Отработав на новогодних торжествах 1904 года, были задействованы громкоговорители с большим масштабом – их применили уже во всех крупных или очень важных городах империи. Даже во Владивостоке и Порт-Артуре. Туда передавалась проповедь, оформляясь словами диктора, который после нее продолжил вести первую трансляцию в истории, описывая все происходящее. С музыкальными паузами, потому как ему приходилось переходить с одной рабочей площадки на другую, дабы иметь возможность комментировать.
Ну так вот.
Вселенский Патриарх долго и со страстью рассказывал о славных делах державы ромеев, что безвременно покинула этот бренный мир. Когда же он закончил, вперед вышел Николай Александрович и, встав на правое колено, торжественно возвестил, что с сего момента Россия объявляется наследницей и преемницей Византии, принимая на себя все ее права и обязательства – финансовые, дипломатические, духовные, юридические, духовные, территориальные и прочее, прочее, прочее.
– Что скажешь, брат? – обратился Вселенский Патриарх к высшему иерарху Александрийского патриархата.
– Любо сердцу моему слышать слова такие, – ответил тот.
Потом также были опрошены антиохийский патриарх и иерусалимский, благо что все руководители востока древней Пентархии присутствовали на церемонии. И все сказали – любо. Так что Вселенский Патриарх, завершив этот вопрос, повернулся к Николаю Александровичу и произнес:
– Встань, сын мой. Встань и делай сказанное. Я же от имени всех древних иерархов славной державы ромеев благословляю тебя. И, по праву пастыря духовного, прославляю древними титулами. Встань, Император. Встань, принцепс. Встань, трибун плебса. Встань, доминус державы. Встань, Август.
Николай Александрович встал.
Стоявшие рядом сподручные легко скинули с него власяницу, и он предстал во всей красе своего костюма. Патриарх подошел и, протянув Императору копье, выполненное наподобие копья гоплита – дори, произнес:
– Веди нас.
Потом Патриарх вручил Николаю позолоченный щит, созданный по аналогии с щитом гоплита – асписом, произнес:
– Защищай нас.
И, наконец, надев на голову золотой лавровый венец, завершил формулу словами:
– Властвуй над нами!
Картина маслом! Клоун на каникулах!
Но никто не смеялся. Для той, насквозь пропитанной мистикой эпохи это все было очень серьезно. По всей Европе бегали толпы магов, экстрасенсов, старцев и прочих шарлатанов, а игрища с заряжанием воды у телевизора в 90-е были детским лепетом по сравнению с той мистической истерией, что охватывала весь Старый Свет. А тут раз – и наследник Византии. Причем ранней, а не поздней. Эффектный резонансный ход, направленный на общественное сознание, одержимое всяким бредом.
А дальше Николай совершил очередной неожиданный шаг, целью которого было уже прямое унижение августейших фамилий Европы. Он провозгласил свою супругу своим соправителем. Считай, объявил цезарем в старой Имперской терминологии. То есть поднял из статуса «просто женщины, которая рожает Императору детей», до монарха-соправителя одной из Великих держав.
Решило ли это вопрос шуточек в духе «царской шлюхи»? Отчасти. Ведь он провел весь ритуал, так что перед лицом верующих людей все было чисто и правильно. А в глазах августейших фамилий это был шаг, равный вводу Калигулой коня в Сенат. Не потому, что Клеопатра была чем-то плоха. Нет. Она, в отличие от грязных языков, оказалась очень порядочной девушкой… Однако, несмотря на раздражение и категорическое недовольство, августейшие фамилии Европы теперь были вынуждены с ней считаться из-за изменившегося статуса. Просто так игнорировать ее было нельзя.
Они вышли из Кафедрального собора Святой Софии и остановились на его верхней ступеньке. Сотни фотографов защелками камерами. Плюс работало несколько кинокамер, которые, кстати, и в соборе присутствовали. Да и вообще – по всему городу, так как Николай Александрович планировал потом смонтировать из всего этого агитационный фильм.
Дав возможность папарацци сделать свое дело, августейшая чета под звуки Имперского марша
[69] проследовала к стоящей у нижней ступеньки храма белой, позолоченной колеснице-квадриги. И поехала в сопровождении почетного эскорта по Москве. Дабы посетить разные места для гуляний, где уже начиналось торжество…
Глава 2
1904 год, 2 июня, Москва
– Вы серьезно? – повел бровью Император, стараясь не выказывать своего раздражения.
– К сожалению, – мрачно и понуро произнес французский посол. – Мы пытались их образумить, но…
– Ступайте, – максимально небрежно махнул рукой Николай Александрович с самым благодушно-невозмутимым видом, какой он только мог из себя выдавить. – Я благодарен вам за эти известия.
Посол покинул кабинет, и с Императора слетела натянутая маска, оставляя холодную решительность и жестокость, проступившую на нем словно кость на мертвеце.
Спустя пять часов у него уже был экстренный совет.
– Что удалось выяснить?
– Англичане действительно договорились о посредничестве с Чили. Все подробности сделки выяснить не удалось, но суть заключается в том, что Великобритания передает Чили восемь своих эскадренных броненосцев типа «Формидебл»
[70] и четыре броненосных крейсера типа «Дрейк»
[71] в лизинг. То есть во временное пользование за плату. А те, в свою очередь, передают их в лизинг уже Японии. Ведь Чили не связаны никакими ограничениями европейских держав.
– Прелестно, просто прелестно… – процедил Николай Александрович. – А где японцы возьмут экипажи?
– Все корабли укомплектованы «добровольцами», – тихо произнес начальник Имперской разведки. – Это их старые экипажи, которые отправили в продолжительный отпуск. Точно так же, как поступали мы с офицерами в Южной Африке.
– Вот даже как… интересно…
– В Германии, Австро-Венгрии и Великобритании открылись пункты набора добровольцев. Они переполнены.
– Моряков?
– В пехоту, кавалерию, артиллерию. Сейчас большой конвой, который отправят в Японию под прикрытием броненосного флота.
– Я полагаю, что эти добровольцы такие, как и на кораблях?
