— Мэлори!
Дворецкий появился практически сразу же.
— Приготовь мне ванну, — раздраженно бросил лорд Фармер и вновь откинулся на подушки, прикрыв глаза. За последнее время произошло слишком много. Даниэля утомила охота на лис, он хотел просто отдохнуть и ни о чем не думать, но для этого в доме было слишком много посторонних людей, начиная с темноглазой, соблазнительной родственницы и заканчивая пронырливым сыщиком. Который хоть и казался идиотом, но не настолько, чтобы не нарыть в этом деле нежелательных улик.
Когда через полчаса ванна была готова, молодой человек немного успокоился и отдохнул. О недавнем приступе раздражения и злости напоминала лишь пульсирующая головная боль.
— Ты грустишь и сердишься? — Меган появилась на пороге туалетной комнаты, когда Даниэль расстегивал пуговицы на рубашке.
— Это так заметно? — раздраженно бросил он через плечо.
— Я слишком хорошо тебя знаю, — девушка шла по полу плавно и бесшумно, словно скользила. Ее обычно убранные в незамысловатую прическу волосы были распущены и вились, а блеклые глаза приобрели неожиданно глубокий синий цвет. Меган вся преобразилась, превратившись из серой мышки в неотразимую и неприступную красавицу, от которой веяло холодом и тайной.
Девушка подошла к Даниэлю сзади, сдернула с его плеч рубашку, обняла за талию и нежно прижалась щекой к его спине со словами.
— Я скучала.
— Да, я тоже, — Даниэль обернулся и привлек девушку к себе, нежно провел рукой по ее щеке, позволил поцеловать свою ладонь и запустил пальцы в гриву густых, пепельных волос.
— Ты такой теплый, живой и дурманящий, — выдохнула Меган и, прикрыв глаза, положила голову на плечо Даниэля.
— Ты тоже хорошо притворяешься, — ухмыльнулся парень в ее волосы.
— Я стараюсь, ты же знаешь, я всегда стараюсь.
— Знаю.
Руки Меган скользнули вверх по предплечьям Даниэля, мягкие ладони погладили шею, легли на затылок и с силой потянули на себя.
— Я тоскую по твоим губам, — шепнула она, целуя молодого человека в уголок рта. — Почему все не может быть‚ как раньше?
— Ты знаешь почему.
— Скажи мне.
— Я боюсь потерять голову, ты иногда слишком неотразима, — за усмешкой Даниэль постарался скрыть истинные чувства, но девушку непросто было провести.
— А мне кажется‚ дело не в этом, — Меган, не отрывая взгляда от лица молодого человека, медленно‚ пуговица за пуговицей начала расстегивать застежку на его штанах.
— В чем же? — Даниэль стоял, опустив руки, и с интересом рассматривал лицо своей подруги. Он не отталкивал ее, но и не делал никаких движений навстречу.
— Тут возможны два варианта. Я думаю, они оба верны.
— Удиви меня.
— Ты меня боишься. Как только ты узнал, кто я, все изменилось.
— Это не страх, — Даниэль ласково убрал с лица девушки пепельную прядку.
— А что же тогда?
— Хорошо, страх, — с усмешкой согласился он, опуская глаза.
По щеке девушки сползла одинокая слезинка, еще несколько похожих на росу капель затрепетали на ресницах, Даниэль нежно смахнул их рукой, поцеловал девушку в лоб и прошептал.
— Я не тебе боюсь, глупая. Ты все еще самое родное существо. Я боюсь себя. Физический контакт для меня значит не то же, что для тебя.
— Разве тебе не нравится то, что было между нами?
— Нравится, но это опасно и во многом противоестественно. Я люблю тебя, но как сестру.
— Я тоже люблю тебя, как брата.
— Тогда поверь, физические взаимоотношения в этом случае противоестественны и неправильны. Так не должно быть.
— Я не понимаю, почему, — пожала плечами Меган и отступила, позволяя штанам молодого человека упасть на пол, — раньше понимала. Сейчас — нет, — с грустью заключила она и снова шагнула вперед, обнимая.
— В этом-то и проблема. Для тебя физическая близость — будь то любовь или простые объятия — это стремление получить чуть больше тепла.
— Ты прав, мне всегда холодно. Ты… ты согреваешь меня лучше всего, — Прохладные губы скользнули по шее Даниэля, смещаясь ниже по груди.
— Спасибо, что помогла раздеться, — выдохнул Даниэль, освобождаясь из объятий, и сделал шаг назад в сторону остывающей ванны. Не оборачиваясь на Меган, он скрылся в пене.
— Зря пытаешься убежать от меня таким образом, — хмыкнула девушка. — Мне кажется, ты меня искушаешь специально. Ты же знаешь мою сущность.
Меган присела на край латунной ванны и, перегнувшись, поцеловала Даниэля в губы — неторопливо, пробуя на вкус, возбуждая желание. Ее рука, обнимающая молодого человека за шею, начала бледнеть. Мышиное платье растаяло, освободив гибкую, стройную фигуру с узкими бедрами и трогательно выпирающими ключицами. Волосы тоже изменились — они стали длиннее и напоминали извивающиеся, словно змеи, струи воды. Меган сама стала водой, полупрозрачной, перетекающей, но все еще сохраняющей соблазнительную девичью оболочку.
— Не знаю, как тебе, а мне так нравится даже больше, — мурлыкнула она и сотней брызг обрушилась в ванну, закручиваясь бурлящим, щекочущим потоком вокруг тела Даниэля.
— Перестань, — выдохнул молодой человек.
— Как скажешь, — водный поток снова обрел физическую оболочку. Меган с распущенными мокрыми волосами, в полупрозрачной греческой тунике примостилась на край ванной, болтая в воздухе стройной длинной ногой.
— Значит, второй вариант, — удовлетворенно заметила она.
— О чем ты? — постарался прийти в себя Даниэль.
— Я говорила, что возможны два варианта, почему ты не хочешь меня. Первый — боишься, после того как узнал, что я не человек. А второй… тебе не понравится.
— Почему?
— А потому‚ что он носит имя «маленькая мисс Кейтлин».
— Это глупо.
— Нет, я чувствую. Меня греют не только человеческие тела, но и человеческие эмоции. Когда ты смотришь на нее, мне жарко, — последнее слово девушка шепнула, прижавшись губами к уху Даниэля. — Только вот я не могу понять одного, почему она еще до сих пор не твоя? Ты нравишься женщинам. Их тянет к тебе. Ни одна не может устоять.
— У нее уже есть…
— Этот глупый, напыщенный Гарри? Он тебе не соперник. Она его не хочет.
— А меня?
— А тебя — да. Действуй, — скомандовала девушка, обрушилась на пол миллиардами брызг и вскоре испарилась, а Даниэль задумался над ее словами.
После визита Меган настроение улучшилось, а перспектива поохотиться на маленькую прелестную американку вдруг показалась очень заманчивой. Было в ней что-то такое, что не давало спокойно спать. Да и досадить Гарри Дэвису хотелось неимоверно.
