Он вернулся в замок Бове, и тут ему позвонили и сообщили, что через некоторое время в Туре в здании префектуры состоится новое совещание между Рейно и Черчиллем, который снова прилетит во Францию. Почему Рейно, с которым он провел несколько часов, умолчал об этом, хотя связи с Англией были в непосредственном ведении де Голля? Он немедленно выехал в Тур.
Де Голль прибыл как раз в тот момент, когда французские министры ждали ответа на свой вопрос о том, согласна ли Англия освободить Францию от обязательства не заключать сепаратного перемирия. И вот английские министры вошли, Черчилль опустился в кресло, и наступила минута тяжелого молчания. Британский премьер, как всегда с сигарой в зубах, медленно и грустно заговорил пофранцузски о том, что он понимает положение Франции, что Англия в любом случае не прекратит борьбы, даже если останется одна. Но условием своего согласия на сепаратное перемирие он поставил категорическое требование: не передавать французский флот немцам. Ему немедленно обещали это…
Совершенно подавленный де Голль возвратился в Бове. Ясно, что правительство идет к капитуляции. Де Голль решил направить Рейно просьбу об отставке. В этот момент его вызвал министр внутренних дел Жорж Мандель, которого предупредили о намерении генерала де Голля. Этот бывший сотрудник Клемансо был сторонником продолжения войны, и он в крайне серьезном тоне советовал де Голлю подождать, ибо события еще могут принять неожиданный оборот. «Во всяком случае, – говорил Мандель, – мировая война только начинается. Вам, генерал, еще предстоит выполнить большие задачи. Причем среди всех нас вы имеете преимущество человека с безукоризненной репутацией. Стремитесь лишь к тому, чтобы действовать в интересах Франции, и помните, что, если к этому представится случай, ваша нынешняя должность сможет вам многое облегчить».
Генерал де Голль решил подождать с отставкой, ибо то, что говорил опытный и умный политик, подтверждало правильность его собственных намерений и планов. До сих пор де Голль, несмотря на свой довольно скромный пост в кабинете, упорно пытался оказать влияние на события, добиваясь от Рейно продолжения борьбы, отказа от курса на капитуляцию, которой добивались Вейган и Петэн. Теперь уже не было сомнений в неудаче его усилий. Но он продолжает действовать с еще большей целеустремленностью и, что особенно важно, с большей самостоятельностью. Теперь он уже ни на кого не рассчитывает. Он надеется на себя.
14 июня 1940 года де Голль, по примеру других членов правительства, едет, вернее пробирается с трудом, по забитым дорогам в Бордо. Как раз в это время военный губернатор Парижа Денц по приказу правительства сдает столицу немцам. Главное – обеспечить порядок. Жителям с утра 14 июня в течение 48 часов запрещено выходить из своих домов, пока немецкие войска не закончат оккупацию города. Начинается парадное прохождение победителей по центру города. У Триумфальной арки фашистские генералы принимают парад отличившихся частей вермахта. Над палатой депутатов, сенатом, министерствами, Ратушей, над Триумфальной аркой и могилой Неизвестного солдата подняты огромные флаги со свастикой…
Вечером 14го де Голль добирается до Бордо, где царила чудовищная неразбериха, усиливаемая бомбежками немецкой авиации. Генерал заявляет Полю Рейно: «Если вы останетесь здесь, то вас захлестнет волна поражения. Необходимо как можно скорее эвакуироваться в Алжир. Готовы вы к этому или нет?» «Да!» – говорит Рейно. «В таком случае я лично должен срочно направиться в Лондон, чтобы договориться с англичанами о… транспортировке. Я отправляюсь туда завтра. Где я найду вас по возвращении?» «В Алжире», – отвечает премьер, продолжая шахматную игру на двух досках. А де Голль? Он уже явно не верит ни одному слову Рейно… Решено, что де Голль выедет в Бретань, чтобы выяснить состояние средств переправы, а оттуда в Англию.
Перед отъездом де Голль вместе с адъютантом наспех обедает в ресторане отеля «Сплендид». Здесь он последний раз видит Петэна и молча приветствует его. В ответ маршал, не говоря ни слова, пожимает руку де Голлю. Ночью, по дороге в Бретань, де Голль размышляет о судьбе маршала, которого некогда он так высоко ценил. Ему приходит на ум аналогия: Петэн поступает точно так, как действовал Тьер, который после поражения Франции в 1870 году с помощью пруссаков расправился с Коммуной. Главная причина роковой судьбы 84летнего маршала, по мнению де Голля, в том, что годы подточили его: «Старость – это крушение. И раз уж нам суждено было испить чашу до дна, старость маршала Петэна должна была символизировать крушение Франции».
В Бретани де Голль встречается с префектами, адмиралами, генералами и выясняет возможности обороны этого района и условия для эвакуации морем. Затем он едет в Карантек, где находилась его семья: жена, сын Филипп, дочери Элизабет и Анна. Он провел с ними лишь несколько минут и сказал мадам де Голль: «Дела очень плохи. Я отправляюсь в Лондон, возможно, мы будем продолжать борьбу в Африке. Однако, я думаю, более вероятно, что все рухнет. Я предупреждаю вас, чтобы вы были готовы уехать по первому сигналу».
Во второй половине дня де Голль уже на борту миноносца «Милан», который должен доставить его в Плимут. В море вышли ночью. Де Голль молча стоял на мостике рядом с командиром и вдруг задал удивленному моряку странный вопрос: «Вы согласились бы сражаться под британским флагом?»
16 июня де Голль прибыл в Лондон и остановился в гостинице «Гайдпарк». Скоро пришли Корбэн, посол Франции в Лондоне, и Жан Моннэ, коньячный фабрикант, миллионер и инициатор всевозможных проектов совместной международной деятельности банков и крупнейших фирм. Утром этого дня де Голль принимает первое самостоятельное решение без ведома правительства. Из Америки в Бордо шел пароход «Пастер» с грузом оружия. Генерал де Голль приказал изменить маршрут судна и направить его в один из британских портов.
Затем Жан Моннэ изложил ему свой проект слияния Англии и Франции в одно государство с общим правительством, парламентом, гражданством, армией, флотом и т. п. Трудно было вообразить чтолибо более противоречащее взглядам де Голля на нацию как высшую ценность. Но поразмыслив, де Голль решил предложить фантастический план Черчиллю, чтобы тот официально выдвинул его. Де Голль сделал это во время завтрака с Черчиллем в «Карлтон Клаб». Британский премьер согласился, хотя не верил в эту затею. А вдруг? Англия приобрела бы тогда одним махом огромные французские колонии и флот, поскольку оккупированная немцами Франция их не удержит.
Вечером де Голль, находясь на Даунингстрит, в резиденции премьера, по телефону диктует Рейно грандиозное британское предложение, которое тот должен передать на рассмотрение французского совета министров. Де Голль объяснял все это впоследствии как попытку оказать моральную поддержку Рейно, помочь ему продолжать войну. Объяснение, по меньшей мере, странное, ибо правительство Рейно встало перед дилеммой: либо принять английское предложение, то есть отдать все Англии – колонии, флот, даже флаг Франции (территория метрополии при этом, естественно, будет оккупирована немцами), либо принять предложение Петэна и Вейгана о перемирии, в результате которого Франция сохранит формально самостоятельное существование, колонии, даже основную часть территории метрополии. Ясно, что условия второй капитуляции даже легче! «Моральная поддержка» резко усилила шансы Вейгана и Петэна.
