Сердце гулко стучало у меня в груди.
— Вековечный рассказывал тебе про свою первую жену? — спросила она. — Про Лазурь. Его настоящую, единственную любовь… до встречи с тобой. Умную, как настоящий ученый. Которая умерла в возрасте семнадцати лет. Или двадцати? Такая печальная история, правда?
— Да, он мне рассказал, — ответила я. — Между мужем и женой не может быть секретов.
— Тогда почему он ничего не сказал про меня?
Что за сети она расставляет?
— Ты все еще мне не веришь? — спросила она с деланным расстройством. — Дай-ка догадаюсь. Он читал тебе такое стихотворение: «Как встречаться нам тяжело, так тяжело расставаться»? А он не забыл сказать, что автор этих строк — Ли Шанъинь?
Мне захотелось дать ей пощечину, чтобы она замолчала.
— Вот видишь?! — спросила Волшебная Горлянка. — Я знала, что он мошенник.
— Это стихотворение многих женщин заставило отдать ему свое сердце, — продолжила незнакомка. — Ах, я вижу, что ты начинаешь меньше сомневаться в моих словах, и всё больше — в его. Острый нож знания пронзает твой разум. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть, но как только ты узнаешь свое место, мы подружимся. Но если ты будешь со мной враждовать, я смогу сделать твою жизнь несчастной. Не забывай, что мы все были куртизанками и отлично знакомы с искусством интриг, способным испортить жизнь другому. Когда наши золотые дни в цветочном доме подходят к концу, характер у нас остается прежним. Нам все еще нужно держаться настороже.
Волшебная Горлянка злобно ухмыльнулась:
— Что уличная шлюха знает о золотых днях?
— Разве тебе не знакомо имя Сочный Персик?
Это было имя одной из знаменитых куртизанок, которая несколько раз приходила на приемы в дом моей матери и неизменно вызывала своим появлением фурор. Но она не могла быть той самой женщиной. У той куртизанки, которую я видела тогда, были упругие круглые щечки, веселый характер, и она всегда изумлялась тому, что замечала. У этой женщины была тусклая кожа, и она больше напоминала жестокую и суровую мадам. Женщина встала и грациозно прошла мимо нас, превратившись в нестареющую красавицу. Ее движения, текучие и плавные, будто вода, напоминали о былых днях. Мягкие, расслабленные руки, нежно покачивающиеся бедра и плечи, голова тоже двигалась им в такт — вперед-назад, едва заметно, в идеальном ритме со всем телом, создавая впечатление покоя. Она выглядела как настоящая соблазнительница, опытная в любовных делах, но мягкая и податливая. Вот чем славилась Сочный Персик. Никто не мог скопировать ее походку, ее движения, хоть все мы много раз пытались это сделать.
Она победно улыбнулась:
— Теперь меня называют Помело — я уже не такая сочная, как персик. И я приехала сюда по той же причине, что и ты. Несколько стихотворений, почтенная жена в семье ученых, страх за свое будущее. Но когда я приехала, узнала, что его жена все еще жива. Да-да, ты не ослышалась. Она не умерла. Он просто надеялся на это. И ты уже встретилась с ней. Это женщина, которая первой заговорила с тобой после твоего приезда.
— Я разговаривала только со свекровью.
— Это Лазурь, его первая жена. И как видишь, она в добром здравии.
Я ощутила то же самое, что и тогда, когда меня бросила мать: не боль, но нарастающий гнев от осознания того, как жестоко меня обманули. Что еще мне предстоит узнать?
— Я думаю, на сегодня тебе хватит, — сказала Помело. — Слишком тяжело будет понять все сразу. Только помни — мы с тобой не единственные.
— У него есть еще жены? — спросила я.
— У него было две других жены — как минимум две, — но больше их здесь нет. С одной из них я была знакома, но другую не знала. Приходите завтра после полудня в мой дворик. В западную часть дома. Мы сможем пообедать, и я расскажу вам подробнее об этом доме и о том, как мы тут оказались.
Я не могла ничего сказать. Я ждала, что Волшебная Горлянка начнет поносить меня, перечисляя снова и снова все свои подозрения и все причины, по которым мне не стоило доверять Вековечному. Она могла справедливо винить меня за глупое решение, которое привело ее в тот же сумасшедший дом, что и меня. Но она только посмотрела на меня с болью в глазах.
— Чтоб его мать трахали во все щели, — сказала она. — И дядю его, и гнилую вагину его жены. Какую же гору дерьма он тебе скормил. Он должен вылизать себе собственный анус, откуда все это дерьмо вышло. А потом пусть его в зад оттрахают пес и обезьяна.
Я пошла в свою комнату. Сняла шелковый жакет и вытерла им пыль в углах комнаты, все время проклиная Вековечного:
— Чтоб его мать трахали во все щели, и его дядю…
Я открыла саквояж с самыми ценными для меня вещами. Вытащила его стихи, аккуратно сложенные в твердую папку. Плюнула на них, разорвала в клочья, потом сложила их в горшок и помочилась на них. Затем вытащила фотографии Эдварда и Флоры, поставила их на кровать и сказала: «Я никого, кроме вас, не любила». Мне показалось, что силы вернулись ко мне, потому что я говорила правду.
На следующий день Волшебная Горлянка сказала, что между нашими комнатами очень тонкая стена и она слышала, как я, проклиная Вековечного, забыла упомянуть, что его должны оттрахать в зад пес и обезьяна.
— А еще ты не плакала, — заметила она.
— Ты разве не слышала, как меня рвало?
Ночью я обдумывала все, что произошло, собирая кусочки мозаики воедино: что он мне говорил, что я ему предлагала, что он взял, а что отказывался взять, пока я не предложила еще раз. Я сравнивала то, что знала, и то, что мы успели узнать в этом доме, и этого было достаточно, чтобы мне стало плохо. Я даже не понимала, кто он такой.
— Мы должны отсюда уехать, — сказала я.
— Как? У нас нет ни денег, ни драгоценностей. Разве не помнишь? Он велел положить их в специальный прочный ящик, который он сам тебе привезет. А потом наши пути разошлись.
Пришла служанка и объявила, что семья уже собирается на завтрак. Я сказала ей, что плохо себя чувствую, и показала на ночной горшок. Волшебная Горлянка поступила так же. Мы не хотели ни с кем видеться, пока не узнаем больше о том, что тут творится. В полдень мы отправились в дворик Помело в западном крыле. Мы сели на улице под сливовым деревом. Она не пригласила нас в комнату, но по числу окон та казалась гораздо больше наших.
Служанка принесла обед, но мы не чувствовали голода. И хотя у Помело было честное лицо и она говорила откровенно, я не знала, могу ли кому-либо тут доверять. Она рассказывала, а я слушала внимательно и была готова поймать ее на лжи.
Как и в моем случае, когда она приехала из Шанхая, Вековечного здесь не было. Трусливый подонок не хотел присутствовать в тот момент, когда перед ней откроется правда. Когда же он приехал, начал уверять, что и вправду думал, что к этому времени его жена уже умрет. Она долго не протянет, уверял он, и вскоре Помело сможет стать его полноправной женой.
