А сами тем временем начали выдвигаться пехотой к реке, которая несла на себе плавсредства. Шли четко. Организованно. Слаженно. И спокойно. Как на учениях. По ним ведь не стреляли. Кто-то нес лодки, кто-то плоты. Все грамотно и аккуратно сделано. Везде борта обшиты веревкой, что позволяло солдатам тащить свое плавсредство, обступив их со всех сторон.
Но когда они почти подошли к воде, по ним ударили из дзотов станковыми пулеметами и 37-миллиметровыми гранатометами. Бойницы этих точек смотрели не во фронт, а под острыми углами к нему. Поэтому могли вести огонь, не опасаясь встречного обстрела. Три наката дубовых бревен и слой грунта сверху защищали от всего, кроме прямого попадания снаряда пяти или даже шести дюймов.
Гранатометы стреляли своей игольчатой шрапнелью. А пулеметы просто… банально долбили, заливая все сплошным потоком 8-миллиметровых пуль.
Тридцать секунд.
И тишина.
На берегу же среди брошенных лодок и плотов лежали трупы и раненые. Последние стонали и пытались отползти, спрятаться за кого-то или за что-то. Если могли ползти.
Остальные же бежали от берега, сверкая пятками.
Не получилось.
Бывает.
Поэтому артиллерия продолжила свой обстрел, переключившись на фугасы. Дзоты стали совершенно неожиданной неприятностью. Поэтому их хотели расковырять.
Долго ковыряли. Весь день. Благо что снарядов хватало. Пока хватало. Превратив весь этот участок фронта в этакое подобие лунного ландшафта.
Но бесполезно. На время обстрела почти все русские войска отошли, наблюдая за происходящим с воздушных шаров. Дирижабль ведь теперь действовал в интересах флота, помогая отлавливать остатки японских легких сил и контрабандистов.
Улов был обильный.
Дирижабль, корветы и эсминцы работали сообща, в то время как фрегаты с броненосцами методично обстреливали военные объекты на японских островах. С неба легко находились цели. Эсминцы их догоняли, досматривали и, в случае нарушения, сгоняли в кучу. Если те огрызались, подтягивались корветы, способные расколотить любой вспомогательный крейсер. Ну а потом задержанные корабли конвоировали в Сасебо, а оттуда уже в Порт-Дальний. Забиралось и арестовывалось все, что хоть как-то подходило под контрабанду. Вместе с кораблем и экипажем, который по достижении Порта-Дальнего отправлялся этапом в специальный строительный отряд. Они строили железнодорожную ветку от Ляо-Яна к реке Ялу. И англичане, и американцы, и немцы, и кого там только не было. Все подряд. И все трудились. Война войной, а про деньги забывать не стоит. Чем вдумчиво и занимались. Но ставили завесу не сплошняком, а эпизодами, не отваживая совсем контрабандистов, а делая на них набеги. Что влекло за собой повышение цен и новые кредиты, новые страховые ставки… и продолжение падения рыночных цен на японские долговые обязательства.
Рыбачков японских, кстати, не трогали. Ловят и ловят. Чего их мучить? Какой с того навар? Да и на войну их улов никак не влиял. Во всяком случае, в глазах Императора. Ведь чем дольше они держатся, тем глубже заберутся в долговую яму…
Так или иначе, дирижабль был занят очень полезным делом. Поэтому при обороне русских позиций у Ялу пользовались воздушными шарами – тепловыми аэростатами.
Ночью было тихо.
Все участники конфликта спали. В основной своей массе.
Русские войска стояли во второй линии и отдыхали с относительным комфортом – в землянках. Оставив в первой линии только секреты с дежурными отрядами. А англичане, немцы, австрийцы и японцы отдыхали в полевых условиях, заняв под офицеров небольшое количество жилых домов. Остальные же ютились в палатках. На улице была уже осень. Легкая прохлада. Но их руководство не спешило обеспечивать нормальные стационарные условия, рассчитывая перейти в решительное наступление и, опрокинув русские войска, продвинуться вперед. Глупость. Но для момента истории вполне обычная тема. В первый год Первой мировой войны было то же самое. Ужасные условия. Антисанитария. Неустроенные позиции и тыл. Ну и так далее.
Утром союзники возобновили атаку.
Но, увы, с тем же самым успехом. Прямые попадания смогли уничтожить только один дзот. В остальные своевременно вернули накануне убранное коллективное оружие и ударили по наступающим. А потом снова отошли. Раздраженные европейцы затеяли новую канонаду. А под ее шумок ринулись на брод бодрой толпой. Они не поверили предостережениям японцев, дескать, все давно смыло водой, даже если кто-то там чего-то насыпал. Однако и там их ждал облом. «Чеснока» там хватало. Поэтому с жутким воем солдаты падали в воду, наколовшись ногой о такую колючку. И их сносило течением. Они пытались барахтаться. Кто-то умел плавать, кто-то нет – и захлебывался. В общем – было «весело». Этакий дьявольский аквапарк с одним-единственным аттракционом.
А потом, позволив на левом берегу реки накопиться толпе из не желающих лезть в воду супротивников, по ним отработали коротким артиллерийским ударом. Фугасами. Силами трех дивизионов. По три выстрела на орудие в беглом темпе… Минуты не прошло, как полевые гаубицы замолчали. А там, где было совсем недавно большое скопление людей, находился «живописный» фарш. Тридцать шесть «стволов» отправили секунд за сорок сто восемь 107-миллиметровых «гостинцев», которые там все кости разметали по округе. Раз. И меньше чем за минуту два полка просто испарилось.
Чуть позже тем же днем союзники попытались вновь атаковать. Выводя в этот раз полевые орудия с щитовым прикрытием вперед, чтобы «погасить» дзоты прямой наводкой. Но они там и остались. Потому что подключились крепостные ружья, легко пробивающие их щитки. Как раз в районе прицельного приспособления. Бах! И нет ни прицела, ни наводчика…
Ближе к вечеру, уже в сумерках, союзники попытались атаковать массированно. Но все равно ничего не получилось. Станковые 8-миллиметровые пулеметы были расположены очень удачно и простреливали не только левый берег, но и правый, да еще и прикрывая друг друга от десанта. Из-за чего даже тем немногим везунчикам, которым удалось перебраться на правый берег, далеко уйти не вышло. Они просто погибли на несколько минут позже…
День заканчивался предсказуемо. Оборона уверенно держалась без всякого пота и нервов. Это японцы уже битые и знали, что почем. А вот европейские гастролеры только познавали все прелести восточной войны…
В то же время в Лондоне
Премьер-министр прошел в кабинет с самым что ни на есть постным лицом и сел на свое кресло во главе стола. Окинул взглядом такие же «счастливые» морды. И криво ухмыльнулся. Накатило. Им, в отличие от него, не нужно было сообщать королю о гибели флота и объясняться…
– Мой флот разбит! Мой флот разбит! – с каким-то отчаянием в голосе говорил Эдуард VII. – Еще неделю назад вы клялись, что скорее небо упадет на землю, а воды Темзы потекут вспять, чем русские дикари смогут победить англичан на море. Но небо на землю не упало и воды Темзы по-прежнему текут в Северное море. А мой флот разбит…
