Дальше идти нужно без тропы, путь отмечали сложенные из камней пирамидки. Сид хорошо помнил, как важно держаться их: левее поднимался склон с сыпухой, правее – каменистое плато, сбегающее в ущелье, которое никуда не ведет. Единственная правильная тропа – по пирамидкам.
Ближайшая смутно маячила сквозь туман, но дальше уже не было видно ничего.
«Будем разбираться по ходу. Не смей усложнять!»
Сид отбросил окурок и кивнул:
– Погнали, женщина-змея.
Они шли через перевал два часа. Два часа без передышек и привалов, под нудным дождем, сквозь нескончаемый туман. Два часа понадобилось Сиду, чтобы признать очевидное: он заблудился. Они уже давно не встречали заветных пирамидок, а пейзаж все не менялся. Одни и те же почерневшие от сырости камни. Ни людей, ни деревьев, ни звука, кроме их собственных шагов. Мертвая пустыня в тумане.
В какой-то момент Ника не выдержала:
– Ну и куда ты нас завел, блин?
Наверное, стоило ей тогда признаться. Стоило сказать все как есть. Сид наверняка так бы и поступил. Если бы только ее голос не сочился такой ядовитой насмешкой.
Злясь на Нику и ненавидя себя, Сид выговорил с непроницаемым лицом:
– Озеро может не подпускать к себе, кругами водить. Надо просто идти дальше.
На секунду ему показалось, что Ника поверила. Во всяком случае, заколебалась. Но скепсис все же победил, у нее вырвался пренебрежительный смешок:
– Так ты что, ведешься на все эти байки? Да ты еще более больной, чем я думала!
Сид почувствовал, что начинает беситься. Он сделал над собой усилие и примирительно улыбнулся. Ситуация и так была паршивая, ни к чему усугублять ее ссорами.
– Неважно, во что я верю. Важно, как оно есть. Пошли, не стой.
На этот раз Ника молча подчинилась.
Они плелись по проклятому плато до самой темноты. Сид ничего не понимал. Перевал был небольшой, там просто негде заблудиться настолько, чтобы блуждать часами. Если только они и в самом деле не ходят кругами.
Когда окончательно стемнело, стало ясно, что дорогу им не найти. Туман и не думал рассеиваться, хотя температура ощутимо упала. И все равно, надо было идти вперед.
Стоило им только остановиться, как холод пробирал до костей. Мокрая одежда больше не грела, а палатку на таких камнях нечего было и думать поставить.
И они все шли и шли вперед, разгоняя туман перед собой жалким светом налобников. В тяжелом молчании, ужасающе медленно. Шаг за шагом, все вперед и вперед.
Первой не выдержала Ника. В какой-то момент она просто осела на камни и махнула рукой:
– Ты иди. Я передохну и догоню…
Разделяться в таком тумане было бы безумием. Но и идти она больше не могла. Сид понял это, заглянув в ее глаза. Там больше не осталось ни колючего упрямства, ни извечного вызова, ни кокетства, которое всегда его заводило. Теперь в ее глазах тоже поселился туман.
Если бы дождь перестал хоть на полчаса… Он бы обязательно что-то придумал, если бы не этот собачий холод!
Сид молча вытащил из рюкзаков спальные мешки и тент от палатки.
Они приваливаются спиной к большому камню, кутаются в спальники и прижимаются друг к другу, делясь крохами тепла. Сверху накидывают тент от палатки – это хотя бы отчасти защитит от дождя. Капли, летящие в лучах фонариков, подозрительно смахивают на хлопья мокрого снега.
Сид обнимает Нику и негромко говорит:
– Ты только не спи. Нельзя спать.
Он удивился, насколько у него сел голос.
– Ник, – он тормошит ее за плечо. – Лучше расскажи, что ты тут вообще забыла?
– Не поняла, – бормочет Ника.
– Ну, – Сид горько усмехается, – у тебя ж твое училище за плечами, в кармане контракт в тот звездный цирк, как его там… Ты гордость семьи, все такое. Как тебя занесло в такую глухомань со старым наркоманом?
– Ты не старый, – Ника напрягается. – А контракт подождет, пока я вернусь. Должны же у меня быть каникулы, да?
– Да, – Сид целует ее в висок и обнимает крепче, силится отдать побольше тепла. – Конечно, контракт подождет. Ты только не спи.
Ника молчит. Ему кажется, что она беззвучно плачет.
Один Бог знает, как им удалось пережить ту ночь. Они все же уснули под утро, и то, что на рассвете они проснулись, Сид и по сей день считал чудом.
Просто в какой-то момент он открыл глаза, потрогал щеку Ники – теплая! – и откинул тент палатки, которым они укрылись с головой.
Хмурое утро приветствовало его пронизывающим холодом и молочно-белым небом. Тент от палатки занесло толстым слоем снега. Видимо, он-то и не дал им замерзнуть насмерть той ночью.
Туман рассеялся, землю плотно затянуло хрустящее белое покрывало, только тут и там чернели припорошенные верхушки камней. Сид почувствовал, как радостно подпрыгнуло сердце. Туман ушел, а значит, теперь они точно не пропадут!
Он медленно поднялся. Мышцы зверски болели, но тело кое-как слушалось.
Просыпаясь, завозилась под спальным мешком Ника.
Сид жадно оглядывался по сторонам. Оглядывался – и не верил своим глазам.
За ночь они прошли практически весь перевал. Перед ними открылся вид на спуск в долину – левее, метрах в двухстах, маячила не занесенная пирамидка из камней.
Сид расхохотался как умалишенный.
Ника тут же рывком села, захлопала глазами:
– Какого хрена?.. Ничего себе – июнь!
– Да мы молодцы, бэби, – все еще хохоча, Сид махнул рукой в сторону пирамидки. – Почти и не сбились с пути. Тропа – вон она.
Ника неуклюже поднялась и молча уставилась на злорадно торчавшую пирамидку.
Сид в который раз удивился, как быстро она умеет справиться с лицом. Пара секунд – и вот уже она снова надела маску самодовольной кошки.
– Ну что, амиго, – она зевнула. – Вот и проверило твое Озеро нас на прочность. Мы победили.
Сид изогнул бровь.
– То есть ты не хочешь повернуть обратно?
Ника фыркнула.
– Чтобы эта адская ночь была впустую? Нет уж!
Сид молча смотрел на подругу, поражаясь ее силе воли.
– Ну собирайся, – он ухмыльнулся. – Пойдем, коли не шутишь…
Котелок с чаем закипел, крышка начала смешно подпрыгивать.
Сид тряхнул головой, отгоняя наваждение воспоминаний, и полез в карман за сигаретами.
– Почему, Сид? – негромко, но настойчиво повторила Яна.
Что он мог ей ответить?
«Потому что это было по-настоящему страшно. Потому что даже Ника чуть не загнулась. А ты, бэби, совсем из другого теста».
