Маршал Петэн с бешенством говорил о «неблагодарности», «бессердечии» де Голля, демонстративно отказывался с ним разговарить во время разных официальных встреч. Впрочем, де Голль не оставался в долгу. В это время как раз шли разговоры о формировании нового правительства, в котором военным министром намечался Петэн. Де Голлю предлагали место статссекретаря в этом же министерстве. Резко отклонив предложение, он сказал о Петэне: «Не доверяйте ему, этот двуличный человек опасен…»
С 1934 года и вплоть до войны маршал Петэн резко возражал против предложений де Голля. В предисловии к книге генерала Шовена «Возможно ли еще вторжение?» он объявлял вражеское вторжение невозможным: «Укрепленный фронт по «линии Мажино» делает более прочным европейское равновесие». Что касается бронетанковых сил, то Петэн писал: «Что могло бы произойти в случае продвижения большой массы танков в парижский район?.. Войск, переброшенных на грузовиках, и нескольких танков будет достаточно для предотвращения возможного вторжения германских бронированных соединений». Он утверждал также, что «прямое участие вражеских воздушных сил в сражениях является иллюзией».
Де Голль отчетливо понимал, что подобное ослепление высшего военного руководства грозит Франции страшной катастрофой. Поэтому он с таким упорством и вел свой крестовый поход за создание ударной танковой армии. Де Голль уже давно испытывал презрение к таким институтам французской политической жизни, как парламент и депутаты, правительство и министры и, конечно, пресса и журналисты. И вот теперь он обивает пороги у этой публики. Огромная фигура «Коннетабля» маячит в грязных коридорах редакций, он терпеливо ждет приема у редакторов, приглашает журналистов на завтраки и обеды, просит посмотреть его рукописи и даже молча выслушивает высокомерные поучения. Не раз он наталкивался на грубые отказы, подвергался унижениям, особенно болезненным для такого человека, как он. Но ради своей цели он шел на все, лишь бы Франция была спасена!
В конце концов де Голлю удалось заинтересовать своими идеями нескольких журналистов, которые начали активно пропагандировать его планы. Так, Андре Пиронно, редактор «Эко де Пари», опубликовал 40 редакционных статей, разъяснявших идеи де Голля. В газете «Тан» их активно защищал его бывший товарищ по плену в Ингольштадте Реми Рур. Статьи в поддержку создания бронетанковой армии появились в «Журналь де деба», «Ордр», «Об» и в других газетах. Разумеется, верные единомышленники Люсьен Нашен и Эмиль Мейер тоже не жалели своих сил и напечатали немало статей в разных журналах. Де Голлю удалось добиться поддержки даже со стороны некоторых генералов, таких как Баратье, Кюньяк, Дюваль, также выступивших в печати.
Но поклонники «линии Мажино» отнюдь не складывали оружия. Контрнаступление проводилось гораздо более широким фронтом, поскольку оно опиралось на официальную поддержку. «Фигаро» печатала, например, такие статьи: «Танки не являются непобедимыми», «Слабость танков». «Меркюр де Франс» писал: «Немцы с присущим им наступательным духом, естественно, должны иметь танковые дивизии. Но миролюбивая Франция, перед которой стоят оборонительные задачи, не может быть сторонницей моторизации». Некоторые газеты и журналы превратили де Голля в мишень для насмешек и издевательств. Его сравнивали с королем Юбю, персонажем сатирической комедии, олицетворявшим эгоизм и тупость. Вот как это выглядело на страницах одного солидного журнала: «Стремясь оставаться в рамках учтивости, весьма затруднительно оценить идеи, которые граничат с безумием. Скажем прямо, господин де Голль с его современными идеями имеет предшественника в лице короля Юбю, который, также будучи великим стратегом, уже давнымдавно предвосхитил его мысль. «Когда мы вернемся из Польши, – говорил он, – мы благодаря нашим познаниям в области физики изобретем ветряную машину, способную перевозить всю нашу армию».
План де Голля подвергся нападкам не только со стороны слепых защитников официальной военной доктрины. Его резко критиковали и в лагере левой оппозиции. Заявление де Голля в книге «За профессиональную армию» о том, что армия должна стать орудием обновления государства, а также неопределенность названия книги давали некоторое основание для подозрений. Широко распространилось мнение, что план де Голля может привести к созданию своего рода преторианской гвардии, способной превратиться в орудие реакции, мечтающей о фашистской диктатуре. Многие истолковывали его план в том смысле, что речь идет о ликвидации массовой армии из представителей народа и замене ее кастой наемников, хотя де Голль имел в виду сохранить обычную массовую армию из призывников, лишь усилив ее отборным ударным корпусом в 100 тысяч военных, получивших профессиональную подготовку. Лидер социалистической партии Леон Блюм в конце 1934 года опубликовал в газете «Попюлер» серию статей, проникнутых подозрениями и тревогой. Среди них фигурировали статьи: «Нужна ли нам профессиональная армия?», «Долой профессиональную армию!».
Однако газетная полемика практически ничего не давала, поэтому де Голль мечтал приобрести поддержку в парламентских кругах. Но как проникнуть в этот совершенно чуждый для него мир, скрытый за колоннами Бурбонского дворца? Такие возможности все же представились благодаря тому же Эмилю Мейеру. В июне 1934 года на квартире у его зятя ГринбаумБаллена де Голль познакомился с молодым человеком по имени Жан Обюртен, который был сыном одного из многочисленных друзей хозяина дома и имел связи в политических кругах. Уже в первой беседе де Голль сумел убедить Обюртена в преимуществах своего плана. Собеседники пришли к заключению, что в этом же надо убедить когонибудь из известных политических деятелей. Решили, что таким деятелем может быть Поль Рейно. Обюртен взялся вручить ему экземпляр книги «За профессиональную армию» с дарственной надписью автора и договориться о том, чтобы он принял подполковника де Голля.
Поль Рейно, способный адвокат, выходец из богатой семьи, видный член парламента, сидевший на правых скамьях «умеренных», считался специалистом по финансам. Он был уже членом нескольких кабинетов и показал себя энергичным и способным политиком, часто выступавшим сторонником активной внешней политики, направленной на укрепление позиций Франции. Правда, ему не хватало решительности, последовательности и самостоятельности. Он никогда не мог противостоять, например, влиянию своей любовницы графини ла Порт, энергичной дамы со связями, простиравшимися от финансовых кругов до сторонников фашизма. Во всяком случае де Голлю Поль Рейно казался политиком с большим будущим. Этот юркий человек с лицом восточного типа, известный под кличками «Мышонок Микки», «Комар» и т. п., восполнял свой маленький рост огромным политическим честолюбием. Де Голль произвел на него впечатление, и он сразу обещал ему свою поддержку. В книге «Военная проблема Франции» Рейно пишет о де Голле: «Когда он пришел ко мне в 1935 году и изложил свой проект бронетанкового корпуса, я почувствовал вдруг зарождение надежды на спасение Франции». Все заставляет предполагать, что чувства Рейно носили несколько более практический характер; проект де Голля можно было эффектно использовать для своей политической карьеры. А де Голля интересовал лишь вопрос о судьбе его плана, и он охотно взял на себя труд написать для Рейно текст его речи в парламенте.
15 марта 1935 года во время дебатов по вопросу об увеличении срока военной службы до двух лет Поль Рейно выступил в палате депутатов с изложением проекта де Голля. Его речь была пересказом основных идей и аргументов, содержавшихся в книге «За профессиональную армию». «Французская проблема, – говорил опытный оратор, – заключается в том, чтобы создать специализированный корпус, способный дать сокрушительный отпор всякому нападению. У нас есть политика; мы должны иметь армию для этой политики. А эта политика выражается во взаимопомощи и международном сотрудничестве. Уж не думают ли, что взаимопомощь может ограничиться пассивной обороной нашей территории, в то время когда господин Гитлер будет прогуливаться вдоль и поперек Европы?»
