@ * * *
В один из самых обычных дней нас навестили три нежданных гостя.
Было шестнадцатое сентября, на дворе стоял жаркий полдень. Мы сидели в саду, под тенью большого вяза. Маленький Рам засеял травой лужайку, окружающую дерево. Фиалки, которые я посадила на могиле Эдварда три с половиной года назад, буйно разрослись: заползли под каменную скамью, окружили лужайку и дорожку к дому. Мы вытащили в сад диванчик и два плетеных кресла, небольшие столики и стеганое одеяло. Только что закончился пикник, и я сидела на диванчике с журналом в руках. Малышка Флора дремала, уложив голову мне на колени. В волосы у нее были вплетены две фиалковые ленты. Волшебная Горлянка яростно обмахивалась веером. Няня, начав вязать для малышки Флоры новое платье, уснула с вязальными спицами в руках. За сонным жужжанием насекомых раздался шелест колес по гравию, затем звук хлопнувшей двери и голоса. Маленький Рам что- то крикнул и через мгновение уже бежал к нам. Он успел сказать только, что трое людей без разрешения прошли в ворота и потребовали немедленной встречи со мной.
Эти трое уже стояли неподалеку. Все они были европейской внешности, в одежде, не подходящей для жаркого дня: высокий усатый мужчина в очках, женщина с квадратной челюстью и высоким круглым лбом и женщина помоложе со светлыми волосами и ничем не примечательным лицом. Взгляд ее беспокойно метался между мной и Флорой. Я не стала приглашать их в тень, подняла Флору на руки и прижала к себе. Она проснулась и тихо захныкала.
— Вы — Минерва Лэмп Айвори? — спросил мужчина.
И когда я это подтвердила, женщина с квадратной челюстью заявила:
— Это ложь! Вот Минерва Лэмп Айвори! — она показала на молодую женщину. — И Боссон Эдвард Айвори Третий был ее мужем.
Эдвард верно описал Минерву: в ней не было ничего, что могло бы привязать его к ней. В ее глазах не чувствовалось ни живости, ни ума, лицо ее выражало лишь удивление и тревогу. Она плотно сжимала губы, будто ребенок, которому велели сидеть тихо. На вид ей было лет тридцать пять, хотя я знала, что она моложе, а одета она была, как школьница, в белую блузку и серую плиссированную юбку. Белесая челка прилипла ко лбу.
Мужчина представился как мистер Тиллман, американский адвокат с практикой в Шанхае. Он передал мне документ с кирпичиками мелких черных строк и сухим монотонным голосом зачитал обвинения, выдвигаемые против меня: «…выдача себя за другое лицо, жену Боссона Эдварда Айвори — Минерву Лэмп Айвори, присвоение чужих денег, мошенничество и воровство, незаконное похищение Флоры Вайолет Айвори — дочери Боссона Эдварда Айвори Третьего и Минервы Лэмп Айвори».
Мне пришлось собрать все свое мужество, чтобы унять охватившую меня дрожь. Я со страхом ждала этого дня. Представляла себе разные его версии.
Вас не приглашали в этот дом, и вы должны покинуть его, — заявила я. — Если вы хотите что-то обсудить, мы можем назначить встречу в офисе вашего адвоката.
Я указала в сторону ворот, а потом в нескольких словах описала Волшебной Горлянке, что происходит и почему нам следует немедленно пройти в дом, а Маленькому Раму и Умнице закрыть ворота. Я уже направилась к дому, но дорогу мне преградил Тиллман. На английском он заявил мне, что я не могу забрать с собой ребенка. Волшебная Горлянка вскинулась так, будто хотела стать одного роста с адвокатом.
— Иди лучше трахни своих мать и собаку, — огрызнулась она на китайском.
Малышка Флора на китайском сделала замечание Волшебной Горлянке, что та говорит плохие слова. Волшебная Горлянка показала на незваных гостей и сказала:
— Это плохие люди, и ты должна сказать им, чтобы они ушли.
Флора повернулась в их сторону и повторила то, что Горлянка сказала ей на китайском. Обе женщины пораженно уставились на нее. Флора снова повернулась ко мне, обхватила меня ручками за шею и с сопением пожаловалась на солнце. Я прошептала ей, что как только эти люди уйдут, мы пойдем в магазин за мороженым.
Флора посмотрела на них и сказала по-английски:
— Уходите!
И снова женщин будто ошеломили ее слова, словно у малышки Флоры была волшебная сила гоблинов. Пожилая женщина локтем подтолкнула молодую.
— Флора, — слабо сказала Минерва и шагнула к нам.
Малышка Флора с подозрением рассматривала ее.
— Не смей приближаться к моему ребенку, — предупредила я. — Ты ее пугаешь.
— У нас есть доказательства, что вы не мать этой девочки, — заявил адвокат. Он вытащил два документа. — Это — свидетельство о рождении Минервы Лэмп Айвори, — он передал его мне, но я не взяла бумагу, и документ упал на землю. — А это — Минерва Лэмп Айвори, — он показал на Минерву, которая стояла с отсутствующим видом, а потом подняла упавшую бумагу.
В разговор вмешалась пожилая женщина:
— Там есть мое имя — я мать Минервы, Милдред Рэйсин Лэмп, — она улыбнулась. — И вне всякого сомнения — я не ваша мать.
— Я очень рада убедиться в этом, миссис Лэмп.
У нее на лице отразились именно те чувства, которые я хотела вызвать.
Мистер Тиллман вытащил еще один документ.
— Это — свидетельство о рождении Флоры Вайолет Айвори. — Я отказалась на него смотреть. — Отец — Боссон Эдвард Айвори Третий. Матерью в документе записана Минерва Лэмп Айвори. Я думаю, что вы и раньше видели этот документ. Мы получили его в Американском консульстве.
Я обратилась напрямую к Минерве. Она была среди них самым слабым звеном.
— Ты готова заявить, что родила мою дочь, пока была в Нью-Йорке? Она вылезла из твоего чрева? И каким же чудом это можно объяснить?
Минерва начала было говорить, но мать оборвала ее, сказав, что за нее должен говорить адвокат.
— Мы ссылаемся на документы, имеющие законную силу, а не на биологию, — сказал Тиллман. — Будете ли вы оспаривать, что имена в документах — не те, что были записаны в них изначально? Если так, то свое заявление вам придется защищать в Американском суде Шанхая.
— Я заявляю, что ваша цель — украсть моего ребенка, — я заметила на шее миссис Лэмп ожерелье с небольшим серебряным крестом. — Это злое деяние, которое осудит Бог.
— Да кто ты такая, чтобы обвинять нас в злых делах? — заявила миссис Лэмп. — Ты присвоила имя Минервы, чтобы украсть деньги Эдварда! Имя Минервы Айвори значится и в паспорте Эдварда, и на свидетельстве о рождении, и в данных банковского счета. Минерва Айвори, жена Боссона Эдварда Айвори Третьего. У нас есть свидетельство о браке. Ты была его «китайской госпожой» — женщиной, которая обольстила его и заставила сделать второй женой. Это же так у вас называется, да?
— Не оформленная по закону связь, — пояснил Тиллман, — не распространяется на имущественные отношения. Все права на деньги принадлежат той особе, чье имя значится в документах.
Я ответила ему срывающимся голосом:
— Эдвард написал письмо. Оно написано его рукой, и в нем говорится, что после его смерти все его деньги переходят к дочери, Флоре Айвори, а распоряжаться деньгами будет мать ребенка. Я — мать этого ребенка. И никакие ваши юридические фокусы этого не изменят, — я снова почувствовала себя уверенно.
