Провести три дня в суетливой заносчивой столице казалось сущим наказанием, но требовалось оформить Колины документы для поездки в Израиль, они с мамой из последних сил продолжали надеяться на всемогущих израильских врачей. За соседним столиком сидела женщина. Молодая, симпатичная, со вкусом одетая женщина, каких сколько угодно и в Москве, и в Питере, и в любом другом приличном городе. Без обручального кольца, автоматически отметил про себя Артем, вспомнив мамин любимый фильм «Москва слезам не верит». Женщина посмотрела в его сторону, на мгновение отвернулась к окну, но тут же опять посмотрела повнимательнее и принялась улыбаться, как давнему знакомому. Сам не зная зачем, Артем вежливо поклонился и приподнял свою чашку.
– Вы позволите? Мы где-то встречались раньше?
– Садитесь, пожалуйста. – Она сняла сумку со свободного стула. – Нет, я не помню, чтобы встречались, – и опять почти рассмеялась. – Извините за бестактность, но вы свитер наизнанку надели. Я неприлично себя веду?
– Это я неприлично себя веду. Хорошо, что вы заметили и сказали.
Артем отошел к входу, стянул свитер через голову, надел правильно и вернулся за столик. Дожил, скоро начнет ходить в разных ботинках с незавязанными шнурками.
– Вот что значит одеваться в номере отеля, не глядя в зеркало.
– Вы проездом в Москве?
– А что, сразу заметен человек из провинции?
– О, ни в коем случае! Москвичи грубы и неотесанны, а вы наверняка из Петербурга? Только там еще сохранились прекрасные старинные манеры.
Ее зовут Марина, даже Марина Ивановна, как Цветаеву. Мама в юности увлекалась и верила в роковое значение имени. К сожалению, из ее дочери ничего выдающегося не получилось. Да, коренная москвичка, еще дедушка родился на Сретенке, но какое это сегодня имеет значение? Город изменился неузнаваемо, хочется закрыть глаза, чтобы не видеть на любимых улицах базарные гирлянды. Из синтетических цветов! И крашеные избушки с матрешками, и новых хозяев жизни в мерседесах. В красных пиджаках!
У Артема тоже какое-то время был «мерседес». Правда, от красного пиджака мама сразу отговорила. Самое грустное, когда идиот не может понять, до какой степени он идиот.
Нет, она окончила иняз, почти двенадцать лет назад. Глупейший выбор, потому что знание языков уже давно является частью образования, но никак не специальностью. Например, она знакома с одним программистом, свободно владеющим английским, немецким и итальянским! После выпуска два года покрутилась гидом и перешла преподавателем в школу, чтобы видеть хоть какой-то результат. Про зарплату лучше не вспоминать, но зато можно подработать частными уроками. А в последнее время она даже решила освоить дистанционное преподавание! Довольно трудно, но возможно. А у Артема наверняка интересная работа, сразу видно. И семья есть, не правда ли? Мама и сын? А у нее мама и дочка. Мир несовершенен, и семьи неполноценны – все связано, наверное. Дочке уже одиннадцать лет, представляете? Очень взрослая девочка, иногда странно становится, насколько она все понимает. А самой скоро тридцать пять, ха-ха, бальзаковский возраст. Хотя ничего смешного, а, наоборот, очень грустно.
Артем не решился рассказать про Колю, только обмолвился, что сын в раннем детстве тяжело переболел. Ему нравилось сидеть в пустом кафе, слушать ее болтовню, смотреть на приветливое милое лицо почти без косметики, хотя не мешало бы давно попрощаться и уйти. Она почувствовала, вдруг заспешила, стала извиняться за пустые разговоры.
Было приятно подать легкое светло-серое пальто и невесомый шарф, мама бы оценила в полной мере и сумку, и туфли на тон темнее пальто. А ноги он сам был в состоянии оценить, не модель, но очень милая и хорошая девочка, иногда от моделей приятно отдохнуть. Артем неожиданно для себя опять поклонился (наверное, лавры Петра Афанасьевича не давали покоя) и предложил свой телефон. Именно так, не попросил, а предложил свой. И она впервые посмотрела на него внимательно и даже строго.
Звонок раздался через три дня, Артем только успел вернуться из Москвы. Да, с удовольствием вспоминает тот день. Нет, никаких планов по посещению Питера – новый проект по дистанционному обучению требует много внимания, дочка не любит оставаться с бабушкой. А ваш мальчик? Ох, все бабушки одинаковы – им главное без конца кормить ребенка и никуда не выпускать! Да, спасибо, она тоже очень рада слышать. Всего самого доброго!
Через день он купил билет и прямо с работы уехал в Москву. Марина не столько удивилась, сколько без всякого кокетства обрадовалась. И выбрала очень скромный спокойный ресторанчик в районе Старой Басманной. Артем сто лет здесь не был, а может быть, и никогда, одни названия чего стоили – Покровка, Маросейка, Гороховский переулок. Несмотря на все рассуждения, было ясно, как она любит свой город, болеет за снесенные здания, гордится историей.
– У меня в Москве – купола горят! У меня в Москве – колокола звонят!.. – Цветаеву Артем сразу узнал, хотя не был особым ее поклонником. – И проходишь ты над своей Невой о ту пору, как над рекой-Москвой я стою с опущенной головой, и слипаются фонари.
Было неможко смешно и неловко – в его-то годы так растаять от стихов, совсем не понимал, как вести себя дальше, ведь даже отель не успел заказать, болван. В результате Марина сама спросила о дальнейших планах, жутко растрогалась, поняв, что он примчался только ради нее и предложила проводить на вокзал, на ночной поезд. Черт знает что такое!
Через неделю он приехал снова. И попросил пройти по тем же улицам. И стал вдруг рассказывать, как лет пять назад увлекся Набоковым – да, герои малосимпатичные, сюжеты мучительные, та же камера-обскура – истинное страдание (как, впрочем, и сама жизнь). Но сказать божественно о грязном и жестоком, не в этом ли смысл истинной литературы? А помнит ли Марина стихи Набокова? …тоска, которой нет чудесней, тоска невозвратимых дней? Эх, а еще Марина Ивановна! Самое интересное, что щемящие невозвратимые дни Набоков взял у Пушкина, а никто не заметил, Артем сколько раз проверял на самых образованных знакомых!
Приятно было встретить восторженный взгляд, расхвастался, как пацан, но все равно приятно.
– Да, есть фразы или строчки, которые вынимают душу, правда? Для меня это Ахмадулина: Еще жива, еще любима, все это мне сейчас дано… Почти как невозвратимые дни, правда? Помните, что дальше? – …а кажется, что это было и кончилось давным давно…
А что если начать жизнь сначала? Все бросить, переехать к ней в Москву? В прошлый раз Марина с любовью рассказывала, про свой дом еще послевоенной постройки и старый двор, заросший липами, – словно настоящий парк. Вот так взять и перехать? А почему нет? Одна с девочкой, тридцать пять лет. Мама день и ночь мечтает о новых внуках. Да, можно поднять старые учебники, устроиться преподавателем, пусть даже в школу. А потом организовать курсы углубленного изучения математики, семинары для студентов. Главное, начать! Два учителя в одном доме совсем не так глупо, летом у обоих длинный отпуск, можно путешествовать. И не в Милан на неделю моды, а в какую-нибудь заросшую лесом и цветами глубинку – бродить по грибным дорожкам или сплавляться на плоту по мелкой теплой речке. Боже мой, неужели можно встать и открыть новую страницу – другой город, другой дом, другая любовь? А Коля? Поискать хороший интернат! Самый хороший, пусть придется продать машину. Именно так советовали врачи в Израиле: «Ребенка нужно социализировать, определить в специальную школу для детей с расстройствами психики. Родители не вечны. Вы задумывались о его дальнейшей судьбе?»
