– Ника, подожди!!!
– Зачем ты пришел сюда? – Сид с трудом различил исчезающий шепот.
Он стоял словно громом пораженный.
«Ответь: зачем ты пришел сюда, buddy? Это простой вопрос!»
Сид только теперь осознал то, что крутилось у него в голове уже не первый день: он знал, зачем он здесь. Он должен подняться на эту чертову гору. Все призраки прошлого ведут его сюда. Он приехал сюда ради этой горы.
Сид криво усмехнулся.
Ничего хорошего его там не ждет. Но жребий уже брошен.
Он шагнул к кромке леса. Костер гасить не стал – пусть себе догорает. Его ждала гора.
От подножия горы брала начало еле заметная в лунном свете тропка. Она карабкалась по крутому склону, огибала серые валуны, порой растворяясь в глубоком непримятом мху – и все же она была там и вела к самой вершине горы. Сид хорошо помнил этот путь.
На тропинке в самом начале подъема безмолвным стражем застыл черный силуэт. Сид заметил его еще издали, но не стал сворачивать или замедлять шаг. Плевать, кто бы ни встал на его пути – сегодня он поднимется на эту чертову вершину.
Лица фигуры было не различить: вместо него – сгусток чернильной тьмы, который, казалось, поглощал любой свет.
Сиду не потребовалось оглядываться на скальную стену слева, чтобы узнать этот силуэт.
– Дай мне пройти.
Силуэт покачнулся, но остался стоять на месте.
– Оглох, buddy? Дай пройти.
Тяжелое молчание в ответ.
– О’кей, – Сид вскинул руку, – тогда я пойду без тропы, только и всего.
Он резко свернул в сторону и уже начал подъем, когда в спину ему долетел глухой голос-шелест:
– Иди, но обратно ты не вернешься.
Сид не удостоил говорившего взглядом, только откинул голову и издевательски засмеялся:
– Пугать меня вздумал, образина? Катись-ка ты!..
Подниматься без тропы оказалось легче, чем он думал. Мох был совсем сухим, ноги не скользили (а в прошлый раз все было совсем иначе!), и хотя месяц уже сел, Сиду с лихвой хватало света звезд. Он даже не подумал о том, чтобы захватить с собой фонарик. Нет, такую ночь, как эта, нельзя пятнать ничем чужеродным.
«А сам ты здесь разве не чужак?»
На плечи что-то незримо начало давить. Сид упрямо карабкался вперед, не замечая этого враждебного присутствия.
Они поднимаются зигзагами. Тропа проходит где-то левее, но, конечно, ее занесло. Крутой заснеженный склон покрывают цепочки их следов. Красивый, должно быть, выходит узор.
Идти скользко, сорваться вниз ничего не стоит. Плевать! Зато уже полпути пройдено.
Сид бредет вперед, словно в трансе. Он не смотрит под ноги, его губы сомкнуты, но он безостановочно напевает простой медитативный мотив. Кажется, он все еще чувствует запах ганджи.
Из-за туч впервые за день выходит солнце, оно светит им в спины, и снег искрится под ногами. К промокшим ботинкам прилипли длинные тени, они тоже карабкаются по склону, смешно забегая вперед.
Сиду хочется смеяться, но сейчас не время. Он только чуть громче напевает свой мотив и продолжает идти. Вперед и вверх – только это сейчас важно.
– Сид! – откуда-то снизу доносится окрик Ники. – Подожди меня!
Но Сид только качает головой и идет дальше. Восхождение – это путь к себе. Здесь каждый сам за себя.
Давление на плечи стало невыносимым, и Сид припал к склону. Теперь он карабкался, хватаясь руками за камни и чахлые кусты можжевельника.
Вместе с ветром донесся все тот же замогильный голос-шелест:
– А я ведь говорил, что назад ты не вернешься.
Слева послышались короткие ухающие звуки. Сие означало, видимо, что тварь, стерегущая склон, рассмеялась.
Сид не стал тратить силы на ответ. До вершины не так уж далеко – главное не останавливаться.
Яна
Яна ломилась через лес, не разбирая дороги. Густой подлесок мешал продвигаться, но она и не думала сбавить темп.
Хуже всего было то, что Мец отрезал ей путь к лагерю. Теперь оставалось только нестись сломя голову сквозь незнакомый лес в сторону от костра, Сида и перевала, ведущего к людям. Но выбора уже не было.
Если бы только рассеялся туман! Если бы она смогла хоть что-то разглядеть впереди.
Сбоку, ошеломляюще близко, раздался хруст. Яна почувствовала, как от ужаса глаза вылезают из орбит.
В голове всплыли слова Сида: «…Если захочет, ходит неслышно. Так, что ни одна ветка под мохнатой ногой не хрустнет…»
Так что же это он – дразнит ее, играет? От этой мысли стало еще страшнее.
Яна резко сменила траекторию и рванулась в гущу леса, прочь от озера. Удары сердца отмеряли секунды этой адовой гонки сквозь ночь, туман вокруг становился все гуще, и было непонятно – бежит ли она что есть сил или завязла на месте. Как в навязчивом ночной кошмаре…
Яна не знала, сколько прошло времени, но в какой-то момент она поняла, что не может больше бежать. Еще шаг – и ее легкие не выдержат, разорвутся.
Она замерла и прислушалась. Кругом царила настороженная тишина. Лес словно затаился: ни хруста веток, ни плеска воды в озере, ни шума ветра в кронах деревьев.
Неужели она оторвалась? Яна боялась поверить своему счастью.
Она опустилась на колени и заползла в заросли кустарника. Мокрые ветки хлестали по лицу, капли сыпались за шиворот. Ничего, главное – спрятаться получше.
Глубже, еще глубже… Яна забралась в самую гущу веток и там замерла, сжалась в комочек. Теперь главное – не издавать ни звука: не шуметь, не дышать, остановить стук сердца. И тогда, может быть, ей удастся переждать здесь до рассвета. Яна застыла без движения.
И тут она ощутила, как на затылке шевелятся волосы.
Потому что в кустах за ее спиной кто-то был.
Она услышала хриплое, с присвистом дыхание. Еще секунда – и дыхание приблизилось. Теперь Яна ощущала на щеке зловонное тепло.
С нечеловеческим воплем она метнулась вперед, ожидая, что ее вот-вот схватят цепкие когти. Но нет, каким-то чудом ей удалось вырваться из зарослей нетронутой.
Не чуя под собой ног, Яна понеслась дальше через лес. Больше она не останавливалась.
Почва стала топкой, ноги с отвратительным хлюпаньем увязали в жидкой грязи. Туман сгустился еще сильнее, но не нужно было смотреть по сторонам, чтобы понять: Мец загнал ее в болото.
Здесь Яна уже не могла бежать так быстро. Постепенно она перешла на тяжелый неуклюжий шаг. Она двигалась вперед без разбора, порой проваливаясь по колено в ледяную жижу.
Наверное, теперь она была чертовски далеко от лагеря. Вроде бы озеро осталось где-то слева. Яна сощурилась, вглядываясь в даль. Конечно, она не смогла разглядеть и намека на огонек костра вдали. От этого ее захлестнуло новой волной ужаса и одиночества.
