– Что ж, пойду нести информацию в массы.
– Уверен, этот тощий парень из Хобокена
[11] переживет весь хаос. Эй, а я ведь тоже тощий парень! Там ведь есть парк, так? В Хобокене. – Чак по-прежнему улыбался, но голубые глаза стали пронзительными и серьезными.
– Ну да, я как-то снимала там репортаж. Миллион лет тому назад.
– Да уж, это не Парк-авеню, но мальчишки считают это место номером один для посещения. Ну все, пора прощаться. Я и так бродил по сети до трех утра. А три утра – совсем не детское время. Давай, до скорого!
– Удачи, Чак!
После завершения звонка Арлис вызвала на экран карту улиц Хобокена и принялась водить по ней пальцем, бормоча себе под нос:
– Парк-авеню. Нашла. Может, Парк-авеню, дом один? Или пересечение Парк-авеню с 1-й стрит? Ага, пересечение, в три часа утра. Если удастся выбраться из Манхэттена.
Арлис вскочила на ноги и начала мерить шагами помещение, переваривая информацию, полученную от Чака. Ему можно было доверять. До сих пор все предоставленные им сведения оказывались точными. А то, что не подтверждали официальные источники, дополнялось анонимными.
Два миллиарда человек мертвы. Вирус мутировал. Еще один президент скончался. Нужно разузнать побольше про Салли Макбрайд – министра сельского хозяйства, которая, по словам Чака, стала президентом. Чтобы быть готовой, когда – и если – смена власти станет достоянием общественности.
Если Арлис расскажет об этом в прямом эфире, то сюда наверняка явятся военные или служба нацбезопасности и заберут ее на допрос, а может, и закроют их канал. В прежнем мире она бы рискнула оказаться в суде, чтобы защитить анонимный источник, но прежний мир умер.
Лучше простой журналистке сейчас не высовываться и придерживаться официальных новостей и самостоятельно найденных сведений. Хотя бы во время сегодняшнего эфира. А уже потом, подготовив сводку на основе информации от Чака, перерыть всю сеть вместе с Малышкой Фред. И, если обнаружатся подтверждения этим сведениям, она сможет защитить и себя, и источник, и канал.
Арлис знала, что многие люди зависят от их вещания, ищут в выпусках новостей помощь, надежду и правду, и пообещала себе, что добудет подтверждение. Ради всех этих людей. Она откинулась на спинку кресла, налила кофе, подготовила информацию, отредактировала ее и распечатала. Фред поместит этот текст в суфлер.
Захватив бумаги, Арлис направилась к гардеробной, выбрала пиджак и уселась перед зеркалом, чтобы самостоятельно нанести макияж и сделать прическу. Конец света, может, уже и близко, но ведущий новостей должен выглядеть профессионально.
В студии она застала энергичную рыжеволосую Малышку Фред за беседой с оператором, который казался расстроенным.
– Привет, Арлис! Не хотела тебе мешать, пока ты готовила новости. Я достала яблоки и апельсины. Они в переговорке.
– Где ты умудряешься находить такие лакомства?
– Просто надо знать места.
– Рада, что ты знаешь. Можешь поместить информацию в суфлер?
– Конечно! – стажер понизила голос. – Стив очень расстроен, потому что видел вчера, как какой-то говнюк застрелил собаку и убежал. Наш здоровяк хотел помочь, но не успел. Пока он спустился, пес уже умер. Почему люди такие жестокие?
– Не знаю. Но пока существуют такие люди, как Стив, которые не боятся выйти на улицу, чтобы помочь собаке, не все потеряно.
– Это правда. Может, достать ему другого пса? Сейчас развелось столько бездомных.
До того как Арлис успела прокомментировать эту идею, Малышка Фред умчалась, чтобы настроить суфлер.
Ведущая подошла к столу и закрепила на ухе гарнитуру.
– Меня слышно?
– Все отлично, Арлис.
– Доброе утро, Кэрол. Набрала информации. На десять минут жести, на десять минут развлекаловки. Малышка Фред загружает данные в суфлер.
Они обсудили выпуск, добавили сведения, которые удалось раздобыть Кэрол и Джиму, решили, с какой истории начинать и какой заканчивать эфир. Чести стать последней новостью удостоилось сообщение о женщине на единороге. Таким образом все вместе они наскребли на полный тридцатиминутный выпуск.
– Когда все это закончится, Арлис, – произнес Джим в наушник, – и мир снова станет вменяемым, хотя бы относительно, ты останешься ведущей.
«Тяжелая артиллерия», – подумала девушка. А потом вспомнила новости, полученные от Чака. Мир никогда не станет прежним.
– Ловлю тебя на слове.
– Торжественно клянусь.
Фред положила листы бумаги с новостями на стол, рядом поставила стакан воды.
– Спасибо, – кивнула стажерке Арлис, пригладила длинное каре темно-каштановых волос, заглянула в зеркальце и принялась повторять скороговорки.
По знаку десятисекундной готовности она расправила плечи, на пятой секунде обратного отсчета повернулась к камере и дождалась сигнала к началу от Стива.
– Здравствуйте. Я Арлис Райд, и в эфире очередной выпуск новостей. На сегодняшний день, по оценкам Всемирной организации здравоохранения, количество умерших от вируса H5N1-X составило более полутора миллиардов человек. Вчера президент Карнеги провел совещание с представителями и главами ВОЗ и ЦКЗ. Ученые работают не покладая рук, чтобы изготовить вакцину, эффективную против инфекции.
«Я обманываю зрителей, – думала Арлис, не прерывая отчета. – Лгу им, потому что боюсь рассказать правду. Лгу, потому что напугана до смерти».
Глава 4
Лана слушала ведущую с новостями одна хуже другой, выглядывая из окна, которое занимало всю стену.
Раньше ей нравилась возможность наблюдать за происходящим в районе. Сколько раз они с Максом бегали по утрам за свежими пончиками в ту булочную? Сейчас вместо витрины с заманчиво выставленной выпечкой и пирожными виднелись лишь наспех приколоченные доски, покрытые непристойными надписями.
Лана перевела взгляд на продуктовый магазинчик, где она постоянно закупалась, обмениваясь при этом шутками с веселой женщиной за прилавком. Дорис, ее звали Дорис. Всегда ярко накрашенная, всегда с плотной сеточкой на седых волосах.
Вчера популярный семейный магазинчик превратился в закопченный кирпичный остов с обгорелыми балками, над которыми до сих пор вился дымок, и разбитыми стеклами.
Наверняка причиной вандализма послужила чья-то злобная прихоть.
Теперь многие кафе и магазины, которые они с Максом так любили, были закрыты, разрушены или разграблены.
Остальные квартиры в их здании казались либо брошенными, либо забаррикадированными. Интересно, остался ли там кто-то живой или все умерли?
Этим утром на тротуарах не было ни одного прохожего. Даже тех, кто иногда выбирался наружу, чтобы пополнить запасы и снова запереться в своих убежищах. Машин тоже не было видно.
