Я знаю ее наизусть:
every step i take
every move i make
every single day
every time i pray
i'll be missing you
Somebody tell me
Why
wonder morning then this life is over
i know i'll see your face
Глава 6
Он разбился насмерть в воскресенье 16 мая 2004 года.
Мир остановился для меня.
Мир остановился для меня, для моих и его родных, для наших с ним друзей.
Никто ничего не понимал, никто не знал, что произошло, машина перевернулась несколько раз на абсолютно пустой и ровной дороге.
Таш, который сидел с ним в машине, лежал в больнице и ничего никому не говорил.
Ричи просто умер, на нем не было ни одной царапины — но от удара порвалась сонная артерия и он умер я помню, как наткнулась все-таки в «Дорожном патруле» на репортаж с места аварии…
белый свитер «Ричмонд» и ботинки «Чезаре Пачотти»… запрокинутая голова на спинке водительского сиденья…
Это может быть неправильная формулировка, но я так думаю — мы внутренне и морально готовы к смерти своих родителей, хотя это больно, это горько, мы не хотим об этом думать, но все-таки мы живем с осознанием того, что родители умрут раньше нас, что нам их придется хоронить…
Конечно, мы совершенно не готовы к их смерти.
Еще больше мы не готовы к смерти наших ровесников.
И мы совсем не готовы к смерти наших мужей, братьев, сестер, друзей, возлюбленных и детей
мы совершенно к этому не готовы
нет
мы
совершенно
не
готовы
к
смерти
наших
родных
и близких
любимых
людей
Когда вдруг такое случается — все летит вверх тормашками.
Весь твой такой слаженный спокойный или неспокойный, но все же устоявшийся мирок летит к чертям собачьим вверх тормашками потому, что ты был готов ждать от жизни всего, чего угодно, но только не этого.
Но только не это
Только не это
Пожалуйста
Только не это
Самое страшное — это чувство вины
за все абсолютно за все
ты начинаешь винить себя во всем
абсолютно во всем
в его смерти
в каждом сказанном при его жизни слове
в каждом не сказанном при его жизни слове
в каждом поступке, в каждом не сделанном деле
в каждом взгляде и улыбке
ты винишь себя даже не словами, не мыслями
ты понимаешь рассудком, что ты не виновата, ты ни при чем, что никакой твоей вины ни в чем нет, что просто так сложилось, получилось и именно так прожилось…
ты становишься сплошным чувством вины
ты дышишь чувством вины вместо воздуха
ощущаешь вину кожей вместо холода или тепла
ты становишься невероятным, необъяснимым, неосознанным, опрокидывающим все доводы разума, душащим и удушающим, ненавистным, невообразимым и не дающим жить чувством вины за все
ты стоишь на коленях со слезами, неосознаваемо и безостановочно льющимися из глаз, перед его фотографией дома, на его могиле на кладбище, и твердишь в голове и в сердце только одно:
— прости, прости, прости меня
пожалуйста
прости
я прошу тебя
пожалуйста
я прошу, прости меня, прости
что мне сделать, как вернуть тебя?
прости меня за все, умоляю тебя, прости…
Я винила себя за все.
Я кляла себя за все.
За каждый непоступок, невзгляд, неулыбку — за все.
За все, что я сделала, сказала, не увидела, не заметила, не смогла.
Я кляла и ненавидела себя.
И не знала, как себя простить.
И не знала, как ты меня простишь.
Тебя больше не было.
Ты умер.
Ушел, оставив только память о себе.
Ты умер, оставив только боль и невыносимо светлую память о себе.
— Прости меня, Ричи.
Вот и все, что я могла сказать.
Все, что я могла думать, ощущать и чувствовать.
Как заклинание, сквозящее во всем, даже во вдохе и выдохе.
Вдох:
— Прости меня.
Выдох:
— Прости.
Вдох:
— Прости меня, пожалуйста, я знаю, как виновата перед тобой, я прошу тебя, умоляю — прости.
Выдох:
— Прости…
Вдох:
— Я сама не могу простить себя.
Выдох —
крик, разрывающий болью сердце, но так и не вышедший из горла.
А ответа нет и не будет никогда.
Он умер.
И никто не сможет тебя простить —
пока ты сама не простишь себя.
Глава 7
Я не простила.
Я скупала и читала тогда все, что было связано со смертью.
Опусы психологов, просветленных, ученых, пророков.
Все, что было в книжных.
Все, на что падал мой взгляд, и все, что хоть как-то могло объяснить его смерть или дать надежду.
Надежду на его следующую жизнь, надежду на прощение, надежду хоть на что-нибудь.
Я потеряла его, я потеряла себя, я потеряла любовь, я потеряла надежду, веру в жизнь, в справедливость, в Бога, в настоящее, в людей, в прошлое, будущее.
Я потеряла веру во все, но знала, что своей смертью он дал мне что-то, что я еще не могла осознать, но, тем не менее, все равно, знала, что он умер ради того, чтобы дать мне это что-то.
Мне хотелось верить, что он умер не просто так.
Я пустыми глазами смотрела на жизнь и цеплялась за любые соломинки, которые она мне предлагала.
После абсолютно безбедного существования я осталась без копейки денег и даже не замечала этого.
Мне было все равно — я искала спасения от чувства вины и пыталась выжить в черном мраке слов: «Ина, Ричи умер».
Меня уволили с работы потому, что я от шока его смерти не могла больше разговаривать — просто не помнила и не понимала, как говорить. Вся моя речь была только мысленной и крутилась вокруг одной фразы: «Что я могу сделать, чтобы понять, как сделать так, чтобы ты простил меня?»
