На обратном пути он заехал в торговый центр и, психанув, купил пять наборов премиум-кубов.
Припарковавшись возле дома, Мэйтт постарался выкинуть из головы все мысли, не имеющие отношения к его семье. Сегодняшний день должен принадлежать только Дарри.
Подходя к дому, Мэйтт заметил притаившегося в кустарнике сына. В голове всплыли слова Мишель, сказанные перед отъездом: если он попытается вновь устроить засаду… дай ему себя поймать. В глазах защипало. Мэйтт отвернулся от кустарника и в ту же секунду услышал топот детских ног. Он обернулся, нарочито медленно, и…
– Арестован! – радостно завопил Дарри, обнимая отца. – У меня получилось! Арестован, арестован!
Мэйтт не смог сдержать улыбки.
– Ты молодчина, сынок, – слова прозвучали фальшиво, но мальчик этого не заметил – слишком радовался победе. – И где же ты спрятался? Я тебя совсем не видел.
Дарри просиял:
– Ага, так я тебе и сказал! В следующий раз смотри внимательней, господин детектив.
– Д-да… Непременно. – Мэйтт поднял руки вверх. – Ну что ж, раз я арестован, веди меня в камеру.
– Да, точно.
Дарри отошёл на два шага назад и со всей детской серьёзностью сказал:
– Вы обвиняетесь в том, что вы… я не придумал ещё… сейчас… а! Вы обвиняетесь в том, что не разрешили мне вчера смотреть мультики допоздна. У вас есть право разрешить мне это сегодня. Идите вперёд, и учтите – я держу вас на прицеле! – Дарри захихикал.
Мэйтт, конвоируемый сыном, прошёл оставшееся расстояние до дома. В глазах продолжало щипать.
* * *
Остаток дня до самого вечера прошёл спокойно, насколько это вообще было возможно. Дарри очень обрадовался новым кубам и тотчас же пошёл строить башню. Родители сообщили удивлённому, но очень счастливому малышу, что будут помогать ему. Втроём они построили башню на сорок этажей, практически до самого потолка, и множество башенок поменьше. Получился небольшой городок, который Дарри назвал Нью-Дарри.
Потом они смотрели мультики, в которых одно наглое животное догоняло второе, не менее наглое. Мультик очень старый, но Дарри любил его больше всех. Мэйтт и Мишель не следили за происходящим на экране. Они держались за руки, поглаживая друг друга, и фальшиво улыбались, когда хохочущий Дарри оборачивался, проверяя, смотрят ли мама с папой мультик.
Ближе к одиннадцати вечера Дарри начал зевать. Он уже не так активно махал руками, не так быстро и часто разговаривал и в конце концов уснул. Мэйтт отнёс его в кровать. Мишель присоединилась к мужу спустя пару минут. Глаза у неё были красные, словно она недавно плавала в бассейне без очков.
– Мам… пап… – сонно пробормотал Дарри.
– Да, сынок, – Мишель склонилась над ним.
– Я вас очень люблю. Сегодня был шикарный день.
– И мы тебя любим, малыш. Да, сегодня действительно был отличный день. Спокойной ночи, Дарри.
Дарри тихо засопел, совершенно не думая о том, что ему больше не суждено проснуться.
Воздух в доме словно отравили ядовитым газом, который не давал нормально дышать и заставлял слезиться глаза. Родители просто стояли и смотрели, как их Дарри ворочается во сне, и…
– Доброй ночи.
Мэйтт обернулся. На долю секунды ему даже показалось, что он встретился со Стариком глазами, но это, конечно же, было не так. Мэйтт кивнул в сторону коридора. Старик отступил на несколько шагов назад. Мэйтт и Мишель на цыпочках вышли из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
– Что вы решили?
– Послушай меня, – перебил его Мэйтт, сжимая ладонь жены. – Ты… вы его не получите. Я не знаю, куда вы забираете людей и что потом с ними делаете. Но его вы не получите. Так что убирайся на хер из моего дома, кусок призрачного дерьма!
– Как пожелаете.
Старик исчез.
Мишель всхлипнула и обняла Мэйтта. Плечи её легонько подрагивали. Вдвоём они зашли в комнату Дарри и опустились на колени возле его кровати. Когда тело мальчика дёрнулось и он перестал дышать, Мишель опустила голову на его грудь и заплакала. Мэйтт гладил мёртвого сына по голове, осознавая, что его уютный мир с треском рухнул и отстроить его заново нет никакой возможности.
Глава 9
Мэйтт практически перестал появляться дома после похорон сына. Детектив с головой ушёл в работу, хотя ему и предоставили бессрочный отпуск, дав возможность провести время с женой, в чём последняя очень нуждалась. Но Мэйтт как будто обезумел. Он брался за любые дела, от мелких краж до облав, а когда начальство мягко намекнуло ему сбавить темп, аргументируя это тем, что так недалеко и до нервного срыва, Мэйтт стал посещать групповые терапии для тех, кто тоже потерял детей или близких родственников. А иногда он и вовсе бесцельно слонялся по улицам допоздна, размышляя о чём-то своём.
Конечно, дома ему приходилось бывать. Мишель не выдержала бы, отсутствуй он постоянно, но она была на грани. Вот и сейчас, сидя возле окна и наблюдая за тем, как её муж медленно, словно нехотя, подходит к дому, Мишель задумалась о том, что для того, чтобы обрести счастье, нужны годы, а чтобы потерять его – хватит мгновения.
Громкой трелью просвистел дверной звонок. Мишель вытерла слезы – в последнее время она постоянно плакала – и пошла открывать дверь.
У тебя есть ключ, почему ты сам не откроешь? Открой дверь сам, пожалуйста, это же твой дом! – молила она его, стоя возле двери. Но Мэйтту, похоже, было наплевать на всё, в том числе и на неё. Набрав в грудь побольше воздуха, Мишель открыла дверь.
* * *
Мэйтт взглянул на постаревшую на десяток лет жену, коротко обнял её и, не говоря ни слова, направился вглубь дома, не позаботившись даже о том, чтобы закрыть дверь. Он понимал, что ведёт себя как полный кретин и бесчувственный урод, но ничего не мог с этим поделать. Как будто уход Дарри высосал из него все эмоции.
Мэйтт дошёл до холодильника, выудил оттуда бутылку глира. Подумал, не соорудить ли себе сэндвич, но почти сразу же отбросил эту идею.
Теперь он сидел на высоком кухонном стуле и пил. Первый стакан осушил одним глотком, снова налил и не спеша принялся за второй. За этим занятием его и застала Мишель, появившаяся на кухне, словно призрак. Она и выглядела как призрак, совершенно перестав следить за собой: спутанные волосы, теперь слегка тронутые сединой, сгорбленные плечи и заплаканные красные глаза – бледная тень, а не человек.
– Мэйтт, дорогой… – позвала Мишель. – Как ты? У тебя… всё хорошо?
Мэйтт перевёл на неё взгляд.
Всё хорошо? ВСЁ ХОРОШО?
Мишель сделала шаг назад, распахнув глаза. Воздух со свистом выходил из её заложенного носа, грудь вздымалась и опускалась, как после пробежки. Мэйтт мысленно отвесил себе затрещину.
Идиот. Мишель не виновата. Ей сейчас ничуть не легче твоего. Не срывайся на ней. Не смей.
