даже из лука стрелой в спину. Долго шёл бой, не менее часа. Несколько защитников, видя преимущество чужаков, попытались вырваться, спасти свои жизни. Борис их вовремя увидел, двумя очередями из автомата уложил.
Постепенно крики, звон оружия, вопли и стоны раненых стихали. Раненых защитников добили, зачем им мучиться? Обыскивали помещения, коих была не одна сотня. Всё, представляющее ценность, выносили на площадь перед главным зданием. Гора одежды, ковров, посуды росла. А ещё выводили пленных – нескольких воинов, судя по их одежде, прислугу, десятка три наложниц волхва. С них воины сорвали многочисленные украшения, присоединили к трофеям. Борис за действом наблюдал, но всё ждал, когда Узам и его люди выведут волхва. Для него теперь Бир стал врагом личным, после того как наслал на воинство гаргулий. Борис считал – нечестно, даже подло использовать нечистую тёмную силу. Показался Узам, повернулся к «Тигру», развёл руками. Не может быть! Ни один человек не выбрался из замка! Со всех сторон замок окружён рвом, стоит на холме, и любой вышедший из него либо спустившийся со стены на верёвке был бы виден.
Борис направился к пленным.
– Кто знает, где волхв?
В ответ тишина, головы понурили.
– Если кто-нибудь укажет, каким путём скрылся Бир, даю слово перед всеми – отпущу сразу же, не причинив вреда. Остальных предам смерти!
Убивать сдавшихся и безоружных пленников он не собирался. Не такой уж он кровожадный. Но попугать следовало. Наложницы сразу завыли, заплакали, запричитали. Все молодые и красивые, умирать не хотели. Воины из воинства Бориса приняли его слова всерьёз, подступили к пленникам с обнажёнными мечами, поглядывали на Сержанта, ожидая приказа.
Один из пленных поднял голову, подмигнул Борису. Ага, не хочет прилюдно говорить, опасается за свою жизнь или своей семьи. Борис показал на пленного пальцем.
– Ты! Иди сюда!
Пленный засеменил, поклонился.
– Покажи, где покои волхва!
Как только отошли от пленных, Борис спросил.
– Ты что-то хотел сказать или мне показалось?
– Господин, не ищи волхва, его уже нет в замке.
– Я сам видел его вчера на стене, уйти он не мог.
– Не гневайся, господин, он ушёл тайным ходом, как только начался штурм.
– Где ход, знаешь?
– Конечно, господин!
– Веди!
Борис взял с собой Узама и нескольких воинов. Вошли в башню. Пленный подошёл к стене, нажал на камень. Заскрипел какой-то механизм, часть стены размером с небольшую дверь пошла вперёд, открыв тёмный ход. Почти сразу за порогом винтовая лестница вела вниз.
– Узам, бери двух воинов, иди с пленным. Надо посмотреть, куда выходит подземный ход.
– Там же темно!
Голос подал пленный:
– Здесь всегда стояли факелы.
На стене в самом деле в железном держаке стояли готовые факелы. Один зажгли от свечи, что стояла на камине. От этого факела запалили остальные.
– Мы идём!
Узам и два воина стали спускаться по винтовой лестнице за пленным. Борис же решил подняться на верхний этаж башни. Если волхв здесь часто бывал, можно найти что-либо интересное. С удивлением для себя обнаружил библиотеку с манускриптами. Солидного размера и толщины тексты, рукописные тушью на белёной коже, и сами обложки из кожи. Алфавит непонятный, зато картинки занятные. Увлёкся, стал листать, дошёл до закладки, а на литографии – гаргульи. Он и вчера не сомневался, чьих рук нападение редких тварей. Начал осматривать другие книги. Ба! Да они все чернокнижные, рисунки с чудовищами. В православии такие книги и рисунки называют прелестными, от слова прельщать, отвращать от истинной веры, дьявольские ухищрения. Сначала мысль мелькнула – забрать и изучить. Так для этого надо знать язык. Это же сколько времени уйдёт на изучение письменности? Но и оставить манускрипты здесь – тоже не выход. Волхв может вернуться через потайной ход, который скорее всего не один, и забрать нужный фолиант. Бежал-то он в спешке.
Борис призвал воинов, все книги собрали, снесли на площадь и сожгли. Когда пламя разгорелось, страницы стали скручиваться, кукожиться, и от костра послышались разные звуки – плач, рёв, стоны. Воины в испуге отбежали в стороны. Да и у Бориса по спине холодок пробежал. Колдовские книги!
Костёр ещё не догорел, как вернулся Узам с воинами. Пленного, как и уговаривались, он отпустил. Отозвал Бориса, чтобы разговор случайно не услышали.
– Подземный ход тянется далеко и всё время под уклон. И вышел в лесу, на берег речки. Там причал, похоже, лодка стояла. Вокруг – глухомань. На берегу – кустарник с колючками, а в воде – камыш с человеческий рост. Думаю, лодку с воды и видно не было.
– Понял, спасибо. Ты организуй охрану у пролома и проверь трофеи. Надо поделить честно, без обид. День-два, и мы уходим, чтобы успеть до сезона дождей.
– И ты уйдёшь?
– Пока не знаю. Кликну завтра желающих остаться. Наберётся десяток – хорошо. В замке непогоду можно пересидеть, а как погода наладится – дальше двигаться. По карте судя, земли Бира обширны.
– И обильны, – добавил Узам. – Если ты твёрдо решил, так после дождей я могу вернуться и привести с собой два десятка воинов.
Борис его понимал. У человека семья, дети. Это он – одиночка, заботиться не о ком, никто не согреет его постель, не приготовит ужин. А с другой стороны – он воин, солдат, и для него семья – якорь, даже обуза. Сейчас он волен идти куда угодно, а семейный человек должен заботиться о достатке семьи, о безопасности. Так что семья для воина – уязвимое место.
Узам стал во дворе раскладывать трофеи по кучкам. За делёжкой наблюдали предводители отрядов. Споры возникали. Особенно по долям погибших воинов. Когда всё добро из замка распределили, Борис обратился к воинам.
