Помимо дела о Мейвезере и бутылке шампанского, Моран занимался также гражданскими исками, поданными г-жой Брим, матерью дочери многодетного Мейвезера, которая добивается компенсации в размере миллиона долларов за нападение и нанесение физического ущерба, и иском, касающимся отца г-жи Брим, Джеймса. Кроме того, юрист занимается обвинением, выдвинутым против Мейвезера и связанным с угрозой действием и нанесением физического ущерба еще одному человеку.
Сразу же вспомнились обвинения Мейвезера в адрес Корралеса по поводу домашнего насилия, который в конце концов угодил в тюрьму и томился за решеткой четырнадцать месяцев.
В то время как Мейвезер ухаживал за своими руками, следуя советам терапевта и применяя новый метод бинтования, удаление четырех зубов мудрости привело к задержке его следующего поединка.
Хесус Чавес, выигравший по очкам 12-раундовый бой в андеркарте у Хосе Ариаса перед основным поединком дня – между Мейвезером и Эрнандесом, – узнал, что их встреча, первоначально назначенная на 6 октября, переносится на 10 ноября.
– Стоматолог опередил, сделав работу за меня, – пошутил Чавес, будучи уверен, что победа ему уготована судьбой.
– Меня он совершенно не воспринимает всерьез, – говорил Чавес. – Это обидно, потому что я – самый изголодавшийся боец в дивизионе. Я слышал от людей, что он не тренируется, что он даже не ходит ежедневно в тренировочный лагерь. Если Мейвезер думает, что я собираюсь прогнуться, если он думает, что я уйду из-за мелких игр, в которые он играет, то он не знает, с кем имеет дело. Моя моральная стойкость круче, чем у Мейвезера, ему о такой остается лишь мечтать.
Одновременно с возбуждением против Флойда гражданских исков и слухами о том, что он не тренируется должным образом, Роджер Мейвезер сообщил Грэму Хьюстону, что привычки его племянника стали меняться.
По всей видимости, Принс вызвал Флойда на тренировки в его тренажерном зале в Хьюстоне, но боксер отказался, предпочитая делить время между Вегасом и еще одним спортзалом в Фениксе.
– Выглядит он хорошо, но он не заботится о себе, – сказал Роджер. – Флойду не хватает дисциплины. Стремление у него есть, но он молод и думает, что все, что ему надо, это – сила и скорость. Он позволяет себе выходить из формы в перерывах между поединками. Он все еще не уяснил, что это очень дурно сказывается на теле.
Чавес за шесть лет не проиграл ни единого боя (всего 31) и на протяжении трех лет оставался на вершине дивизиона или рядом с ней.
Как обычно, перед боем масло подливалось в огонь. Чавес заявил, что не верит в то, что Мейвезер – один из ведущих боксеров-профи.
– Его переоценили, – сказал претендент. – Он считается одним из лучших «паунд-фор-паунд»-бойцов в мире, но я его таким не считаю.
– Вне сомнений, я лучший спортсмен в мире, – бросал в ответ Мейвезер. – Есть спортсмены типа Коби Брайанта
[62]; у него может случиться неудачная игра, но он все равно остается великим Коби Брайантом. Тайгер Вудс может проиграть десять турниров по гольфу и все равно будет оставаться великим Тайгером Вудсом. В боксе, если вы проиграли однажды, вас съедят и уничтожат. Ваши гонорары сокращаются, вы теряете свой контракт. Но сейчас я доминирую над всеми, кого бы они против меня ни выставляли, и делаю это с легкостью. Я не бахвалюсь, это – правда. (Чавес) заявил, что меня переоценили. 10 ноября я дам ему шанс, чтобы он показал, что меня переоценили. Хесус может выбрать, как бы он хотел покинуть ринг, – лицом об пол или на спине.
В «Bill Graham Civic Auditorium» в Сан-Франциско пришло 7000 человек, чтобы это выяснить, и они убедились, что Флойд вновь в своей блестящей форме боксера-нокаутера. Чавес стал двадцатой жертвой Мейвезера в результате досрочной остановки боя (из общего числа проведенных им победных двадцати семи боев). Публика была вознаграждена его выступлением. Оно почти полностью оправдало то, что реклама преподносила как величайший поединок в городе после того, как в 1962 году Дик Тайгер победил Джина Фуллмера на стадионе «Candlestick Park».
Мейвезер начал с демонстрации жестокого величия, красиво боксируя, пробивая беспощадные панчи. У Чавеса не было ответа, но, следуя инструкциям своего тренера Ронни Шилдса, он попытался во втором раунде прижать Мейвезера к канатам. Он пытался быть жестче, оттесняя Флойда, хотя уже начал получать апперкоты правой в голову и корпус. Контрудары Мейвезера были изысканными, и он, казалось, постоянно заставлял Чавеса платить за каждую свою атаку, которую он пытался провести или же только намеревался предпринять. В средних раундах Чавес, похоже, пытался изо всех сил довести до цели тяжелые удары, тогда как Мейвезер боксировал как бы сам по себе и все же умудрялся сдерживать агрессию главного претендента на титул WBC. В четвертом раунде Чавес в поте лица отбивался от десятков панчей, Мейвезер оставался начеку, и тело его раскачивалось из стороны в сторону, будто оно почти никак не было связано с происходящим. Чавес не мог бы бросить в челюсть Мейвезера и пригоршню песка.
Настроенная промексикански толпа недовольно гудела и освистывала односторонний характер поединка, в то время как Мейвезер решил скорее перебороть Чавеса, а не просто перебоксировать его. Он мог бы сделать и то, и другое. По мере того как в шестом раунде Мейвезер стал двигаться еще больше, удары Чавеса, выглядевшего все более неуклюже, стали попадать в цель еще реже. Он получил предупреждение за толчок Флойда, тогда как его отчаяние становилось все более явным. Толпа загудела еще сильнее. Болельщики требовали войны, а не рафинированного боксерского представления. Когда Чавес напоролся в начале седьмого раунда на приличный удар правой, это лишь побудило больше действия со стороны Мейвезера, что дало повод толпе стать более громогласной от возмущения, поскольку поединок потерял признаки борьбы двух противников. А Чавес между тем продолжал замедлять темп.
Он не испытывал недостатка в храбрости или физической подготовке, но ему требовалось нечто большее. В восьмом раунде он лез из кожи вон, но за минуту до конца девятого Флойд обрушил на него град сильнейших ударов, и Чавесу ничего не оставалось, как нарываться на них. Теперь публика уже ревела, наблюдая за происходящим. Она стала свидетельницей настоящей битвы, идеального сочетания мастерства и силы воли.
Мейвезер вернулся в свой угол. Чавес, спотыкаясь, направился в свой.
– Ты хорошо выглядишь, малыш, – сказал катмен Кассиус Грин, обрабатывая отек над правым глазом Флойда. – Каждый раз, когда ты наносишь ему удар низом, ты причиняешь ему боль.
Между тем на противоположной стороне ринга Чавесу задавали трудные вопросы.
– Ты согласен со мной или нет? – спрашивал его тренер Ронни Шилдс, готовясь остановить бой. – Ты стал получать слишком много ударов.
Чавес, прилично избитый, безнадежно кивнул. Он знал, что победить не сможет. Все было кончено.
Как только эта новость распространилась, Мейвезер вспрыгнул на канаты, а ему навстречу понеслось гудение публики. Затем он по прямой бросился к команде НВО, где сказал Лэмпли, Мерчанту и Джорджу Форману, что заставил Чавеса выбить дух из самого себя, а затем растерзал его. И это было похоже на правду.
