Они замолчали. Максим вдруг выпалил:
– Я теперь младший советник, пап. Пока не официально, но Госпожа Председатель назначила меня одним из её личных помощников.
Похвали. Похвали!
– Ты молодец, Макс, – улыбнувшись, сказал отец. Похоже, даже искренне. – Я знал, что ты далеко пойдёшь. Всегда знал. Оля будет счастлива. Кстати, не хочешь с ней увидеться?
Отношения с матерью у Максима были слегка скованные. Вроде бы всё как в обычной семье, но почему-то только с отцом он мог быть откровенным. Мать совсем не понимала его.
– Как-нибудь в другой раз.
Андрей не ответил, но Максим услышал, как он тихо усмехнулся. Смешок вышел печальным.
– Максим, сейчас ты ничего сделать не сможешь, – после паузы сказал отец. Он смотрел вверх, и в его глазах отражались огни ночного неба. – Ничего. Что из этого следует?
– Что я должен лететь к Редиму.
– Да. И там, у колыбели чужого мира, молить Бога, чтобы он подсказал тебе другой путь, если ты боишься, что этот – ошибка. Нам всем это оказалось бы очень кстати.
– Бога нет. – Максим посмотрел на отца-зеркало.
– Это просто такое выражение, Макс. Я застал то время, когда оно ещё было в ходу.
– Когда учёный делал какое-то открытие, ему, должно быть, было очень обидно, что люди приписывали заслугу Богу.
– Твоя правда, Макс.
Они посидели ещё немного, но разговор больше не клеился. Максим вспомнил о данном жене обещании и поднялся на ноги:
– Мне пора, пап. Венлинг ждёт.
– Конечно. Спасибо, что зашёл повидать старика. Надеюсь, я помог хоть в чём-то.
– У меня такое ощущение, что да, – признался Максим. – Но пока не знаю, как именно. Ты снова в анабиоз?
– Погуляю ещё немного. – Отец обвёл рукой вокруг. – Тут так хорошо.
– Я оставлю баллончик с айоном у администратора. На случай, если захочешь погулять с мамой. Потом можешь отдать в общий накопитель.
Андрей встал. На этот раз они ограничились рукопожатием.
– Удачи, Макс. Ты справишься.
– Спасибо, пап.
Максим повернулся на каблуках и зашагал к выходу из сада. В голове царило смятение, как после любого разговора с отцом на серьёзные темы. Но скоро мысли разбредутся по полочкам.
Проходя мимо гибернатория, Максим увидел стройную фигуру в капюшоне, входящую внутрь. Она на мгновение обернулась, и Максим с удивлением узнал Орлану. Интересно, зачем Госпожа Председатель пришла сюда так поздно? Рабочие моменты? Или она навещала кого-то? Максим решил было подойти к ней, но передумал: если Орлана тут по личным делам, он не хотел мешать.
Через наручный браслет Максим вызвал гравикар. Пора было домой, к Венлинг. Времени оставалось мало.
* * *
Вечером, в день перед отлётом, Максим изучал документы, присланные Госпожой Орланой.
Сжав всю информацию, содержавшуюся в них, можно было парой слов описать основной род деятельности Максима в Экспедиции – наблюдатель и аналитик. Одна из его задач заключалась в сборе и изучении всех – слово было выделено особо – видов отчётов и докладов, от физики и биохимии редимеров и их мира до особенностей психики и социально-политического строения общества. В конце каждого года Госпожа Председатель просила составлять краткий отчёт-выжимку из всей просмотренной и обработанной информации. И всё-таки Максим не совсем понимал, почему ему отвели такую роль. Профессиональный аналитик справился бы гораздо лучше.
Вторая задача – наблюдение за всем, что происходит в Экспедиции. Совещания, поиски решений той или иной проблемы, даже обычные разговоры тет-а-тет: всё это предлагалось впитывать, обрабатывать и записывать. Орлана также отметила нежелательность вмешивания в процесс, разве что в случае крайней необходимости.
У Максима были обширные полномочия, но Госпожа Председатель настоятельно не рекомендовала пользоваться ими, за исключением случаев крайней необходимости. Управленческие функции возлагались в основном на Рэя Суокила и Луиза Жевалье. И если назначение Луиза на эту роль Максим понимал – всё-таки он один из трёх людей, уже побывавших на Редиме, – то относительно Рэя возникали вопросы. Несмотря на его активную оппозиционную программу, Орлана дала ему карт-бланш до того момента, пока сама не прибудет в систему Тау Глиссе. Неужели она настолько доверяет старшему советнику? В голове всплыла сказанная ей фраза: «Ты сомневаешься в моей способности принимать решения?». Что ж, действия Госпожи Председателя не всегда отличались стройной логикой. Но Максим признавал, что мог видеть далеко не всю картину.
В конце письма Орлана отошла от делового тона и написала следующее:
Я понимаю, что некоторые вещи могут показаться тебе странными, Максим, но тебе придётся выполнять всё, о чём написано выше. Считай, что это твой личный тест на право стать членом Совета Вечности. Удачи.
С учётом последних строк всё становилось более понятным. Возможно, Госпожа Орлана и вправду нагружала Максима таким объёмом работы, чтобы проверить, как он справится.
Едва Максим дочитал письмо, на компьютере замерцал огонёк входящего вызова. Алан. Рука сама собой потянулась, приняв звонок. Комната осветилась, и в луче проектора возникла фигура техника.
– Привет, Максим. – Голос Алана звучал устало.
– Привет.
– Встретимся? Я вчера вернулся из Конго.
– Конечно. В Облачном Лесу?
– Как обычно. – Алан выдавил подобие улыбки. – Смогу быть там через двадцать минут.
– Отлично. Тогда до скорого.
Голограмма исчезла, погрузив помещение в полумрак.
После Совета они так и не поговорили. Максим, чувствуя себя несправедливо обвинённым, со временем перестал пытаться выйти с техником на связь. А потом началась проработка деталей Экспедиции, у них с Венлинг закрутился роман, и Алан с его проблемами отошёл на второй, если не на третий план. Что ж, завтра Максим улетает, и лучшего времени поговорить уже не представится.
Через десять минут Максим сидел на скамейке в Облачном Лесу. Эта гигантская оранжерея была одним из немногих объектов, которых не трогали столетиями, оставив почти в первозданном виде. Главной особенностью Облачного Леса была утопающая в растительности гора более чем тридцати метров в высоту, с вершины которой низвергались мини-водопады. Сейчас вода текла и подсвечивалась голопроекторами в самом красивом, ламинарном режиме: казалось, что аквамариновые струи, как и сама гора, замерли во времени. Отдельные капельки призрачным туманом рассеивались вокруг, а шевелящиеся на искусственном ветру папоротники и орхидеи вокруг Максима дополняли мистическую картину Леса. Аромат тропиков наполнял влажный, прохладный воздух оранжереи, даря ощущение безмятежности.
Алан опоздал на пять минут, как и в день их личного знакомства.
