Представьте себе мужчину в летнем костюме, соответствующем выполняемой им работе. На нем белая рубашка с коротким рукавом (в составе главным образом полиэстер) и накладным защитным кармашком, галстук, темные брюки. Это клерк в магазине скобяных товаров, он принадлежит к среднему классу или высшему слою пролетариата. Теперь внимание: чтобы превратить его в «инженера», достаточно добавить на пояс пару полезных «висюлек» и нахлобучить на макушку белую каску. В этом и корень социально-классовых терзаний инженеров, которые никак не могут определиться со своим местом – «с кем я? с шефом или с рабочими? с руководством или исполнителями? в мире ручного труда или в мире труда умственного?». По большому счету, все, что болтается на поясе, даже если оно и не висит вниз откровенно позорным образом, выдает принадлежность к высшему слою пролетариата. Например, солнечные очки в футляре из искусственной кожи. Чем вешать их на ремень, уж лучше зацепить их дужкой за верхнюю петлю на рубашке – так делают люди среднего класса, но уж во всяком случае, не пролетарии.
Итак, накладные защитные кармашки и болтающийся на ремне арсенал полезных вещей мгновенно выдают связь с пролетариатом. Но есть и другие почти столь же ясные сигналы. Когда вы надеваете рубашку без галстука со свитером или пиджаком, что вы делаете с воротником рубашки? Не вытаскивать его вовсе, оставить целиком закрытым свитером или пиджаком – сигнал, говорящий о принадлежности к высшему или, быть может, отчасти высше-среднему классу, поскольку получившийся эффект наводит на мысль о «небрежности», а не «аккуратности». Если же воротник рубашки лежит поверх воротника пиджака, а вы при этом не член кнессета Израиля и не преподаете в Еврейском университете Иерусалима, – то это верный признак, что вы принадлежите к среднему классу или пролетариату. Ну а все, что вам на самом деле следует знать об этой практике – это что президент выбирает именно такой вариант (воротник рубашки поверх пиджака), надевая костюм для верховой езды или другое спортивное облачение.
Несомненно, рубашки относятся к одним из самых чутких к классовым сигналам предметам гардероба и открывают просто бессчетные возможности оступиться. Наденьте «белое на белом» – и вы запросто соскользнете в средний класс или высший слой пролетариата; а если наденете жилетку на рубашку с коротким рукавом или – как Эд Нортон в «Медовом месячнике» – поверх футболки, то уж прямиком в средний или низший пролетариат. Порой можно увидеть подтяжки поверх футболки или сандалии с носками. В Англии это особенно выражено, однако заметно и в англофильских частях США: подобная манера одеваться позволяет угадать в вас принадлежащего к среднему классу школьного учителя математики или химии, но праздничный наряд выдает ваши тайные мечты о понижении до высшего слоя пролетариата.
Украшения тоже способны в один миг спустить вас по социальной лестнице. Например, эмалированный флажок США, который прикалывают на лацкан пиджака безумные и циничные политики, работающие с отсталыми районами. А когда их жены надевают в качестве украшения такие же флажки, только выложенные «стразиками», эффект получается еще более сногсшибательный – назовем его глубоко пролетарским. В отношении наручных часов общее правило таково: чем более «научны», технологичны и «космичны» ваши часы, тем ниже ваш социальный слой. То же касается и объема информации, какую способны сообщить часы – например, местное время в Куала-Лумпуре, количество дней, уже прошедших в текущем году, или знак зодиака, в котором мы пребываем. В высшем классе некоторые приверженцы легендарных часов Tank от Картье на черном ремешке из кожи ящерицы уверяют, что, в общем-то, и большую стрелку следует считать компромиссом, потенциально занижающим класс часов, ибо она подразумевает, что ее владельцу может потребоваться изрядная точность, будто его профессия связана с фиксированием времени отправления и прибытия автобусов. Другая модель часов, какую любит высший класс, – самый дешевый и простой Timex, на разноцветных ремешках из плотной тесьмы-саржи, которые часто меняются: на официальных церемониях черные смотрятся забавно. Одно из пролетарских заблуждений – считать признаком высокого класса запонки, особенно вроде тех, что были в коллекции Билли Пилигрима, оптометриста в «Бойне номер пять» Курта Воннегута, – «из старинных римских монет; …в виде колесиков рулетки, которые и в самом деле крутились; а в другой паре на одной запонке был настоящий термометр, а на другой – настоящий компас». То же впечатление производят и запонки, которыми Мейер Вулфшим в «Великом Гэтсби» с такой готовностью хвастался: «настоящие человеческие зубы… отборные экземпляры».
Еще один важный признак социального расслоения – цвет непромокаемого плаща. В результате глубокого и в самом деле впечатляющего исследования Джон Моллой обнаружил, что в расцветке плащей бежевый далеко опережает черный, оливковый или темно-синий. Черный плащ почти наверняка оказывается приметой пролетариата. Так что Моллой подбивает своих читателей из пролетарских слоев, желающих придать себе лоск высше-среднего класса, как можно скорее приобрести себе бежевый плащ. Скрытая логика тут, по всей видимости, та же: бежевый подразумевает более выраженную беззаботность по поводу возможных пятен – выражение «какие еще к черту пятна?», которое трудно представить на лице благоразумного обладателя черного плаща. А теперь вас нисколечко не удивит, что в «Я люблю Люси» Рики Рикардо носит черный плащ.
То же настроение «да идите вы к черту», выдающее высше-средний класс, особенно проживающий в пригородах, заметно в спортивных брюках или брюках для отдыха. Распространенный вариант – белые парусиновые штаны, расшитые малюсенькими зелененькими лягушечками. Вариация на тему: светло-зеленые штаны с вышитыми темно-синими китами. Или сигнальными флажками. Или буйками. Или лобстерами. Или еще чем-нибудь ненавязчиво-морским, намекающим, что носитель штанов вот только на пару шагов отошел от своей внушительных размеров яхты. Этим же объясняется и классовая полезность топсайдеров – тех самых башмаков вроде мокасин на белой подошве, которые «не скользят на мокрой палубе». То же касается и штормовок с кучей завязочек и шнурочков. Ну и впридачу вам потребуется длинная тонкая шея. Каталог яхтенных товаров «Chris-Craft» можно заказать по почте, он подскажет, на какой образ ориентироваться; однако представителям слоев, расположенных существенно ниже высше-среднего, следует быть осторожными: едва ли им удастся правдоподобно скопировать образ вальяжного яхтсмена. Многое тут зависит от особой привычной небрежности в манере держаться, от легкой, естественной на ветру разлохмаченности, достигаемой тончайшим расчетом. Словом, сыграть все это практически невозможно, да и к тому же вам в любом случае потребуется длинная тонкая шея.
Тема классовых импликаций, сокрытых в мужских галстуках, заслуживает отдельной книги. Я смогу здесь набросать лишь несколько общих принципов. Хотя в абсолютном выражении его вклад в общий ансамбль не столь велик, галстук в полной мере выполняет задачу добавления слоев и как минимум по этой причине ассоциируется с высоким статусом. Однако следует добавить: полный отказ от галстука в подходящей ситуации сообщает тот же сигнал – мол, это человек высокого статуса, допустим, высшего класса, он может себе позволить быть выше любой критики, к нему неприменимы привычные каноны респектабельности. Как справедливо подтвердил прекрасный эксперимент Моллоя, галстук ассоциируется с ответственностью, хорошей работой и прочими добродетелями послушного представителя среднего класса. Он провел серию интервью с мужчинами, которые пришли на собеседование, рассчитывая получить хорошую работу. Одни были в галстуке, другие нет. Он обнаружил устойчивую закономерность:
