«Верно же?
Естественно».
Эльф закуривает сигарету, выдувает дым на лебедей. «Слава богу, что есть противозачаточные таблетки и женщины-врачи, которые выписывают на них рецепты». The Beach Boys завершают свои гармонии, а следующая песня настолько знакома, что Эльф несколько секунд не понимает, что это, а потом несколько секунд не верит своим ушам.
Из радиоприемника «Хэкер» льются звуки «Темной комнаты»: аккорды Эльфиной «фарфисы»; Дин на бас-гитаре; Грифф на барабанах; Джасперовы слова, неоднозначные, как у Леннона: «В этой темной комнате ты проявила душу…»
У Эльф заходится сердце.
«ЭТО МЫ!»
«…где черное и белое меняются местами…»
Неизвестно, какова аудитория пиратских радиостанций, но сейчас «Утопия-авеню» наверняка звучит в десятках тысяч радиоприемников. Сколько человек ее услышат? Пятьдесят тысяч? Сто тысяч? «А если им не понравится? А если они поймут, что я притворяюсь? А если она им понравится? А если все вдруг бросятся покупать сингл?» Ей хочется спрятаться. Хочется продлить удовольствие, наслаждаться этим уникальным ощущением. Хочется рассказать об этом все знакомым…
– Энгус!
– А… что… кто…
– Слушай! Радио!
Энгус слушает:
– Это вы.
Эльф ошеломленно кивает. Они слушают песню до конца. Голос Эльф выводит заключительные строки припева, и затем Бэт Сегундо объявляет:
– Прозвучало феерическое поп-великолепие «Темной комнаты», новой композиции британской группы «Утопия-авеню». Суперактуальные, в духе времени, и мы прочим их в топ чартов этой недели, совместно с нашим спонсором, «Рокет-кола», топовым напитком для топовых тусовок, и, если вас не продрал мороз по коже, срочно обращайтесь к врачу – кто знает, может, вы уже покойник. А перед этим The Beach Boys исполнили для вас «Don’t Talk (Put Your Head on My Shoulder)». Теперь, прежде чем мы перейдем к выпуску новостей…
Энгус выключает радио.
– Вы выступите на «Вершине популярности».
– Ага, если за мной пришлют лимузин, – говорит Эльф.
Энгус без улыбки смотрит на нее.
– Шучу, – добавляет Эльф.
– А я не шучу, – говорит Энгус. – Это слава.
«Даже и не мечтай», – мысленно предупреждает себя Эльф.
Дин хватает трубку:
– Нас только что крутил Бэт Сегундо!
– Ага! А Джаспер слышал?
– Не знаю. Он ушел. А Грифф еще не пришел. Слушай, как мне назвать своего первенца – Бэт или Сегундо?
– Дин Бэт Синяя Борода Сегундо Мосс.
– Эльф, началось! Я вот прям чувствую…
– И я тоже!
Дин хохочет:
– О господи… я… Радио! Мы! The Beach Boys!
– Я позвоню в «Лунный кит».
– Давай.
Бетани берет трубку:
– Агентство «Лунный кит», добрый день!
– Бетани, Бэт Сегундо запустил «Темную комнату»!
– Ты слышала?! – восторженно спрашивает Бетани.
– Слышала! – смеясь, отвечает Эльф.
– Соединяю с Левоном.
Левон доволен, но говорит учтиво и по-канадски сдержанно:
– Поздравляю. Это начало начала. Вы стартовали.
– А ты знал?
– Как ни странно, нет. Хотя с утра звонил Виктор Френч, сказал, что Джон Пил включил «Темную комнату» в завтрашний выпуск своей программы «Душистый сад». Значит, Бэт его опередил. В общем, «Утопия-авеню» попадет в эфир дважды, но и одного раза достаточно, чтобы запустить цепную реакцию. Министерство внутренних дел…
Энгус стоит в дверях, прощально машет рукой. Эльф посылает ему воздушный поцелуй. Энгус делает вид, что поражен в самое сердце, и, притворно пошатываясь, уходит.
– …вот-вот объявит пиратские радиостанции вне закона, так что больше не будет ни «Радио Лондон», ни «Радио Синяя Борода». Но мне по секрету сообщили, что Би-би-си ведет переговоры с Джоном Пилом и Бэтом Сегундо. Им предлагают работу на «Радио-Один». Я знаком с обоими, так что хорошо бы на следующей неделе с ними отобедать. У тебя найдется время?
– Еще бы!
– Отлично, тогда я все организую. И… ох, прости, Бетани говорит, что «Илекс» на второй линии.
– Ну, тогда все.
– Увидимся у де Зута.
Из кухонного окна Эльф смотрит, как Энгус выходит из дома на Ливония-стрит и, не оглядываясь, сворачивает на Беруик-стрит. Эльф идет в ванную и спрашивает свое отражение, не приснилась ли ей «Утопия-авеню» по радио.
– Нет, не приснилась, – отвечает отражение.
– А ты не изменишься, если я прославлюсь?
– Поцелуй меня, – говорит отражение.
Эльф целует его в губы.
«Джаспер прав… Зеркала – странная штука».
Отражение смеется. Эльф идет в спальню заправить постель, но Энгус сам это сделал. Эльф возвращается на кухню, наливает стакан молока и слышит, как в двери поворачивается ключ. Энгус что-то забыл. Пальто, наверное…
– Привет, Вомбатик!
Пол кренится, как палуба в шторм.
– Эй, у тебя молоко пролилось! – говорит Брюс.
«И правда пролилось…»
Эльф ставит бутылку на стол.
– Ну, попробуем еще раз. Привет, Вомбатик! – говорит Брюс.
Все очень и очень тихо.
– Как… откуда…
– Ночным паромом. – Он сбрасывает рюкзак под вешалку. – С самого Кале во рту ни крошки. За бутерброд с ветчиной и сыром я сделаю все что угодно. А у тебя как дела? – Он откидывает со лба густые золотистые волосы. Загорелый, выглядит старше. – Боже мой, как я по тебе соскучился.
Эльф пятится, натыкается на кухонный шкафчик:
– Погоди… я…
Брюс недоуменно смотрит на нее, потом что-то соображает:
– Я же посылал тебе открытку. Ты не получила?
– Нет.
– Скажи спасибо Королевской почте. А может, это французский facteur
[58] виноват. – Брюс подходит к раковине, ополаскивает лицо, наливает в кружку воды, пьет. Окидывает Эльф взглядом. – Новая прическа? Кстати, а ты сбросила пару фунтов. – Он ложится на диван, потягивается, демонстрируя мускулистый живот. – Если нет ветчины, то можно просто сыр с пикулями.
Эльф чувствует себя актрисой, попавшей в незнакомую пьесу.
– Ты что, забыл? Ты меня бросил и уехал в Париж.
Брюс морщится:
– Бросил? Мы же творческие люди! Нам был нужен воздух. Простор…
