Все присутствующие, кроме Инес, встали на колени и начали бормотать молитву, иногда почти касаясь лбами пыльного пола. Женщина какое-то время наблюдала за ними. Затем она вспомнила, как в последний визит в эту клинику – казалось, это было целую вечность назад, – Кросстан дал ей доступ к компьютеру.
Инес села за стол и принялась искать в системе что-то, что помогло бы понять, куда исчез Кросстан. Спустя некоторое время её лицо тронула лёгкая улыбка – она нашла записи камер видеонаблюдения. Открыв последнюю запись, Инес начала бегло пролистывать её, отсматривая выборочные куски. Она выяснила несколько важных моментов: что сначала эта троица хотела попасть на Полюс, в святая святых Старых Искупителей, и что потом Кросстан передумал, пожелав попрощаться с женой, находившейся в «убежище» этого лживого предателя Фэббиана, который мало того что замарал своё тело имплантами, так ещё и дал им уйти. Также Инес поняла, что Кросстан и девчонка могли читать мысли друг друга, и то, что ей следовало быть осторожнее с этим законником, который, похоже, умел проникать в любой разум.
Она хотела бы посмотреть всю запись целиком, но времени было в обрез: Кросс с каждой минутой уходил всё дальше и дальше, и нужно было принимать решение. Можно было попытаться открыть потайную дверь и попробовать выследить беглецов. Но Инес чувствовала, что была ещё не готова для использования сил. Поскольку этот вариант отпадал, а где находится убежище предателя, Инес не знала, то оставалось только одно – устроить засаду на вокзале. На это времени должно было хватить с лихвой.
Это было даже хорошо – совершить жертвоприношение в самом главном святилище Старых Искупителей.
* * *
До машины Мэйтта, припаркованной вне портового района, они дошли без происшествий, минут за тридцать. Могли бы и быстрее, но прооперированная нога детектива внесла корректировки. Втайне он опасался, что с транспортом будут проблемы, но, оказавшись в салоне и нажав на кнопку зажигания, с удовлетворением услышал, как мягко заурчал мотор.
Ехали они молча. Кросс неподвижно, лишь изредка указывая направление, сидел на переднем пассажирском сиденье, смотрел на ныряющую под колёса дорогу и думал о…
Нет, – одёрнул себя Мэйтт, с усилием выскальзывая из сознания хирурга. – Не лезь.
Но вот Джил… с каждым разом становилось всё тяжелее разбирать мысли девушки за сонмом голосов у неё в голове. Которых, как считал Мэйтт, становилось больше. Тихие, громкие, смеющиеся, плачущие – они, казалось, общались между собой. Он даже иногда выхватывал отдельные слова и фразы. Два звучали чаще других – сэх, сэхсвет – но что они значили, Мэйтт не имел ни малейшего понятия. Он сделал себе зарубку в памяти – пока Кросс будет проводить операцию (если, конечно, будет на ком её проводить), аккуратно, чтобы не напугать, поговорить с Джил об этих голосах.
Мэйтт посмотрел на девушку в зеркало заднего вида – та сидела, привалившись к дверце, смотрела в тонированное окно, и, насколько он мог видеть, поглаживала татуировку. Джил выглядела, по крайней мере внешне, спокойной.
Машина вильнула: сильная боль в ноге застала Мэйтта врасплох. Он было обеспокоенно вспомнил, что экстренный имплант, который хирург вшил ему в бедро, будет функционировать всего сутки, но потом горько усмехнулся.
Надеюсь, та сторона существует, Мишель. Присмотри там пока за Дарри, а я скоро буду.
Но он почти в это не верил.
* * *
Здание, в котором располагалась резиденция Большого Босса, превратилось в руины: третий, верхний этаж начисто отсутствовал, так же как и половина второго этажа. По фасаду тянулись широкие трещины, а пространство вокруг было усыпано осколками стекла и бетонными обломками, некоторые из которых придавливали мёртвые тела. Входная дверь в убежище, за которой располагался лифт, валялась на асфальте, выбитая, видимо, ударной волной от взрыва. Ночной воздух порта пах гарью и серой.
Мэйтт, Джил и Кросс посидели какое-то время в машине. Законник, по просьбе Кросса, «просканировал» окрестности, пытаясь услышать посторонние мысли.
– Всё чисто, – сказал Мэйтт через несколько минут. – По крайней мере, я никого не засёк.
Кросс кивнул и, не говоря ни слова, вылез из машины. Мэйтт почти сразу последовал за ним. Джил, поколебавшись несколько секунд, тоже вышла из тёплого салона автомобиля.
Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь движением ветра, да где-то далеко, на грани слышимости, выли сирены. Вдруг резкий громкий звук заставил Кросса и Мэйтта обернуться, но почти сразу же они синхронно выдохнули – Джил просто слишком громко хлопнула дверью машины. Девушка виновато пожала плечами:
– Простите.
Кросс сделал несколько шагов вперёд, хрустя стеклянной крошкой под подошвами ботинок, и обернулся:
– Предлагаю разделиться и обойти здание с двух сторон. Джил, ты пойдёшь с Мэйттом – так будет безопаснее. Мэйтт, продолжай следить за ситуацией. Помните – ищем дверь с белой волнистой линией.
Это были его первые предложения длиннее трёх слов с тех пор, как он отдавал последние приказы компьютеру клиники.
Хирург перекинул сумку через плечо, перехватил плоский чемоданчик поудобнее и двинулся по левой стороне разрушенного здания. Джил сверлила спину Кросса взглядом, пытаясь связаться с ним, но его имплант был по-прежнему отключён. Кросс удалялся от них, и с каждым его шагом девушка испытывала нарастающую непонятную тревогу. Видимо, Мэйтт это почувствовал, поскольку сказал, доставая парализатор из кобуры:
– Пошли. Чем быстрее отыщем вход, тем скорее окажемся вместе.
Джил недовольно посмотрела на детектива, но ничего не сказала. Её бесило, что он без спроса читает мысли, но она ничего не могла с этим сделать. С Кроссом, по крайней мере, была возможность ограничить доступ.
Они обогнули здание справа, высматривая каждый метр облупившейся штукатурки. Джил с отвращением обошла по широкой дуге распластанное на земле тело, у которого отсутствовала половина лица, и в который уже раз задумалась, вспоминая бойню в баре: почему вдруг почти во всех людях проснулась такая невероятная жестокость? Из-за страха? Или потому, что им было нечего терять? Или это было что-то другое, наведённое… извне? Тогда почему это не коснулось их и, по всей видимости, ещё некоторых – Большой Босс выглядел вполне вменяемым, с оговорками, конечно. С очень серьёзными оговорками, если уж на то пошло.
Джил получала прямо-таки настоящий кайф от того, что воспоминания появлялись в голове без малейших усилий. С тех пор как Кросс починил её имплант памяти, Джил не испытывала ни малейших проблем по этой части. Не было ни одного провала в памяти, она не забывала простейшие слова, и чужие воспоминания больше не лезли в голову. Возможно, раньше нарушение работы импланта каким-то образом наслаивало одни образы на другие, путая реальные события с сюжетами прочитанных книг или просмотренных фильмов. Джил удовлетворяло такое объяснение.
Мэйтт вдруг остановился, словно прислушиваясь к чему-то. Джил замерла.
