– Посмотрись, посмотрись, – с этими словами Витя подтолкнул его к зеркалу, укрепленному на руле мотоцикла. – В чем ты весь, не пойму? Липкий какой-то… И меня всего извачкал.
Спасенный из плена герой посмотрел в зеркало. О, ужас! Вместо лика, на котором отразилось благородное страдание и крайняя степень тюремного измождения, Антоша увидел вымазанную черной копотью перепуганную физиономию какого-то чертенка или негритенка. Да еще и с всклокоченными волосами.
– Что они там с тобой делали? – потрогав жесткие, торчащие строго перпендикулярно земле Антошины вихры, спросил Витя Рындин. – Это гель, что ли, или лак? Черта тебя «ашки» заставляли играть, да?
Антоша потрогал свою голову, горько всхлипнул, грязной липкой рукой вытер нос.
– Да, это… – только хотел признаться он, но в это время Витя, тревожно оглянувшись, быстро затолкал его за мотоцикл. Антоша оказался между стеной и разгоряченной железной машиной.
– Тихо, сиди там, пока наши не подойдут, – прошептал он. – Тебя показывать нельзя. Кто-то идет! Вдруг «ашки»!
Но это оказались не «ашки». Однако для перестраховки Витя больше Антошу из-за мотоцикла не выпускал. Так там бедняжка и сидел. И с негодованием безжалостно корил себя – зачем понадобилось ему поливаться виноградным соком? Как из-за этого пострадал его героический образ! На дурацкий сок, который растекся и по волосам, и по лицу, и по одежде, за время гонки по дороге налипла грязь и копоть. И превратила его в клоуна, самого настоящего клоуна, а не в Скорбного Пленника, автора бессмертной драмы… Стоп! А драма-то все-таки осталась у врагов…
– Вить! – выглядывая из-за мотоцикла, протянул Антон.
Но сказать он больше ничего не успел. Из-за поворота появилась Редькина. Услышав ее шаги, Витя на всякий случай заставил Антошу спрятаться, для чего несильно стукнул его по макушке.
– Где он? – послышался добрый Зоин голос.
– Да вон он.
– Ой, ты зачем его туда загнал? – удивилась Зоя.
Витя в двух словах объяснил, зачем. И скомандовал:
– Мне нужно мотоцикл отогнать. А вы идите в школу. Под главной лестницей дождетесь Балованцеву. А до этого даже носа не показывайте.
– Потому что Мыльченко опять украсть могут, – с пониманием прошептала Редькина.
Антоша, поднявшийся из-за мотоцикла, снова ощутил свою значимость.
– Ой, а чего ж ты такой… – начала было Зоя, но Антон решительным жестом остановил ее.
– За мной, Зоя, – повелительно произнес он.
Витя усмехнулся, сбегал в школу, проверив, все ли безопасно там. Он понимал, что если какие-нибудь «ашки» и есть сейчас в здании школы, то они наверняка еще не знают, что Антошку похитили из их штаб-квартиры. Если только кто-то был с мобильным телефоном, и им уже позвонили и сообщили о похищении…
Но нужно было надеяться на лучшее.
– Бегите! – вернувшись, дал команду Витя. – Зоя, ты стереги его!
– Да, Витя, да! – на бегу ответила Зоя.
Глава Х
На одном фронте не спят
Тем временем в логове «ашек» бушевала настоящая буря. Вопли раздавались чуть ли не на весь дом.
– Да как же вы упустили! – не своим голосом орал Жека, с тяжелым микрофоном в руке надвигаясь на проштрафившихся ребят из группы сопровождения до будки.
– Вы чего, совсем борозды не чуяли? – не менее громко вопил Толик. – Куда вы смотрели? Как мы без Мыльченко?
– Как вот мы теперь выиграем? Слова-то еще не дописаны! Не дописаны слова, понимаете? – подхватили те, кто оставался в квартире и спокойно ждал возвращения благополучно позвонившего поэта и его сопровождения.
– Расслабились там, по улице решили прогуляться, а мы тут за вас работать должны!!!
– Мы в Москву хотим!
– А вы нас всех подставили!
Группа несчастных боялась поднять взгляды от пола. Все пятеро чувствовали себя виноватыми и не оправдывались. Они и сами удивлялись – как могли их запутать и отбить Мыльченко четверо мелких «вэшек»? И мотоцикл этот откуда взялся? Ведь не было же, вроде, в окрестностях никого? Как они их просмотрели…
– А где теперь этот хмырь, в смысле Гуманоид их придурочный? – негодовал Жека.
Да, если бы слышал драматург Антоша, как резко отношение к нему сменилось с восторженного на презрительное, ох, он бы обиделся…
– «Где?» Уже со своими «вэшками» обнимается! – крикнул Толик.
– Вот хитрый паразит, оказывается! А таким шлангом прикидывался… – рыкнул Жека. – Ждал, что его свои выкрадут. А мы ему верили…
– Он, наверное, не ждал, – проговорила красавица Маша, не поднимая головы. – Ему этот парень, который сегодня приходил, скорее всего знак подал.
– Какой это парень сегодня приходил? – грозно поинтересовался Жека.
– С рекламой, – ответила Маша, которая тогда вместе с другими девочками выгоняла пана Теодора из квартиры. – Ты ему сам дверь открывал.
– Это левый какой-то пацан… – пожал плечами Жека.
– А вот, получается, не левый. – Маша посмотрела ему в лицо. – Он прокламации раздавал. Видно, в квартиру-то что-то и забросил. То есть не что-то, а записку. А Мыльченко ее подобрал, прочитал – и был таков!
– А кто его пустил?!! – голосом разъяренного быка начал Жека, но тут же осекся. И так понятно, кто пустил…
Вокруг несмело засмеялись. Через полминуты засмеялись веселее и увереннее. Но когда смех уже грозил перейти в безудержный хохот, Жека, который все это время стоял и усиленно размышлял о чем-то, громко крикнул:
– Тихо! Вся эта фигня говорит о том, что в нашем лагере шпион! Да, самый настоящий шпион «вэшек»! Который все это время был заодно с ними. Он и помог Гуманоиду убежать.
– Это как? – пока еще никто не понял, на каком основании Жека сделал такой вывод.
– А так. В квартиру он условным сигналом позвонил: «Спартак – чемпион!» – Жека пристально оглядел присутствующих. – Я и открыл, потому что подумал – это свой идет. Кто ему этот сигнал сообщил?
Все собравшиеся стояли и молчали, глядя друг на друга и ожидая, что подлый предатель сейчас сам во всем признается. Ждали напрасно – но об этом никто из них не догадывался.
Генеральная репетиция рок-оперы остановилась. Да и вообще вся постановка была под угрозой срыва. Ведь до сих пор была как следует отрепетирована только одна-единственная первая картина. Даже того, что по сюжету должно произойти дальше, не знал никто. Потому что только сегодня в обед драматург Антон Мыльченко обещал предоставить тексты слов, которые должны были говорить и петь под музыку его похитители…
Тем не менее весь восьмой «А» класс уселся в большой комнате, сразу оказавшейся тесной, и приступил к тщательному разбору поведения каждого. Чтобы все-таки выяснить – кто же этот предатель в их стане?
