— Покажи мне, — с трудом выдавил он. — Покажи мне точно, куда они отправились.
— Зачем?
Дело в том, что Кам должен был знать, с чем ему придется бороться. Он встал и машинально протянул Агнес руку, чтобы помочь подняться.
Она вскинула брови.
— Я выгляжу настолько дряхлой?
— Ты выглядишь усталой и измученной. Кроме того, твой шеф-повар предупредил, что я должен относиться к тебе как к леди. У меня сложилось впечатление, что, если ты по моему недосмотру получишь хотя бы царапину, этот шотландец подаст на обед мою печень в луковом соусе.
Эта шутка наконец вызвала у Агнес смех.
— Милый Джейми!
— Не «покровительственный олух»?
Слабый румянец снова проступил на ее щеках.
— Мне уже не шесть лет. И не шестнадцать.
— Я заметил.
Агнес покраснела еще гуще.
— Джейми — опытный и талантливый повар. Он ненавидит блюда, которые вынужден готовить в ресторане в оранжерее, так же сильно, как и я. По этой причине он стал немного ворчлив.
— Если ему не нравится то, чем он вынужден заниматься, почему не уволится?
— Ему нужна работа.
«Если он и в самом деле опытный повар, — подумал Кам, — то может получить работу где угодно. Разве Агнес не понимает, что этот мужчина в нее влюблен?»
— Ну ладно, сэр рыцарь, — сказала она и взялась за его руку, чтобы встать.
Едва ее пальцы коснулись кожи Кама, легкая дрожь пробежала по его руке, и ему пришлось шагнуть назад, чтобы восстановить утраченное равновесие. Теперь Агнес пришлось его поддержать.
Она покачала головой:
— Тебе придется проявлять больше сноровки, если ты собираешься стать моим преданным рыцарем. Ну же, идем!
Когда ее рука выскользнула из его пальцев, Кам сжал пальцы в кулак, приказав себе сохранять выдержку, чтобы не выставить себя перед Агнес дураком. Видимо, на него слишком сильно подействовали старые воспоминания.
Несколько минут спустя, пробившись сквозь сорняки, которыми заросла тропа, они спустились на пляж. Именно здесь когда-то контрабандисты выгружали запрещенные товары и через туннель, прорытый в пещере, доставляли их в подвалы под башней. Деревянные ступени вели от пляжа к заросшему травой лугу, на котором возвышался небольшой утес.
Кам обвел взглядом луг.
— Это здесь хотят нарезать участки?
— Не знаю, что Пьер задумал, но предлагаю сесть и наслаждаться этой красотой, пока еще можно.
Агнес опустилась на траву, поджав ноги под себя, и похлопала по земле рядом с собой, словно Кам был ребенком, которому она собиралась преподать урок. В ее поведении определенно произошли изменения. Уверенность, которой раньше не было, беспокоила Кама. Но куда больше его тревожило желание наблюдать, как волосы Агнес скользят по ее плечу, заново знакомиться с ее профилем…
— Я и забыла, как тихо и покойно тут, на острове, — заметила она. — А отсюда не видно ни замка, ни реки, и ничего не слышно, кроме пения птиц. Тут можно затеряться в одиночестве.
— Так почему бы тебе не сделать тут фотографии для сайта, рекламирующего Придди-Касл? Прогулка среди полевых цветов привлекла бы немало посетителей, а ты стала бы для них отличным гидом.
Агнес повернулась:
— Это и в самом деле отлично придумано! — Она достала телефон и начала фотографировать луг, затем со смехом добавила: — Мистер Мультимиллионер, похоже, вы переполнены замечательными идеями.
— В таком случае вот тебе еще одна. Устраивай для посетителей пикники. Контракт с кейтеринговой компанией не запрещает тебе этого?
— Возможно, я смогу включить пикники в программу осмотра садов замка, но мне нужно уточнить. Должно же мне, наконец, повезти!
— Везения мало.
— Ты прав. — Улыбка исчезла с лица Агнес. — Мне нравится этот вид. Я хотела бы жить здесь. Если дела с гостиничным бизнесом в замке пойдут в гору и мне понадобится больше комнат, я построю тут небольшую хижину, скрытую среди деревьев, и сделаю ее своим домом.
Кам уже собрался сказать, что ее дом — это замок, но вдруг вспомнил детскую спальню Агнес, лишенную комфорта и уюта. Очевидно, после того, как родители Агнес погибли в дорожной аварии, бабушка и дедушка не заботились о том, чтобы сделать комнату внучки особенной.
Детство Кама тоже было нелегким: после ухода отца в семье вечно не хватало денег, но любви всегда было в избытке.
— Кажется, сегодня ты более оптимистично смотришь в будущее, — заметил он.
— Неужели?
Похоже, Агнес не была склонна вдаваться в объяснения, а он и не настаивал. Сидя рядом, Кам чувствовал легкий цитрусовый аромат, исходивший от ее волос, наверное, пропитавшихся этим запахом от апельсиновых деревьев в оранжерее. Ветерок подхватил одну из шелковистых темных прядей, бросил в лицо Агнес. Она потянулась обеими руками, чтобы закрепить шальной локон серебряной заколкой.
Этот жест показался Каму намеренно эротичным. В памяти всплыла картина Мане, которую он когда-то видел в Париже: мужчины в костюмах, устроившие в лесу пикник с обнаженными женщинами. На мгновение возникло острое желание опрокинуться на траву, увлекая Агнес за собой. Этот порыв был настолько внезапным, настолько шокирующим, что у Кама перехватило дыхание.
Должно быть, эти мысли отразились на его лице, потому что момент идеального равновесия разрушился. Агнес смутилась и отвела взгляд.
Кам мысленно отругал себя: «Тебе просто показалось, что Агнес приглашает тебя заняться любовью. С чего бы ей так себя вести? Ты был с ней агрессивен и даже груб. К чему ей пытаться вернуть былую влюбленность, если у нее есть Джейми? Ты приехал в Придди-Касл вовсе не для того, чтобы возродить подростковый роман. Все, что тебе было нужно, — лишь испытать удовлетворение, увидев Агнес, потерявшую все. Какой же ты идиот! Ты так и не сумел забыть свою первую любовь! Ты так и не забыл те дни, что вы проводили вместе!»
Когда Кам заявил юной Агнес, что хочет уметь играть на гитаре, она принесла из замка старую, очень красивую акустическую гитару и подарила ему, взамен поставив лишь одно условие: «Научившись играть, ты сыграешь песню специально для меня».
Кам все еще должен ей эту песню. А гитара до сих пор хранится в его лондонской квартире, потому что он никогда не забудет момент, когда вдруг все разом изменилось: вместо того чтобы отвести Агнес посмотреть на барсучат в лесу, ему захотелось взять ее на школьный выпускной и показать всем, что она его девушка. Вместо того чтобы хвастаться тем, как скопа, которую он спас, летит на его свист за рыбой, Каму захотелось найти и спеть для Агнес идеальную песню — ту, которая поведала бы ей о его чувствах.
Но он похоронил свою первую любовь под слоями ярости, потому что, если бы не обвинял Агнес в том, что произошло, ему пришлось бы обвинить себя.
