– Гулька, ты совершенно замерзла, щеки ледяные. Поехали ко мне?
И они поехали к нему, в теплую небольшую и совершенно свободную квартиру. Поскольку родители-врачи имеют обыкновение дежурить и вовсе не приходить домой до утра, большое удобство!
Мама сначала очень заинтересовалась и даже вдохновилась:
– Гулька, неужели у тебя появился поклонник? Слава богу! И как он за тобой ухаживает, объясняется в любви, дарит цветы?
Не зря Гуля никогда не любила болтать лишнее. Да, именно так – встает на одно колено и объясняется, горит, так сказать, с восторгом и упоением, только оперы не хватает – ты одна в моих мечтаньях… ты мне радость и страданье…
Мама, как и раньше, обожала романтические истории, количество ее поклонников с годами не только не уменьшалось, но даже росло – то какой-то крупный партийный деятель присылал огромный букет, то известный хирург приглашал на ужин. Папа любил повторять, что от Леночкиных увлечений двойная польза – дом полон цветов и не нужно волноваться в поздний час, как она доберется домой.
– И можно до позднего вечера заниматься с аспирантками! – тут же добавляла мама, и все гости весело смеялись.
В общем, она решила рассказать вкратце про Рудика и больше к этой теме не возвращаться, тем более родители не слишком вникали. Но тут дело дошло до имени и фамилии. Мама молча посмотрела на папу, папа глубоко вздохнул, сделал три круга по комнате, как мопс Шурик перед выходом на прогулку и наконец разразился речью:
– Акопян? Почему именно Акопян? Он что, самый умный и красивый на всем факультете, других вариантов не нашлось? Нет, я, конечно, за мир и дружбу между народами, но нужно понимать, что у каждого народа есть своя психология, свои традиции и правила общения, которые нельзя не учитывать. Ты уверена, что готова войти в армянскую семью, в никому из нас незнакомую восточную жизнь? И что дети твои будут носить фамилию Акопян? Я, например, не готов.
– Витя, не части! – Мама уже взяла себя в руки и вернула на лицо приветливую улыбку. – Во-первых, тебя еще не приглашают в загс. Если каждый мой юношеский роман считать законным браком, то я как минимум пятый раз замужем! Во-вторых, смешно переживать по поводу фамилии, дети в любом варианте будут Чудиновы, разве кто-то сомневается?
Понятно, что никаких особых традиций в семье Рудика не наблюдалось. Его отец родился в Ленинграде, мама, хотя и приехала когда-то из Еревана, сто раз обрусела и говорила практически без акцента, только иногда растягивала «а-а» в длинных словах. Рудик пригласил ее в воскресенье на обед, специально выбрал день, когда оба родителя не дежурили и никуда не собирались. Отец, очень похожий на Рудика худобой и невысоким ростом, немного оторопел в первую минуту, наверняка ожидал хорошенькую маленькую брюнетку, но тут же заулыбался и стал расспрашивать про маму и восхищаться театром. Совершенно непонятно, кому и зачем нужны такие визиты? Люди делают в жизни массу глупых и неприятных вещей только ради условных приличий, неизвестно кем придуманных. Мамино любимое выражение «правила поведения в обществе»: «Гуля, почему ты вышла из комнаты, когда Павел Сергеевич стал рассказывать о новой пьесе?! Нет, мне она тоже неинтересна, но существуют правила поведения в обществе. …Гуля, ответь, что меня нет дома, поблагодари и обязательно вырази сожаление. Да, я тоже не сожалею, но есть правила поведения в обществе».
Очевидно, мама Рудика плохо знала правила поведения в обществе, потому что даже не попыталась улыбнуться и сказать, как она рада познакомиться с Гулей. Более того, она подала на стол сразу и закуски, и горячее и даже не положила второй вилки, а салфетки плюхнула на стол целой пачкой! Гуля терпеть не могла мамин пунктик – правильную сервировку, постоянно путала рыбный нож и фруктовый и нарочно откусывала от целого куска арбуза, но в данном случае жутко возмутилась. Есть правила поведения, в конце концов, и нечего при виде подруги сына делать такие трагические глаза и поджимать губы, будто он привел крокодила.
Короче, родители Рудольфа так же обрадовались знакомству, как и ее собственные, и хотя чай с пирогом подали в красивом, явно гостевом сервизе, но еще заходить не пригласили.
По большому счету ей было наплевать! Даже проще, пусть все родители живут собственной жизнью, а они будут жить своей, зато никто не лезет с вопросами и советами.
Они встречались каждый день в институте, потом обедали, сидели в библиотеке или слонялись по городу. Гуля обожала каналы и набережные, а Рудольф предпочитал парки, где можно было спокойно целоваться или просто дремать на скамейке. Если переменчивая ленинградская погода не позволяла гулять, они шли домой, на Грибоедова, находили в холодильнике какую-нибудь еду и подолгу обнимались на скромном Гулином диване. Мама, как обычно, пропадала на репетициях, папа допоздна занимался с аспирантами. Однажды мама чуть не наткнулась на презерватив, случайно забытый в ванной, но в последнюю минуту Гуля успела выключить свет и, пока мама ругала электриков, ликвидировала все улики. Потеха!
В институте к третьему курсу начались бурные романы, страсти накалялись и гасли, за одной девчонкой бегали сразу трое ребят, чуть не дошло до драки. Понятно, из-за Гули никто не дрался, но с тех пор как в ее жизни появился Рудик, все обиды и комплексы растаяли, как забытое на столе вчерашнее мороженое, смешно вспоминать. На четвертом три девочки с их потока вышли замуж, одна родила, правда, она поступила после медучилища и была на три года старше Гули. К их с Рудиком дружбе все привыкли, как к очевидной реальности, и если приглашали в поход или на домашнюю вечеринку, то всегда обоих. Никаких других вариантов не вырисовывалось, кроме как окончить институт и выйти за Рудика замуж, поэтому, когда на пятом курсе Гуля забеременела (причем исключительно по собственной глупости), она не слишком расстроилась. В каком-то смысле даже хорошо родить до распределения, к началу работы в больнице ребенок малость подрастет и не будет мешать.
Родители дружно охнули, отчаянно посмотрели друг на друга… и сказали, что свадьбу лучше устроить в ресторане, папа об этом позаботится. Что ж, пусть позаботится. Она и не ожидала, что мама предложит устраивать свадьбу дома, как устраивает званые обеды для своих актеров и прочих поэтов, поскольку их с Рудиком друзья-студенты все равно не оценят сервировку и могут повредить мебель во время танцев. Мама Рудольфа в свою очередь расплакалась и стала причитать, что они слишком молоды, что нужно еще долго учиться, сдавать выпускные экзамены, потом обязательно попасть в ординатуру, и наконец аккуратно поинтересовалась, не считает ли Гуля наиболее правильным на данный момент прервать беременность и подумать о детях лет через пять. Тем более можно обратиться к их знакомому, очень хорошему опытному гинекологу. При этом отец Рудика благосклонно кивал головой, явно поддерживая сию прекрасную идею.
Гуля потом долго удивлялась, как ухитрилась не заорать и не послать их подальше выразительным и понятным матерным языком. Наверное, гены бабушки Ариадны пробудились, и она только коротко промолвила, что не нуждается в советах и считает обоих родителей Рудольфа свободными от общения с будущим внуком.
