– Нелегко быть тобой, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал шутливо и непринужденно.
Он улыбается.
– У меня хотя бы есть ты.
Я усаживаюсь на диване по-турецки. Голова раскалывается от мыслей. Райнер. Джейк. Проблемы с Джорданом. И я все еще переживаю за завтрашний день. Визит Уайатта до сих пор не идет у меня из памяти и висит надо мной, словно облако дыма. Я должна стать лучше. Должна.
Райнер возвращается с кучей роллов, соевыми бобами эдамаме и какой-то зеленой склизкой лапшой, которая, по его словам, зовется салатом из морских водорослей. Гадость. Слава богу, это единственная противная еда.
– Эй, – говорю я, запихивая в рот яичный ролл. – Не хочешь отрепетировать пару реплик?
– Сейчас?
Я жую.
– Ага.
Он пожимает плечами.
– Конечно, если ты хочешь. Не устала?
– Устала, – отвечаю я. – Но Уайатт…
Райнер берет палочками ролл с тунцом.
– Что я говорил тебе о том, чтобы ты не позволяла Уайатту задевать себя, Пи Джи? Ты не можешь постоянно так поступать.
– Знаю, – говорю я. – Но думаю, он прав. Со мной на съемках что-то не так. И я не понимаю, что именно.
Райнер качает головой, все еще жуя.
– Будь снисходительней к себе, – говорит он, когда проглатывает ролл. – Это твой первый фильм. Тебе многое нужно переварить.
Райнер встает и подходит к окну. Останавливается и полностью раздвигает занавески. Я выхожу на веранду только по утрам, ночью – никогда. Сейчас снаружи темно. Я пропустила сегодняшний закат, а они здесь великолепны. Тысяча оттенков розового, красного и оранжевого озаряют небо. Намного ярче, чем на рассвете. Будто небо успело с утра приобрести фактуру и глубину. Все цвета вечером мощнее.
– Вот, так лучше. – Райнер снова усаживается на диван рядом со мной и берет свои палочки. – Итак, что именно ты хочешь отрепетировать?
– Что угодно? Всё.
Райнер отставляет свои суши.
– Знаешь, в чем твоя проблема?
– Секущиеся волосы?
Он качает головой.
– Ты сама не веришь, что можешь справиться.
Я на минуту умолкаю.
– Ты ждешь, когда Уайатт погладит тебя по головке, но этого не случится, пока ты не начнешь думать, что сможешь все.
– В общем, ты признаешь, что я ужасна, – говорю я.
Он закатывает глаза.
– Скорее, невыносима. Слушай, я думаю, ты отличная. Я думаю, ты делаешь замечательную работу. Но я хочу, чтобы тебе это нравилось. – Он смотрит на меня дольше, чем нужно. Я ощущаю, как сердце бьется у меня в горле. – Я хочу, чтобы ты была здесь счастлива.
Мы ужинаем и репетируем. Райнер говорит свои слова, ест сашими во время пауз и ободряюще на меня смотрит, когда я выдаю ответные фразы.
– Видишь? – произносит он, когда мы доигрываем сцену. – Никаких проблем.
Я хочу сказать ему, что проблема есть. Очень даже большая проблема: я все равно боюсь кого-нибудь подвести.
На кону слишком многое. Уайатт сказал мне об этом. Каждый таблоид говорит мне об этом, как и фан-сайт «Запертых». Райнер, похоже, этого не замечает. От того, как он подходит к этому фильму, к роли Ноя, создается впечатление, что это его вторая кожа. Что он все это делал уже миллион раз. Я понимаю, что так оно и есть.
Мы проходимся по репликам снова и снова. До тех пор, пока не наступает два часа ночи; до тех пор, пока до моего визита к Лилианне и перевоплощения в Август почти не остается времени.
Райнер провожает меня до двери. Мы оба почти засыпаем, у обоих затуманенный взгляд. И вдруг он делает то, что еще не делал. Он притягивает меня к себе и обнимает. Не быстрое и легкое объятие, а долгое, которое заставляет меня обхватить его шею и встать на мыски. Я вдыхаю его запах – Райнер пахнет и тепло, и сладко, и остро. Прячу лицо у него на груди и чувствую, что он обнимает меня еще крепче. И когда я уже думаю, что этого не случится, Райнер отпускает меня, я бреду к себе и оказываюсь в объятиях утра.
Глава 9
Сейчас утро четверга, и я сижу в кресле у Лилианны. Она набрасывается на мои волосы, безжалостно терзая их щеткой, и допрашивает, как проходит неделя. Но я не против. Во-первых, мой скальп, кажется, уже онемел после всех проведенных здесь часов, а во-вторых, мы говорим о Райнере.
Эту неделю мы снимались без остановки, но между нами теперь все иначе. Ладно, хорошо, может быть, он хочет, чтобы мы были друзьями. Но я не могу перестать думать, что моя влюбленность не так уж и безнадежна. Он флиртовал со мной всю неделю. На площадке пользовался любым случаем, чтобы меня коснуться. Я вижу, что это беспокоит Уайатта, да и вообще за нами многие наблюдают, но так было и раньше. Впервые я хочу просто расслабиться и насладиться всем этим. Я не знаю точно, что между нами происходит, но сейчас это, наверное, и хорошо.
Я думаю о вчерашнем дне, когда мы снимали сцену у водопада. Все, что на нас было, – крохотные клочки одежды, и мы промерзли до костей. Солнца мы так и не дождались. Ко второму часу съемок мои зубы начали стучать, и в перерывах между дублями Райнер обхватывал меня рукой и прижимал к груди, чтобы согреть.
– Он милый, – говорю я, глядя на Лилианну.
Она буравит меня взглядом.
– Между вами что-то назревает.
Я смеюсь. Но не говорю «нет». Я собираюсь рассказать ей о вчерашнем, когда раздается стук в дверь. Это Джессика.
– Эй, Пэйдж, ты нужна нам.
Я бросаю взгляд на Лилианну.
– Я только что пришла сюда. – Поворачиваю часы циферблатом к себе. – До съемок еще полтора часа.
Джессика улыбается.
– Джордан Уайлдер пришел на площадку раньше, – говорит она. – У тебя скоро проверка на «химию» с ним, так что все сдвинулось. Мы и так выбились из графика.
Я думаю о своем разговоре с Райнером в прошлые выходные. И как я сказала ему, что могу завалить прослушивание Джордана. Я знаю, что он отказался, но чем больше времени проходит, тем больше я уверена в том, что сделаю это для него. Сейчас нам на съемках комфортно, и мы не можем рисковать. Я не могу рисковать.
Киваю Джессике.
– Я скоро приду.
Джессика прикусывает губу, и я вижу, что она опускает взгляд.
– Прямо сейчас, – произносит она тихо и снова смотрит на меня. – Извини, просто Уайатт сказал, что нужно начинать сейчас.
Я встаю и вижу, как Лилианна пожимает плечами.
– Удачи, милая, – говорит она. – Будь всегда тверда с этим мальчиком. – Она делает паузу и оглядывает меня с головы до ног. – С ними обоими.
