– Вы гораздо симпатичнее его!
Яна фыркнула. У мальчишки был такой трогательно-непосредственный вид, что ей даже не пришло в голову отругать его за фамильярность. Она только посторонилась:
– Топай-ка лучше вперед, дорогу прокладывай…
Откровенно говоря, ей самой до сих пор не верилось, что они с Сидом вместе. Слишком уж он был не похож на всех, кого она знала прежде. Слишком легок и неуловим, как будто и вовсе никому не мог принадлежать.
Яне вспомнилось утро после той ночи, когда она впервые осталась у Сида.
Она проснулась внезапно и окончательно, как всегда бывает, когда засыпаешь в незнакомом месте. Еще не открывая глаз, Яна почувствовала, что она одна в постели. На всякий случай она все же пошарила рукой по простыне. Так и есть: Сида рядом не было.
– Кого потеряла, бэби?
От этого голоса с нотками ласковой издевки у Яны пробежали мурашки по коже. Впрочем, как и всегда.
Она резко открыла глаза.
Сид сидел по-турецки в плетеном кресле неподалеку от кровати, абсолютно голый. Он внимательно смотрел на Яну, и вид у него был такой, будто он вовсе не засыпал.
На секунду ей показалось, будто в утреннем сумраке у него слегка светятся глаза. Яне стало не по себе, она нервно подтянула простыню к подбородку.
– Привет, – несмело пробормотала она.
Голос со сна был совсем охрипший. Смутившись еще больше, она прокашлялась и вымученно улыбнулась:
– Давно на меня смотришь?
– Да как сказать. – Сид ласково усмехнулся. – Тебе приснилось шесть снов, из них четыре – про меня.
Яна почувствовала, как щеки заливает краска. Она рывком села и потянулась за одеждой. Футболка нашлась прямо у ее ног, чуть дальше на полу неопрятным комом съежились джинсы, а вот все остальное…
– Далеко собралась?
Яна неопределенно мотнула головой:
– Я, наверное, пойду.
Сид не шевельнулся. И все же Яне показалось, что обстановка в комнате неуловимо изменилась, стала напряженной и даже зловещей.
– То есть как – пойдешь? Куда?
– Домой пойду. – Она окончательно смутилась.
Сид подался вперед, кресло тихонько скрипнуло.
– Не уходи. Не бросай нас с Мигелем.
Яна озадаченно нахмурилась и проследила за взглядом Сида. Сиреневый олень взирал на нее со стены очень серьезно, с печальным укором. Яна беспомощно улыбнулась и принялась было натягивать футболку.
– Да нет, я серьезно. У меня дел куча…
– Каких дел? – голос Сида заметно поскучнел.
Яна неопределенно повела в воздухе рукой.
– Работу надо искать и с жильем что-то решать, общага же закрывается…
Сид резко поднялся и подошел к Яне. Присел рядом, взъерошил ее волосы и подмигнул:
– Оставайся!
Яна почувствовала, как в животе шевельнулся горячий комок. Сид сидел совсем рядом, ее так и потянуло к нему. Вдохнуть бы сейчас его запах, провести пальцами по шраму под ребрами слева…
– Ну правда, Сид, я спешу!
– Я сказал, оставайся, – он потянул ее футболку вверх, помогая ей раздеться. – Насовсем.
Яна опешила.
– То есть как – насовсем? Мы же всего ничего знакомы.
– Плевать.
Сид прижался губами к ее соску, и по телу Яны пробежала дрожь. Она негромко застонала.
– Ты уверен?
Сид мягко толкнул ее, опрокидывая на постель, и лег сверху. Теперь они смотрели друг другу глаза в глаза, и Яна затаила дыхание.
– Абсолютно.
Больше она не задавала вопросов.
Сид
Наверное, Сид на несколько секунд отключился. Когда он открыл глаза, в голове было как-то тяжело, уши словно заложило ватой.
«Как в тот раз, когда тебе в драке дали бутылкой по голове, buddy…»
Он заторможенно оглядывается по сторонам. «Газель» косо стоит поперек полосы, уткнувшись носом в отбойник. Из-под смятого капота валит дым.
Зрение слегка плывет, и Сид трясет головой, силится сфокусировать взгляд. Водительское место пустует, дверь открыта нараспашку.
Сид тоже выпрыгивает наружу. Голова слегка кружится, зато возвращается слух.
– Онени эшак сиксин! – узбек горестно матерится над изувеченным капотом. – Твар ванючая, а!
Сид переводит взгляд вправо, но перед светофором, кроме «газели», уже никого нет. Зато сзади скопилась целая колонна автомобилей, некоторые включили огни аварийки, другие деловито перестраиваются в свободный ряд.
– Приятель, – Сид трясет узбека за плечо, – ты в порядке?
Сначала тот только отмахивается, но потом все же оборачивается к Сиду, и его глаза округляются.
– У тебя кровь…
Только тут Сид замечает, что висок тупо саднит. Он подносит руку к лицу, трогает щеку и висок, отстраненно смотрит на пальцы. Так и есть, кровь.
– Ерунда, – Сид досадливо морщится.
«Сейчас это не самая большая из твоих проблем, правда?»
– Брат, прости, – он снова хлопает водителя по плечу, – я бы остался тебе помочь, веришь? Но мне в город надо, мать в больнице, брат!
Узбек хмурится было, но потом машет рукой.
– Мать – это святое…
Сид кивает и бежит назад, на ходу вытирает кровь рукавом, но, кажется, только размазывает еще больше. В голове по-прежнему мутится, к тому же его начинает одолевать тошнота. Но это все неважно.
Он лихорадочно скользит взглядом по машинам, которые выстроились в очередь, чтобы объехать «газель». Не то, слишком дорогая, женщина за рулем… А вот эта – в самый раз!
Сид подскочил к древнему «матизу». За рулем сидел дед в отутюженной клетчатой рубашке. Сид постучал в стекло, и оно тут же опустилось.
– Помощь впереди нужна?
Дед вытянул морщинистую черепашью шею, тут же увидел кровь на лице Сида и часто заморгал из-под очков в роговой оправе.
– Извините, – Сид смиренно застыл со страдальческим выражением на лице, – мне бы в больницу. Вы можете подбросить?
– Садись, садись!
Сид не заставил себя просить дважды.
– Спасибо! Я в скорую позвонил, а они отказываются… – Тут он поморщился и поднес руку к виску. – Говорят, в Ленобласть не поедут.
Их крошечная машинка уже перестроилась в соседний ряд и резво взяла разгон.
– Вот сволота! – дед сокрушенно покачал головой. – Ничего, ближайшая больница в Сестрорецке, сейчас, только развернемся…
– Нет, нет, мне в город надо! – взвился Сид, но поспешил пояснить: – В скорой сказали в Алмазова везти. Говорят, с травмой головы туда, там МРТ-аппарат рабочий…
