– Рудник Карнасурт, – в голосе Сида не было и намека на улыбку.
Он стоял неподалеку и неотрывно смотрел на горы впереди. Яна невольно залюбовалась им. Небрежно накинутая поверх свитера камуфляжная куртка, отрешенный взгляд и, конечно, извечная сигарета. Яне показалось, что его губы беззвучно шевельнулись, будто приветствуя кого-то или что-то. Сейчас от него так и веяло спокойной мужской силой. Весь вид Сида будто говорил: держись меня, со мной не пропадешь.
Яна почувствовала, как горько засосало под ложечкой. Она резко отвернулась.
«Особенно у таких воспоминаний, да, buddy?»
В тот раз они добирались на попутках. Нике посчастливилось поймать машину до самого рудника. Древний «КамАЗ» высадил их прямо тут, и Сид до сих пор помнил, как Ника глядела на него победителем, как смело выпрыгнула под дождь и как жарко вспыхнули ее медные кудри в этом сером пейзаже.
Его маленькая гимнастка, его потерянный лисенок. Девятнадцать лет, мышцы – как стальные канаты, чувство страха отсутствует на генетическом уровне…
Сид почувствовал, как ледяная когтистая лапа сжала сердце.
Тогда тоже шел дождь, только туман был еще плотнее. В такой туман за десять шагов не отличишь груду камней от медведя, где уж тут нащупать тропу через перевал. И все же они тогда пошли вперед.
«Прекрати вспоминать!»
Он сделал последнюю затяжку и повернулся к Яне.
– Готова, бэби? Пора стартовать, нам идти пятнадцать каэм.
Яна посмотрела на него с непонятным выражением и молча потянула за лямку своего рюкзака. Точка равновесия сместилась, и рюкзак Сида тут же рухнул на мокрый гравий.
– Твою мать! – вырвалось у Яны.
Ему послышалось, что она всхлипнула.
Сид приблизился к подруге своей плавной танцующей походкой и шутливо пнул лежащий в грязи рюкзак:
– Да черт с ним, пусть лежит.
Он взял лицо Яны в свои ладони и приподнял за подбородок.
– Посмотри на меня.
Яна неохотно подняла глаза. Так и есть, на щеках блестят дорожки слез.
С легким вздохом Сид поцеловал ее в краешек губ и настойчиво заглянул в глаза:
– Мы не обязаны никуда идти. Хочешь, прямо сейчас домой поедем?
Яна энергично помотала головой:
– Я в порядке. Пойдем.
Сид сощурился.
– Уверена? За рудником перевал, поднимемся на него – начнутся дикие места. Возвращаться будет поздно.
– Я в порядке, – негромко повторила Яна.
– Хорошо. Я помогу.
Сид легко поднял Янин рюкзак, помог ей попасть руками в лямки. Затем взвалил на спину свой, поморщился и подмигнул:
– Пойдем. Север ждет.
И они пошли. За их спинами со скрипом закрылась калитка ворот, затем позади осталась пустынная территория рудника, опоясанная ржавыми рельсами для вагонеток. Дальше под ногами вилась проторенная во мху тропка, а унылый дождь все лупил и лупил по мокрой тундре.
Яна съежилась и втянула голову в плечи, стараясь спрятаться от ледяных капель под рюкзаком и капюшоном. На душе скребли кошки, и каждый шаг отдавался в ее ушах похоронным звоном.
Ей казалось, что сейчас они покидают пределы ойкумены и за спиной остается вовсе не полуразрушенный рудник, а последний оплот человеческого жилья. Сид бодро шагал впереди и не оглядывался, а Яна не могла припомнить, когда еще ей было так одиноко.
Всего час назад они были в поселке, шагали по центральной улице с растрескавшимся асфальтом, где-то вдали выли собаки. Сид приметил выцветшую вывеску «Продукты» и кивнул:
– Сейчас вернусь.
Не снимая рюкзака, он трусцой пересек улицу и скрылся в темном нутре магазина. Яна огляделась по сторонам. Вокруг не было ни единой живой души.
«Как в Припяти».
Ей тогда стало настолько не по себе, что она бегом поспешила за Сидом. Внутри магазина было тепло и пахло прогорклым подсолнечным маслом. Такой будничный, уютный запах. Яна почувствовала, как отступает тревога.
– «Лаки Страйк» есть? Красные, – Сид улыбнулся продавщице.
Яне ужасно захотелось ощутить на себе теплый взгляд его желтых глаз. Но Сид стоял к ней спиной и, кажется, даже не заметил, что она вошла.
– Черный «Петр» есть, – хмыкнула продавщица. – «Прима», «Тройка», «Гламур». Что берете?
Сид рассмеялся легким непринужденным смехом. А у Яны в голове билась только одна мысль: «Куда тебя занесло? Возвращайся! Ты еще можешь вернуться!»
Конечно, она тогда промолчала. А теперь поселок больше не казался ей такой дырой. Все же там были люди. Наверное, даже гостиница какая-никакая…
– Через перевал сегодня не пойдем. Здесь ночуем.
Сид настолько резко остановился, что Яна чуть было не налетела на его рюкзак.
«Это из-за того, что я все время отстаю?!»
Она встряхнулась и шутливо бросила:
– Но почему?! Я не устала, идем дальше!
Однако Сид даже не улыбнулся в ответ.
– Потому что я так сказал. Лагерь вон там поставим, за камнями.
Яна хотела заспорить, но ее остановило чувство страха.
«Да ведь очевидно почему! Потому что ты тащишься как старая кляча. Тебе так уж нужно это услышать от него?»
Она только махнула рукой и поплелась в указанном направлении. Ей не хотелось ни спорить, ни вообще разговаривать.
Сид про себя чертыхнулся. Ему стало неловко перед Яной, захотелось обнять ее и попросить прощения.
«Девочка не виновата, что тебя осаждают тени прошлого».
Он вздохнул и размашисто зашагал вдогонку, прикидывая на ходу, что приготовить на ужин.
Когда оказываешься в диких местах, приоритеты и мышление меняются мгновенно, будто кто-то переключает рубильник в голове. Ты не становишься другим, лучше или хуже. Ты просто начинаешь мыслить так, как мыслили поколения и поколения твоих предков.
Да, они были еще недалеко от людей, позади в осенних сумерках еще отчетливо мерцали огни рудника. И все же вокруг были горы, тишину нарушал только шелест дождя да журчание ручья ниже по тропе.
Яна поймала себя на мысли, что самая важная вещь на свете сейчас – спрятаться наконец от проклятой мороси, подальше от промозглой сырости этого вечера. Только прятаться здесь некуда, кроме как в палатку. Которую нужно было еще поставить на мокрых камнях, в зябких, нагоняющих тоску сумерках.
Зато каким заманчивым обещанием тепла веяло от мыслей о палатке! Их с Сидом тесный и приземистый, но такой уютный ярко-красный домик, знакомый Яне еще по фестивалю, сейчас так и манил. Сбросить с себя мокрую одежду, забраться в спальный мешок и лежать, ни о чем не думая…
