Орудия эти были морскими, длинноствольными. Гильзы и навеска пороха – аналогичная. Поэтому стреляли они далеко. Очень далеко по сухопутным меркам этих лет. При угле сорок пять градусов они закидывали снаряд аж на двадцать два километра. И что примечательно, трубки замедления шрапнелей были рассчитаны на эту дистанцию. Вот эти «длинные дудочки» и накрыли японцев, еще толком не рассредоточившихся по территории. То есть на ранних стадиях развертывания.
Бам. Бам.
Отработала орудийная платформа. И меньше чем через минуту над очередной маршевой колонной японцев вспухло два черных облачка. А на них самих просыпались щедрой горстью брошенные стальные кованые стрелки. Они втыкались, застревая, в телах людей, погружаясь на сантиметр или более. Кого-то убивали. Но не часто. Кого-то тяжело травмировали или увечили. Большинство же оказывались легкоранеными. Ничего смертельного. Просто такой дротик пробил ладонь или предплечье, вонзился в бедро или ступню. В любом случае – солдат становился малопригодным на какое-то время к полевой службе.
Генерал Ноги смотрел на это безобразие и от бессилия скрипел зубами. Он ничего ЭТОМУ противопоставить не мог. Ему было совершенно очевидно, что орудия стреляют откуда-то от железной дороги. А закинуть туда в ответ ему было нечего. Просто нечем. Тот артиллерийский парк, каким он располагал, не стрелял так далеко. Он было попытался вывести сразу пять дивизионов 75-миллиметровых пушек на дистанцию огня, но их с ходу обработали русские орудия. Они даже доехать не успели до намеченных позиций, как их накрыли чертовой шрапнелью. А там ведь в чистом поле куда от нее деться? Вот бойцы и бросились кто куда из тех, кому повезло избежать «гостинца».
Японская попытка фронтальной лобовой атаки на, казалось, плохо защищенные позиции провалилась полностью. Да как провалилась! Людей покосило – жуть! Через ранения преимущественно. Но кто им помощь окажет? В его корпусе столько медиков и медикаментов просто не имелось.
Пришлось генералу прекращать это бессмысленное действо. А днем следующего дня с удивлением обнаружить канонаду тех самых пушек, что накануне создали ему столько проблем в изрядном отдалении. Как Ноги потом узнал, они там отсыпали гостинцев его коллеге – генералу Оку, попавшему в совершенную неприятность.
Там ведь ладно посекло шрапнелью из пятидюймовок людей – жуть. Так еще и казаки нарисовались. Два полка. Вот они-то и высыпали лавой из-за сопок на солдат Оку, атаковав с ходу «белым оружием», то есть пикой и шашкой.
Рассеянные, деморализованные, лишенные порядка и управления войска, отходящие после провалившегося наступления и тяжелых потерь, просто не выдержали такого с собой обращения. Хорошо, что генерал Оку вводил в бой не всех. И сумел парировать атаку казаков плотным ружейным огнем, нанеся, к слову, тем немалые потери. Однако оставаться в столь сложной обстановке он не решился. Вступление в бой казаков оказалось неприятной неожиданностью. Сколько их подошло? Кто знает? Может, два полка, а может, и все десять. Точных ведь разведывательных данных о том, где именно казачьи части располагались на Дальнем Востоке, ни у Оку, ни у Ноги не было.
Но это генерал Ноги узнал уже к вечеру 21 мая. А в полдень, услышав отдаленную канонаду, обрадовался. Ушли, значит, орудия. Отошли. Вряд ли у русских в этих краях их столь много. А значит, что? Правильно. И можно попытаться реабилитироваться за вчерашний позор. Вот и отправил он солдатиков в бой. Широким фронтом. Массово. Задействовав все силы, какие у него были под рукой…
Антон Иванович сильно переживал из-за того, что второй полк, прикрывавший ему тылы, отбыл вместе с бронепоездом и артиллерийскими составами к новому месту прорыва. А он в одиночестве был вынужден прикрывать это направление.
И если вчера было просто страшно, видя перед собой такую махину войск, то теперь он едва сдерживался от паники. Ведь за его спиной не было ничего. Просто голая степь. А на него вновь шли японцы. Конечно, не в таком бесчисленном множестве, как накануне. Но все равно, продолжая многократно превосходить его полк в численности.
Цепочка сопок, на которых держали оборону роты полка Имперской гвардии, протянулась на несколько километров. По взглядам тех лет – совершенная глупость. Слишком низкая концентрация войск. Такую оборону должно было прорвать легко и просто. Практически без потерь и каких-либо мучений. Но это так было только по мнению германских и английских специалистов, консультирующих японцев. Русские, работавшие от новой своей доктрины, были иного мнения. Поэтому растянули еще до подхода супостата у оснований занятых сопок колючую проволоку в формате спиралей Бруно
[63]. Очень удобных для такого рода задач. С банальной целью – критически затруднить японцам лобовые атаки на сопки. Ну те, не будь дураками, и рванули в свободные проходы между этими высотками, стремясь их обойти и выйти русским в тыл…
На подходах, конечно, их встречали огнем 87-миллиметровые легкие гаубицы, выполнявшие роль основных полевых орудий за неимением других. Но количества «стволов» и могущества снарядов им категорически не хватало по сравнению с отъехавшими пятидюймовками. Да и шрапнель у них была старая, обычная, со свинцовыми шариками в качестве поражающих элементов. Так что навредить они, конечно, навредили. Но остановить японцев не смогли. Поэтому в проходах между сопками эти толпы противника встретили станковые пулеметы. Хорошие такие «максимы» с водяным охлаждением, поливающие своих супостатов тяжелыми остроконечными пулями довольно мощных 8х63 патронов, что на такой дистанции прошивали иной раз и двоих бедолаг, стоящих рядом в одной диаметральной плоскости.
Особенно ушлые супротивники пытались растащить проволочные заграждения. Но их отгоняла метким огнем небольшая группа стрелков, специально следящая за этим делом. Так что на первый взгляд все получилось неплохо. Ведь японцы снова угодили в чудовищную мясорубку, теперь, правда, из фланкирующего огня станковых пулеметов.
Но Деникин упустил из вида важный момент – противник смог занять потерянные накануне орудия и применить их для обстрела русских позиций. Плотного такого обстрела. 87-миллиметровые легкие гаубицы, безусловно, включились в контрбатарейную борьбу. Благо что имели подходящую дальность огня. Но могущества их снарядов оказалось недостаточно, чтобы быстро угомонить этих восставших «зомби». Шрапнель-то всю они по японской пехоте расстреляли чуть ранее, а осколочно-фугасные снаряды потребовали более вдумчивого применения. Подавить-то в итоге подавили. Но японцы умудрились изрядно навредить станковым пулеметам, кое-где их разбив, а в основном – просто повредив и выведя из строя так или иначе. То есть по факту выключили плохо защищенные пулеметные гнезда из оборонительного контура русских.
И сразу – новая атака. В ней приняли участие накануне и легкораненые, так как сбить русских с позиций Ноги посчитал делом чести, ведь пятидюймовые орудия действительно отъехали и перед ними на сопках была просто горстка защитников. Что он и донес до каждого своего солдата. Дескать, они не мужчины, если не смогут. Вот и вышли все, кто смог выйти. Непрерывные цепочки шрапнельных разрывов их теперь не встречали. Плотный огонь станковых пулеметов тоже. Так что генерал был уверен – вот теперь он одержит успех.
