Да, как говорил Иисус Христос: «Нет ничего тайного, что бы ни стало явным».
Все выяснилось – ох уж эти дураки-французы! Решили подзаработать на сенсации и в результате эту сенсацию и получили. Но они не должны винить в этом его, Шепселя, ни в коем случае. Благодаря кому музеи и редакции газет получили сказочные доходы? Да, именно благодаря ему, простому одесскому антиквару с Молдаванки. Вот Израиль, умный человек, сразу понял, какую выгоду можно извлечь из этого сомнительного дела. Он уже стал известным, если не на весь мир, то на всю Европу точно. Нет, все-таки на весь мир.
Шепсель вспомнил, что рассказал ему Рахумовский перед отъездом в Париж. Один американский бизнесмен Браун предложил ему отправиться в кругосветное путешествие с тиарой. Миллионер обратился к дирекции Лувра, готовый заплатить за тиару уже не двести тысяч франков, о нет, двести пятьдесят. Однако на сей раз дирекция решила, что с нее достаточно экспериментов, и не отдала драгоценность. Да, именно драгоцен-ность.
Гойдман полагал, что на аукционах его творение можно было продать гораздо дороже, но музей не собирался этого делать. Паломничество к тиаре продолжалось.
Стукнула дверь, и в гостиную вошел Лейба с сияющим лицом.
Увидев брата, мирно пьющего чай с печеньем, он обнял его и воскликнул:
– Держу пари, ты думаешь о тиаре.
Шепсель кивнул:
– Лейба, я говорил, что создам «Мону Лизу»? И таки да, у меня это получилось.
– Получилось, – согласился брат и присел рядом, взяв в руки фарфоровый заварной чайник. – Скажи мне, что ты планируешь делать дальше? На черном рынке говорят, что золотые подделки тщательно проверяются, но мы с тобой еще не работали с серебром. Мне предлагают пять листов отличнейшего серебра – и очень дешево. Мы поступим очень глупо, если не купим его.
Младший Гойдман покачал головой:
– Я в этой афере уже не участвую. Знаешь, жизнь неоднократно показывала, что нужно остановиться, если ты срубил большой куш. В противном случае ты можешь потерять не только его, но и все, что имеешь. Нет, мой дорогой братец, мошенника Шепселя больше нет.
Лейба открыл свой огромный рот, и слюна капнула на подбородок. Он более чем когда-либо был похож на вытащенную на берег рыбу.
– Я не ошибся? – тихо спросил Лейба. – Ты хочешь завязать? Ты – и завязать?
– Именно так. – Шепсель глотнул и поморщился: чай был горячим. – Хочу завязать, пока не поздно. И тебе советую. Впрочем, мне кажется, что мы с тобой – единое целое и завязывать должны вместе.
Лейба подошел к окну, прямой, как палка, оттопырив нижнюю губу.
– Хорошо, что вспомнил об этом, братец. Что до меня, то я имею сказать тебе, что не собираюсь завязывать. С тиарой я почувствовал вкус денег. Это тебе не покойный Сазан с его жалкими монетками, это афера века. Твой умный и хитрый мозг может придумать тысячи таких афер. Мы станем миллионерами и сможем рвануть в Америку, а не прозябать в Одессе.
– Человек не прозябает в родном городе, – парировал Шепсель, грустно глядя на брата. – Лейба, я взял себе больше денег с продажи тиары, но и тебе достался хороший кусок. Хватит семье и детям, если ты когда-нибудь вздумаешь обзавестись ими. Я так планирую это сделать. Мои вздохи по поводу нечестивой Малки давно закончились. Пора жениться на девушке честной и добропорядочной.
Лейба недовольно фыркнул:
– Ты серьезно, братец? И это все?
– Все, если ты об аферах. – Шепсель надкусил печенье. – Попробуй, очень вкусно. Я решил продолжать торговать. Правда, еще не решил чем. Почему бы не всякими сладостями? Они очень хорошо покупаются.
Старший брат замахал руками, словно отгоняя от себя то, что услышал.
– Я не верю своим ушам! – почти закричал он. – Ты всегда говорил, что мы корпорация. А сейчас хочешь загубить ее на корню.
– А ты, в отличие от меня, всегда славился своей недалекостью, – буркнул Шепсель. – Я уже засветился везде, где можно, даже в Европе. Такая популярность не позволит мне совершить ни одной крупной аферы. Если ты этого не понимаешь, мне жаль тебя, братец. Тогда действуй, только один. Ты многому у меня научился. Что касается корпораций, да, она у нас была, но все корпорации рано или поздно распадаются, даже самые незыблемые.
Лейба, не скрывая раздражения и гнева, с грохотом поставил чашку на стол и, не попрощавшись с братом, вышел.
Шепсель посмотрел в окно: Лейба шагал по дороге с гордо поднятой головой, не оборачиваясь, всем видом демонстрируя обиду. Младшему Гойдману стало грустно. Уходил родной человек, брат, уходил подельник, который никогда не выдавал его. И это было не очень хорошо.
– Может, остановится, – тихо проговорил он, когда брат скрылся за углом дома.
Надежда на это едва теплилась в глубине души, потому что Шепсель знал: этот не остановится. Для него денег не бывает слишком много. А это значит, рано или поздно для него все закончится плохо.
Горестно вздохнув, он подошел к большому зеркалу и, оглядев себя с ног до головы, остался доволен: на лице ни одной морщины, фигура немного расплылась, но это дело поправимое. И притом девушки не будут смотреть на его фигуру. А кошелек его туго набит.
Глава 59
Дивногорск, наши дни
Сергей Парамонов восседал в беседке, важный, как языческий идол, с раскрасневшимся после сауны лицом, и угощал чаем с вареньем и медом Кретова и Чернецова.
– Вот что значит профессионалы своего дела, – восхищался он, и с его жирных щек стекали капли пота, которые мужчина даже не смахивал. – Раз, два – и отыскал афериста. Пусть получит по полной. Я хочу, чтобы он сгнил в тюрьме.
– Вряд ли ему дадут по максимуму, – честно сказал Андрей. – Ему можно предъявить сокрытие улик и покушение на убийство. Свидетели последнего имеются, так что лет десять Игорь получит. О самолетах, конечно, придется забыть, как и о больших денежках.
Полное лицо Парамонова покраснело еще больше.
– Как Лиза? – спросил он, и голос его дрогнул. – Надеюсь, ей ничего не будет? Она делала все, чтобы… – Кандидат в губернаторы прервался.
Разумеется, ему не хотелось говорить о планируемом преступлении.
– Ваше заступничество пошло ей на пользу, – кивнул Кретов. – Пока женщина отпущена под подписку о невыезде, но думаю, что в скором времени с нее снимут все подозрения.
– А еще я бы хотел… – Сергей снова запнулся. – В общем, я дам ей деньги, и неплохие. Я считаю, что это правильно.
– Ваши деньги – ваши проблемы, – усмехнулся полковник. – Хотя эта женщина наверняка бы предпочла семейное счастье, как и Мария Фогель.
