В коридоре между тем началось какое-то движение. Быстро прошла дежурная сестра, заглянула в ординаторскую, разбудила еще кого-то: выглянула старуха из комнаты напротив, особым чутьем угадав событие.
Открылась дверь, и в коридор вышла врачиха с младенцем на руках. Ребенок громко плакал, она пыталась укачать, успокоить. Ему показалось или она правда плакала? Пожилая сестра крестилась: «Отмучилась, милая. Что ж теперь делать?.. А ребеночка-то куда? Вроде и родни у нее не было... Надо в приют отдавать, а жаль. Напишу в блоге, может, кто возьмет, пока документы оформляем...»
До кровати он не дотянул, упал. Что-то происходило со зрением — предметы в полутьме искажались и меняли очертания. «Вот и выходит, что нет никакой разницы, где помирать... Все равно на грязном полу и в одиночестве», — подумал Гвоздь, но кто-то уже наклонился над ним, запахло лекарствами, зазвучали голоса. Ненадолго — он снова потерял сознание.
Проснулся в предрассветный час и огорчился, поняв, что умереть во сне не удалось и предстоит помучиться. Почему-то вдруг испугался, потянулся исхудавшей рукой к тревожной кнопке. Ускользающее сознание пыталось зацепиться хоть за что-то в памяти, и он стал вспоминать лица когда-то близких людей. Мать он потерял так давно, что даже и не пытался представить ее лицо. Почему-то никак не получалось вспомнить даже лицо молодой жены, оно ускользало, кривилось. Впрочем, почему — молодой, столько уже лет прошло... Не получалось и с дочкой: Гвоздь даже не знал, сколько ей сейчас лет... В памяти возникла свадебная фотография. Или это они с первой женой? Ну, да, фотография черно-белая. Сумерки за окном тоже были бесцветными, словно в мире закончились краски.
Появились сестра и молодой врач, пришедший, видимо, в свою смену. Они тихо переговаривались, обсуждая, стоит ли будить врачиху, которая уснула совсем недавно. «Позовите, — прохрипел Гвоздь, — прошу вас». Почему-то стало очень важно, чтобы она пришла, успела.
Врачиха успела. Она села на краю кровати, и лицо ее в предрассветных сумерках казалось очень бледным и очень красивым. И в нем был цвет. Гвоздь, не отрываясь, смотрел врачихе в глаза, они были светло-зеленые, с золотистым ободком у зрачка. Он пытался вспомнить ее имя, потому что она вдруг стала для него самым главным человеком в мире, роднее потерянных родных, дороже всех женщин, которых любил. Да и любил ли? За минуту до конца открылось страшное: он никого не любил в этой жизни, но ничего уже не поправить, поздно. Или?.. Андрей из последних сил всматривался в лицо женщины, сидевшей на краю его больничной койки, пытаясь понять, что за острое, незнакомое, безнадежно-большое чувство давит на сердце и мешает дышать...
...Опять хочется пить. Или нет... Может быть, прочитать молитву? Не помню, ничего не помню, а может, и не знал никогда... Господи... Господи... как страшно, как больно... И холодно, очень холодно... Я вспомнил, ее зовут Лиза, доктора зовут Лиза... Дайте мне руку, прошу вас, не уходите. Не отпускайте...
Комментарий психолога
Умирающие люди и люди, которым предстоит жить, неравноценны для общества. И государство, решая многочисленные проблемы тех, кому смерть еще не грозит, вероятно, еще не скоро дойдет до включения в программы бюджетного финансирования деятeльность хосписов. В этой связи хосписное движение, работа врачей и добровольцев-немедиков по оказанию врачебного ухода, психологической и духовной помощи умирающим людям в основном благотворительные. И благотворительные они не только по факту безвозмездности, но и по виду деятельности. Заниматься помощью умирающим людям без душевного призвания невозможно.
К сожалению, ценность этой деятельности и ценность людей, ею занимающихся, еще не до конца признана. Ведь если смерть неизбежна, то ни оставшееся время человеческой жизни, ни обеспечение достойного ухода как будто бы не стоят усилий. Работа людей, которые вопреки всему уделяют кончине и оставшейся до смерти жизни особое внимание, в этой связи может показаться странной, а сами люди ― ненормальными. Но каждый человек заслуживает того, чтобы уходить из жизни умиротворенным, с легким сердцем и осознанностью, а значит, нужны люди, которые могли бы в этом помочь.
Человеку на пороге смерти кажется, что его мир разрушен и помощи ждать неоткуда, что никто не в состоянии его понять и облегчить его страдания. А окружающим кажется, что если человек безнадежно болен, то для него уже ничего нельзя сделать. Это не так. Человеку, попавшему в безвыходное положение, очень важно наше внимание, наша чуткость и просто наше присутствие. То, что может показаться пустяком для здорового, для умирающего может иметь огромный смысл. Практика танатопсихологов и психологов других направлений, помогающих умирающим людям, показывает, что иногда только перед смертью человек начинает жить, что иногда только перед смертью он осознает самые важные в жизни вещи. Недаром люди, пережившие клиническую смерть, по-иному начинают воспринимать свое существование. Последние мгновения жизни могут быть самыми важными для человека. Не бойтесь ему помочь и поддержать. Достойная смерть — это достойная жизнь.
От первого лица
В 1996 году в Самаре начала работать группа волонтеров — врачей и медсестер, которые стали оказывать хосписную помощь на дому. Через два года они зарегистрировали Автономную некоммерческую организацию «Самарский хоспис». Сейчас, кроме выездной службы на дому, хоспис имеет стационар (четыре одноместные палаты). Организация существует на пожертвования, спонсорскую помощь и гранты. За время работы этот общественный хоспис помог более 1700 инкурабельным онкологическим больным, оказывая им и их близким медицинскую, социальную, психологическую и духовную помощь.
Ольга Осетрова, главный врач АНО «Самарский хоспис»
Главное, что привело меня, профессионального врача, к этой деятельности, — конечно, сострадание и желание помочь. Когда, с одной стороны, ты видишь умоляющие о помощи глаза пациента, слышишь слова родных: «Помогите, мы умираем вместе с ним, хотим помочь, но не знаем как!», а с другой — понимаешь, что есть способы помочь, есть схемы обезболивания, можно остановить рвоту, лечить пролежни, есть возможность поддержать достоинство умирающего, сохранив здоровье его семьи, что ты выберешь?
Работа в хосписе дает очень много, всего и не опишешь. Прежде всего осознание, что ты действуешь как врач и как христианин, по-настоящему помогаешь по-настоящему нуждающемуся. Работая здесь, испытываешь чувство сопричастности большому хорошему делу. И начинаешь совсем по-другому ценить жизнь и здоровье близких, понимая, что в этой жизни главное, а что — совсем пустое.
Звезда
Здесь почти нет прохожих, хотя совсем рядом сверкает огнями главная туристская улица с нескончаемым потоком людей, говорящих на всех языках. Наташа шепотом повторяет французские глаголы в прошедшем времени:
