У костра по-хозяйски расположились трое мужчин. Один что-то рассказывал, буйно жестикулируя. Поляна то и дело оглашалась дружным хохотом. Неподалеку притулились три скутера, рядом с ними в теньке стоял ящик пива. На углях шипело мясо, и в воздухе распространялся божественный аромат шашлыка.
Яна сглотнула. Тут же вспомнилось, что она ничего не ела с раннего утра, а ведь день уже клонился к вечеру.
Оставалось только надеяться, что они не услышат урчания в ее животе. Еще издалека Яна бодро окликнула мужчин:
– Здравствуйте!
Все трое разом повернулись к ней. Возникла тягостная пауза.
Яна остановилась, не дойдя до костра шагов десять. Она все еще неуверенно улыбалась и подбирала слова, хотя в груди уже забился тревожный молоточек паники, а чутье взвыло: «Что-то не так! Берегись!»
Мужики неотрывно смотрели на Яну. Раскрасневшиеся лица, подгулявшие ухмылки и поплывшие взгляды. Все трое были в стельку пьяны. Толстые цепи на шеях, синюшные татуировки и явный некомплект зубов дополняли картину.
Яна почувствовала, как холодеет в животе, а колени становятся ватными. Отчаянно захотелось развернуться и бежать без оглядки.
– Извините…
Она сделала крохотный шажок назад.
– Оба-на, мужики! А вот и телочка подъехала…
Над поляной вновь прогремел взрыв пьяного гогота. Мужики у костра зашевелились.
Сид
– Останови здесь!
Сид выкрикнул это настолько внезапно, насколько только мог.
– Не понял, – растерянно переспросил дед.
И все же он уже машинально притормозил.
– Останови, меня тошнит! – Сид поднес руку ко рту.
«Матиз» торопливо замер у обочины на аварийке.
Сид проворно выскочил из машины, пробежал по газону шагов десять. Затем на секунду остановился, но только чтобы обернуться и махнуть рукой:
– Спасибо!
Дед подслеповато таращился из окна машины, с видимым усилием пытаясь понять, что происходит. Запавшие черепашьи глаза все моргали и моргали из-под очков в пластиковой оправе.
Сид почувствовал укол стыда.
«Упаси тебя бог дожить до такого возраста, buddy!»
– Спасибо! Я не еду дальше! – крикнул он и еще раз помахал рукой.
Больше он не оборачивался. Впереди уже маячил его дом, до него оставались считаные метры по петляющей дорожке: слева пятиэтажка, справа начальная школа.
Сид на бегу выудил из кармана мобильный телефон, бросил взгляд на часы. Он опаздывал.
«Час и пятнадцать минут – неплохой результат, buddy! Только никому не интересно, за сколько ты успел… Важно, что успела она».
Он сделал последний рывок и обогнул дом. Теперь он видел свой подъезд.
Сердце радостно подпрыгнуло. У парадной не было кареты скорой.
В подъезде привычно пахло плесенью и затхлостью, лампочки не горели ни на одном этаже.
Не сбавляя темпа, Сид бегом бросился вверх по лестнице. Он ходил по ней десятилетиями, и сейчас ноги привычно нащупывали ступени даже в темноте. Он прыгал через две, и рваный ритм его шагов гулко отражался от обшарпанных стен.
«Успел! Успел!»
Вот и его пятый этаж, под самой крышей. Преодолевая последний пролет, Сид впился взглядом в свою дверь.
Белая, как и стены его комнаты, с венком из сухих цветов и веточек рябины, с чугунной антикварной ручкой, откопанной когда-то на блошином рынке. Дверь была приоткрыта.
Прежде чем войти, Сид на секунду замер на полутемной лестничной площадке.
«Не ходи! Не смотри, что там!»
Нужно было восстановить дыхание.
Прошла секунда, две. Сид нервно провел рукой по бритому затылку и выдохнул.
В квартиру он вошел настороженным пружинистым шагом, словно возвращался в собственную крепость, теперь захваченную и разоренную неприятелем. Помедлив, он с грохотом бросил брелок ключей на полку у входа.
«Я дома!»
Внутри было тихо, дверь в комнату Сида плотно прикрыта. Он постоял еще пару секунд в сумраке коридора, набираясь сил.
Все нормально. Он готов открыть дверь комнаты и увидеть там что угодно. По крайней мере, Сид в это верил.
Когда он повернул ручку двери, его руки почти не дрожали. Почти.
Лиза сидела вполоборота к окну, в плетеном кресле Сида.
«Мое кресло, мой дом!»
Она тихонько раскачивалась и что-то напевала себе под нос. В руках была зажата Янина фоторамка с портретом Умы.
Сид почувствовал, как от пережитого напряжения буквально подкашиваются ноги. Она не успела натворить глупостей! Он приехал вовремя, теперь все точно будет хорошо!
– Поставь на место.
Сид сам удивился, насколько уверенно и жестко прозвучал его голос. Как будто контроль тут держит он.
Лиза резко повернула голову и улыбнулась своей хищной улыбкой психопатки. Сейчас она была ослепительно красива. Короткие черные волосы асимметричными линиями обрамляют бледное лицо мраморной статуи, безукоризненный излом бровей над очками, в уголках глаз блестит, готовый вырваться наружу, истеричный смех.
– А-а-а, Сид! Привет, милый, – Лиза как будто искренне удивилась его появлению. – Я смотрю, ты полюбил котиков?
Сид украдкой окинул взглядом комнату. Книги на столе явно кто-то переложил с места на место, в Яниной кружке дымился кофе, а на кровати лежала открытая нараспашку и выпотрошенная деревянная шкатулка.
Эту шкатулку – по сути, просто ящичек, украшенный незатейливой резьбой, – Сид в свое время сделал сам. Он всегда хранил ее на полке над проигрывателем и тщательно оберегал от ненужного внимания.
Теперь содержимое шкатулки было вывалено на постель как попало. В складках простыней виднелись несколько свертков фольги, тканый мешочек с индийским узором, глиняная дудочка-змейка и бусы из ракушек.
Сид почувствовал, как напряглись скулы.
– Какого хрена ты себе позволяешь?!
Лиза залилась довольным хохотом.
– А-а-а, твой волшебный бокс с сувенирами? Да, туда заглянула в первую очередь. И знаешь что? – Она картинно подняла брови. – Я хочу тебе сказать: скучно ты стал жить, мой друг! Небогато по запасам. Где же былая роскошь – неужели завязал?
Лиза протяжно вздохнула.
– Впрочем, – она кивнула на вазу с подвядшим букетиком ромашек, – у тебя теперь другая жизнь, как я погляжу.
Ромашки Сид подарил Яне несколько дней назад – собрал мимоходом в парке, когда утром возвращался с работы.
«Смешно вспомнить, как она тогда обрадовалась! Носилась с вазой, выбирала для них место…»
