– Только больше не теряйте! – напутствовал его хозяин.
– Постараюсь, – заверил молодой рыцарь.
– Кстати, возможно, вам это будет небезынтересно: до меня дошли слухи, что готовится реформа документооборота, – проговорил Фаустус. – Сперва в Протекторатах, а затем и в Провинциях на всех личных документах – как свободных, так и невольников – начнут помещать светографические портреты владельца. Весьма удобно, вы не находите?
– Да, наверное… – пробормотал Эдуард. – Вероятно, подделывать такие бумаги будет невозможно – я имею в виду, разного рода злоумышленникам?
– Увы, подделать можно почти все что угодно, – сказал хозяин. – Разве что цены на черном рынке вырастут. В разы, я полагаю. Но нас-то с вами, всадник Спурий, это все, понятно, может интересовать разве что из чистого любопытства…
– Разумеется, – согласился молодой рыцарь. – Как же может быть иначе?
– Ну что ж, тогда, если у вас больше нет ко мне вопросов, позвольте вас проводить, – предложил публикан, помолчав.
– Да, пожалуй… – на секунду он задумался, не стоит ли попросить у разгильдяя документы еще и на Изабеллу, но все же решил не разбрасываться деньгами: они с Францем уже решили выдавать девочку за дочь Эдуарда, а в этом случае особой необходимости в бумагах не было – достаточно слова «отца».
– В таком случае – прошу вас, – сделал жест в сторону двери хозяин.
Через считанные минуты, распрощавшись с публиканом Фаустусом, Эдуард уже бодро шагал по проселку к почтовой станции.
23
Эдуард
Система Таганны считалась внутренней Провинцией отнюдь не только благодаря соседству с легендарной Флорой, бывшим центром герцогства Флоренци, а ныне Протекторатом Туллия, прикрывающим Путь в Старые Республики. Судите сами: планета-курорт, еще одна, индустриальная, пусть и с суровым климатом, но более-менее пригодная для жизни, и в придачу астероидный пояс, до отказа набитый ценными рудами. Поговаривали, что вот-вот Таганна станет настоящим Протекторатом со своим собственным Владыкой, и тогда, понятно, кто попало сюда уже не прилетит – только обладатели правильно оформленных подорожных бумаг.
Пока же, благодаря своему на редкость удобному расположению – сюда выходило почти три дюжины Путей, настоящий звездный перекресток! – Таганна превратилась в одну из крупнейших бирж караванщиков, где те искали клиентов на свои услуги – в основном среди вольных публиканов, но не брезговала принять участие в торгах и Гильдия.
Именно за этим – получить официальный караванный контракт – и прилетел на Таганну Эдуард со своими спутниками. Оба известных Пути к системе Йаззы, где, по словам Франца, располагался Центральный Храм, вели через Протектораты, а значит, без легального клиента тут было никак не обойтись.
Честно назвав на мобильной орбитальной заставе цель своего визита и выслушав инструкцию о местных правилах – все как на любой цивилизованной планете: посадочные тракты, словно нарочно сделанные такими узкими, что едва не царапаешь бортами кареты световую разметку, строжайший запрет на внутриатмосферные перелеты: хочешь переместиться на сотню миль – будь любезен, поднимись на орбиту, скорость «не более…», повороты «не резче…» и тому подобная белиберда, непонятно кем и для чего выдуманная, – Эдуард занял место в очереди таких же, как и он сам, бедолаг и всего через час – это ему еще, пожалуй, повезло – посадил «седло» на бетонную площадку возле почтовой станции. Откинув бронеколпак, он выбрался за борт и принялся разминать затекшие ноги. Тут же из кареты показались его товарищи: Эдуард в своей клетчатой ливрее, Саша, одетая ему под стать – все-таки юнга, как-никак, – и Изабелла в сером дорожном брючном костюме с неимоверным количеством ремешков и кармашков, вполне приличествующем дочери уважающего себя всадника – не кричащем, но добротном. На пальце нарты, как положено, поблескивало ниобиевое невольничье кольцо, оказавшееся ей, кстати, точно впору. Повинуясь строгому наказу Эдуарда все время держать его на виду, старательная Саша несла окольцованную руку перед собой, словно штандарт. Пальцы ее при этом то и дело норовили сами собой сжаться в кулачок, спрятав ненавистный ободок от любопытных глаз, но, опомнившись, девочка тут же вновь их распрямляла. Смотрела при этом она куда угодно – вверх, в стороны, оглядывалась назад, – только бы не вперед, на кольцо.
Решив, что пусть уж лучше так – а ведь сколько труда им с Францем стоило в принципе уговорить девочку вновь обернуться рабыней, вплоть до угрозы отвезти-таки в Убежище (про случившуюся там беду Саше и Изабелле было решено ничего пока не рассказывать), – Эдуард закрыл бронеколпак и, махнув спутникам рукой, двинулся к видневшемуся за рядами «седел» и разномастных карет зданию мансиона.
Управляющий, назвавшийся прокуратором Гансом, встретил гостей с таким видом, словно только их и ждал всю последнюю неделю – аж навстречу выбежал на полусогнутых и сопроводил к стойке от самой входной двери, – однако тут же выяснилось, что единственное, что он может им предложить, – одну комнату с двумя кроватями на всех. Эдуард попробовал, было, возмутиться, но тот лишь разводил руками и клялся космосом и хаосом, что больше свободных мест в мансионе нет, и не предвидится. Зато обещал не брать плату за жилье с обеих девочек и кормить их обедом и ужином за полцены. Это решило дело, и, уплатив управляющему золотой и получив от того два массивных металлических ключа, таких тяжелых, что могли бы при необходимости послужить гирями в настенных часах-ходиках, гости поднялись на второй этаж.
Комната оказалась ничем не примечательной – не тесной, но и просторной ее было не назвать, в меру светлой, в меру опрятной, кровати не широкие, но и не узкие, белье на них – достаточно чистым. Сбросив с плеч плащ и с наслаждением стянув дорожные сапоги, Эдуард сразу же повалился на ложе: отдохнуть после перелета – это он любил.
– Чур я здесь! – Саша тут же уселась на полу у него в изголовье.
– Нет, – возразил молодой рыцарь, приподнимая голову. Рабыне на полу было самое место, но не принцессе, пусть и путешествующей инкогнито. – Занимайте с Беллой, – так он сократил имя полукровки, на что та, кажется, нисколько не возражала, – вторую кровать, а мы с братом Францем как-нибудь поделим эту.
– Вы ж на ней не поместитесь, – смерив ложе скептическим взглядом, проговорила девочка. – И потом, на полу– удобнее!
– Кто-то обещал не спорить? – состроил сердитый взгляд Эдуард. Безоговорочное послушание было одним из условий «невозвращения в Убежище».
– Так я же о вас с Францем думаю! – с ноткой обиды в голосе заявила Саша.
– Спасибо, – поблагодарил молодой рыцарь. – Но мы уж как-нибудь сами.
Поджав губки, девочка нехотя поднялась с пола и пересела на свободную кровать. Сделав шаг к подруге, Изабелла опустилась рядом, на краешек.
– Ну вот и разобрались, – с улыбкой проговорил Франц – единственный в их компании, кто остался на ногах. – И что теперь?
– Нужно пойти разузнать насчет контракта на Йаззу, – сказал Эдуард. – Обычно этими вопросами занимается стюард, если таковой есть в команде, так что вам, дружище, – и поводья в руки!
