Как будто не люди, хотя ты понимаешь, что они в человеческом теле. Очень они открытые, искренние и с каким-то легким ощущением наивности, но не глупости, а наивности, той, которая не делает нас дураками, а дает возможность удивляться и радоваться каждой секунде жизни.
Они настоящие. Простые, искренние и настоящие.
Мы такими быть не умеем, я за свою жизнь никогда не встречала никого похожего на них.
Мы просидели очень долго среди монахов, каждая, думая о своем. Потом пошли погулять по храму, выискивая, где бы можно увидеть Далай-ламу, не нашли и решили посидеть еще среди монахов. На этот раз попытка успехом не увенчалась — нашлась англоговорящая монашка, которая, улыбаясь, объяснила нам, что там сидеть нельзя, можно только с краю, если мы очень хотим, что мы и сделали, уселись рядом с ней и начали донимать расспросами. Она рассказала, что монахов так много потому, что Далай-лама проводил для них учения и они вчера закончились, и что вот если б мы пришли вчера, то сам Далай-лама молился вместе со всеми, там, где мы сидим. Сегодня он отдыхает.
Мы расстроились. Пообщавшись с ней еще чуть-чуть, пошли искать Никиту, и тут Индия сработала на пять с плюсом в плане материализации наших желаний.
Только я заикнулась о Никитушке, как он вышел нам навстречу со словами:
— Где вы ходите? Внизу сидит Далай-лама и принимает людей.
Мы с Катькой обалдели так, что наши метания за шарфиками для благословения озадачили всех, кто это видел, потому что, чтоб их взять, нужно было пройти к статуе Будды, стоявшей на возвышении перед всеми монахами, и вытащить эти шарфики из углубления под ней. От смущения мы метались туда-сюда перед этим алтарем, не понимая, что делать и насколько удобно эти шарфики, вот так просто взять, пока один из монахов не встал и не подвел нас чуть ли не за руку к статуе.
И вот он, настоящий, один такой на весь мир, на все эти 6 миллиардов, один-единственный, признаваемый всеми религиями и странами мира, духовный лидер.
У меня коленки тряслись.
Я себя чувствовала двухлетним ребенком, который увидел чудо.
У меня внутри все замирало, и я знала, что его можно, о чем хочешь, спросить (я видела, как некоторые его спрашивали, и он разговаривал с ними), но я реально не знала, что! ЧТО? я могу спросить у него, какой вопрос я могу ему задать, человеку, который перерождался, который знает об этом мире все, у него в глазах это, казалось, написано.
Когда я подошла к нему, чтоб получить благословение, и посмотрела просто в глаза — я чувствовала себя младенцем рядом с вековым мудрецом. Он вызывает одновременно два чувства: умиление и благоговение. Душу наизнанку выворачивает от его самую чуточку в глубине смеющегося взгляда, и улыбаться и плакать хочется одновременно от смешения чувств…
Мы еще долго просто стояли в сторонке и смотрели на него, не в состоянии уйти, а он благословлял людей, улыбался, протирал очки, о чем-то с кем-то разговаривал, покачивая головой, и понимающе разрешал себя фотографировать. Смотришь на него: очень старенький, очень, прямо человек-человеческий, реальный и при этом абсолютно не принадлежащий этому миру, одно из воплощений Будды на Земле.
То, зачем мы ехали в Драмсалу, сбылось, мы увидели Далай-ламу, мы получили его благословение, и остальные несколько дней в его городе-приюте, хоть и такие же богатые впечатлением, все равно меркнут перед этим первым днем.
Там так красиво. Священный водопад в ущелье — когда поднимаешься в гору, панорама вокруг настолько необъятна, что зрение начинает плыть потому, что не может ухватить всю картинку целиком.
Это были очень хорошие три дня в Драмсале, с вкусной едой, с прогулками над облаками, с разговорами на балконе, с материализующимися желаниями и, конечно же, с Гималаями.
Мы уезжали в Дели с жалостью, с большим желанием вернуться сюда опять. Если бы впереди нас не ждали Непал и Тибет, я думаю, мы бы остались.
В Катманду я влюбилась с первого взгляда и намертво.
После нереальнейшего обеда в «Тибет гест хауз» в Катманду влюбился мой желудок. После жесткого для мозга и души трипа в Драмсале напились мы в первый день в Катманду очень по-русски, Никита даже не делал попыток воздействовать на нас и останавливать, когда по дороге из ресторана домой, проезжая мимо кафе с открытой крышей, из которого гремело лайф-выступление какой-то местной группы, мы выскочили из машины и с воплями: «Мы хотим пааати!» — ломанулись на звуки.
Увидев, что мы продолжаем бухать — за просветлением девочки поехали, ага, — Никита понял, что шансы поспать у него отсутствуют, и покорно остался бдить за нами. Девочки разошлись не на шутку, так как ребята, выступавшие в тот день в «Шиша террас», реально очень круто играли.
В один момент солист этой группы позвал какого-то парня из зала и сказал, что тот споет песню группы Radiohead «Creep». Они играли мелодию, а этот парень спел ее так, что весь зал подпевал ему хором, а у меня мурашки бежали по коже. Это был один из самых сильных моментов нашего пребывания в Непале. Самое же удивительное, когда мы уже вернулись в Москву, как-то, включив MTV, я увидела клип группы Radiohead на эту песню и с удивлением узнала в Томе Йорке того самого парня, который пел тогда в Катманду. Чудеса преследовали нас по пятам.
Мы облазили весь город, посмотрели все святые буддийские ступы, обалдели от трафика, создаваемого на улочках шириною в метр сотнями людей, мотоциклистов и машин, и даже поприсутствовали на сжигании трупов (местный вариант индийских похорон), правда, мы не знали, что это трупы уже горят, а наивно полагали, что просто бревна, и ждали, пока привезут покойника, чтобы посмотреть на церемонию и свалить, пока его не положат в огонь. Каково же было наше удивление, когда привезли новое тело, и, премиленько сбросив гроб сразу в реку, где его через десяток метров тут же выловил какой-то бомж для личных нужд, тело погрузили на свежие бревна и подожгли.
Тибет.
Что это за место?
Он весь находится примерно на высоте 3600–5000 метров над уровнем моря, его захватил Китай, что очень давит и расстраивает, это присутствие китайской диктатуры и геноцида везде.
Только мы вышли из аэропорта, ударило высотой и воздухом, энергетикой и чем-то еще неуловимым по голове так, что Катя просто ревела полчаса, у меня кружилась голова, а Никита пытался нас поддерживать.
Нам очень повезло — нас было всего трое, у нас был свой гид и лендкруизер, который возил нас по стране. Гид-тибетец быстро понял, что мы мы свои в доску, рассказывал и показывал нам намного больше, чем обычно для туристических групп, а мы, в свою очередь, быстро прозвали его Самтынаташа, переделав по-своему его имя Самты.
В самый первый день мы уехали глубоко в горы и ночевали в первом тибетском монастыре Самье.
Прямо в самом монастыре. Жесть, конечно, условия аховые, с туалетами-дырками в полу, умыванием в тазике и прочими радостями, но мы спали в кельях, которым несколько тысяч лет.
