Лицо Кама оставалось непроницаемым, но челюсти стиснулись еще сильнее, — похоже, слова Агнес задели его за живое.
— О том, почему я здесь, мы поговорим за обедом.
Он посмотрел на нее, и Агнес почувствовала, как весь его еле сдерживаемый гнев накатывает на нее волнами. Она не вздрогнула. Годы жизни с дедом, обладавшим дурным характером, научили ее стоять на своем. Агнес сейчас просто пыталась быть честной с Камом.
— Зачем ждать?
Что бы ни было у него на уме, будет легче высказать это в лесной тишине, чем за скучной едой в оранжерее.
— Если ты отправишься сейчас со мной, то сможешь, по крайней мере, избежать посредственного обеда. Возможно, тебе даже удастся увидеть барсука.
Что-то мелькнуло в темных глазах Кама, когда он перевел взгляд в сторону леса. Но затем, резко отвернувшись, он посмотрел прямо перед собой.
— Я должен встретиться кое с кем.
«С кем? Где?» — мелькнуло в мозгу Агнес.
— Что ж, сходим в лес позже, — сказала она, когда Дора нетерпеливо натянула поводок. — Если ты пробудешь здесь достаточно долго.
— Я остаюсь, — сказал он, повернувшись, чтобы взглянуть на нее сверху вниз темными глазами. — Я вернулся навсегда.
Прежде чем Агнес успела ответить, Кам ступил на подъездную аллею. Рядом с крыльцом стоял темно-синий спортивный автомобиль, которого раньше здесь не было. Без сомнения, он мог принадлежать только Каму, но тот прошел мимо машины и направился вниз по дороге.
Агнес смотрела ему вслед, вспоминая давние веселые прогулки, дерзкую улыбку мальчишки, с которым выросла. Ничего подобного теперь не читалось ни в выражении лица Кама Фолкнера, ни в его решительном шаге, прямой спине и широких плечах.
Агнес не была уверена, что ей нравится новый Кам, но заставила себя подавить возникшее в сердце чувство потери. Он вовсе не обязан ей улыбаться. Да, она перед ним в долгу, и придется подождать, чтобы узнать, чего Кам от нее хочет.
Денег?
Цена его машины, должно быть, просто астрономическая, и то, как Кам, проигнорировав гостевую парковку, оставил свой автомобиль прямо у входа в дом, словно владел этим замком, говорит о многом. Кам забронировал самый дорогой номер в отеле, а одежда, которую он носит, явно сшита на заказ, а не куплена в дешевом универмаге.
Это уже не тот человек, который искал несколько тысяч фунтов для своей матери. Может быть, Кам вернулся туда, откуда его изгнали, чтобы показать всем, что мальчик, которого дед Агнес называл арабским ублюдком, не только выжил, но и многого добился?
Агнес была искренне рада его успеху. Но то, что Кам вернулся навсегда, беспокоило ее.
Планировал ли он купить один из элитных коттеджей с видом на реку, эллингом, правом на лов рыбы, чтобы утереть всем нос своим богатством?
Все знали, что произошло тогда, много лет назад, — в маленьком городке сплетни разносятся быстро. Помнят ли еще об этом местные жители? Может, именно об этом они судачат и замолкают, когда Агнес заходит в магазин или на почту?
«Играет ли все еще Кам на гитаре?» — эта мысль просочилась в мозг без предупреждения, словно меланхоличный тихий аккорд, разносящийся по лесу ночью. В памяти еще свежи были воспоминания о том, как Агнес высовывалась из окна своей спальни, чтобы услышать эти звуки…
Дора нетерпеливо танцевала на месте, чуя запахи, доносящиеся со стороны леса.
— Потерпи немного, — сказала Агнес и наконец направилась к деревьям, но невольно оглянулась назад.
Кам уже скрылся из вида. Куда он пошел? В том направлении не было жилья, кроме его бывшего дома, который пустовал уже много лет.
Агнес предлагала деду сдавать этот коттедж на лето, чтобы иметь дополнительные средства на текущие расходы поместья. Куда там! Сэр Хьюго Придо никогда не слушал женщин, и к тому времени, когда он умер, денег совсем не осталось: ни для того, чтобы починить котел, ни на ремонт крыши, ни на ремонт этого старого коттеджа, чтобы все-таки начать его сдавать отпускникам.
Агнес распланировала все на пять лет вперед, но все ее инициативы застопорились из-за нехватки средств. Определенно, пора посмотреть реальности в лицо, а лес — лучшее место для размышлений.
Солнечный свет просачивался сквозь кроны деревьев, но желанных синих цветков нигде не было видно — возможно, они смогли бы поднять Агнес настроение. Направляясь к поляне, на которой обычно раскрывались первые колокольчики, она прислушивалась к звукам своих шагов, и в них ей чудился речитатив: «Ты в ловушке. Ты в ловушке. Ты в ловушке…»
Кам шел по дороге, снова и снова воспроизводя в памяти только что состоявшийся разговор с Агнес. Выражение ее лица отпечаталось в его мозгу, словно информация на жестком диске.
Еще до приезда в Придди-Касл Кам знал, что Агнес будет выглядеть старше, чем он ее помнил, ему были прекрасно известны все ее проблемы, и все же реальность его шокировала.
За те несколько секунд, пока он, еще не узнанный ею, наблюдал за Агнес, он видел женщину, в которую она превратилась. Ее темные волосы, по-прежнему длинные и густые, были зачесаны назад, чтобы не падали на лицо. Ее голос стал чуть ниже, плечи — шире, а шея — еще длиннее.
Но потом она обернулась, чтобы посмотреть, кто вторгся в ее личную жизнь, и Кам увидел тени под глазами Агнес — серые, точно перья скопы под лучами солнца. Эти тени, без сомнения, появились из-за постоянного балансирования на краю разорения, из-за попыток спасти Придди-Касл. На щеках Агнес вспыхнул румянец смущения, потому что ее униженные просьбы подслушал посторонний.
За миллисекунду шока, когда она поняла, кто он такой, до того, как Агнес надела на себя маску деловой женщины, Кам успел увидеть в ее глазах вспышку какой-то неуловимой эмоции. Он бы многое отдал за то, чтобы узнать, о чем Агнес думала в тот момент, но она уже не та девчонка, чьи мысли легко читались в ее взгляде. Агнес выросла и научилась скрывать свои чувства.
Каму хотелось увидеть, как она страдает, но, открывая ворота, ведущие во двор дома, где когда-то жил, он подумал, что, забрав у Агнес замок, лишь окажет ей услугу. Это можно будет назвать пирровой победой. За исключением того, что Придди-Касл будет принадлежать ему, а Агнес теперь станет той, кому придется заново искать место в жизни.
«Это — своего рода справедливость», — сказал себе Кам, обходя коттедж со всех сторон.
На крыше не хватало некоторых черепичных плашек, разбитые оконные стекла были заклеены скотчем, водосточная труба сломана.
На заднем дворе, наполовину засыпанном сухими листьями и заросшем сорняками, Кам нашел камень, под которым спрятал ключ от двери в то утро, когда уходил отсюда вместе с матерью, и поклялся, что однажды вернется.
Кам перевернул камень, сидящая под ним мокрица суетливо заметалась, жирный слизняк сжался от солнечного света, но ключ все еще лежал на своем месте, дожидаясь хозяина.
