— И до них дойдет очередь. Так я — хорошая ученица, мой темный шер?
— Возможно. Когда я увижу траву над ними — вернемся к этой теме.
— Траву над младшим Альбарра ты увидишь уже завтра. А юный барон Наба еще пригодится нам живым. Наба, как известно, всегда мстят обидчикам, даже если обидчики — сумрачные шеры второй категории.
— То есть ты хочешь сказать, что твои люди… кто, кстати, опять Сильво? — По дрогнувшим пальцам и метнувшимся в сторону зрачкам Роне понял, что попал в точку. — Не важно, кто. Они что-то сделали с Мануэлем Наба, что он должен был подумать на Шуалейду, и оставили его в живых? И полчаса тому назад твоя сестра его нашла. Живого.
— Видимо, нашла, — пожала плечами Ристана. — Тебе что, жаль мальчишку?
— Мне жаль тебя, Тайна. Ты так ничему и не научилась.
— Ах, Роне, Роне. Ты никогда не умел признавать поражение.
— Роне, да будет тебе известно, никогда не марается сам, если этого возможно избежать. Посылать Сильво было глупо. Герашан его вычислит. Умный человек воспользовался бы услугами гильдии.
— Ах, Роне, Роне, — повторила Ристана. — Вот потому я и ценю твою дружбу, что ты всегда прав! Гильдия, именно гильдия! Уверена, ты еще не забыл туда дорогу.
— Я-то не забыл. Но если ты думаешь, что я буду тебе помогать в покушении на офицера МБ, ты очень ошибаешься.
— Будешь, милый. Потому что иначе этот офицер МБ доберется до тебя. Он же давно мечтает выцедить твою кровь и пустить твою печень на ингредиенты. А тут такой повод: смерть Альбарра, запытаный до сумасшествия Наба. Виноват, разумеется, темный шер. Ведь нас, бездарных, вы в расчет не принимаете.
— Твой Сильво что, бросил мой плащ рядом с трупом Альбарра?
— Ну зачем так грубо. Фи, Роне.
— Грубо — подставлять своего единственного друга, Тайна.
— Ни в коем случае, Роне. Я ни за что не стану рисковать тобой. Ты же знаешь.
— А что станешь, моя прелесть?
— О, всего лишь помогу тебе принять единственно верное решение. И напомню, что МБ занимается спасением мира от злобных темных колдунов. Дюбрайн — тоже. И если ты надеешься на его заступничество, то зря. Он не простит тебе кнута на эшафоте.
Кто сказал, что правда — это прекрасно? Правда — это больно. Кошмарно больно. Так, что артефактное сердце останавливается, каждый из сорока семи шрамов горит, словно политый кислотой, и больше всего на свете хочется сдохнуть. Просто сдохнуть. Без памяти и перерождения. Насовсем.
— Мы сейчас говорим не о Дюбрайне, а о тебе, — удалось ему сказать почти ровно. Да что там, ему удалось не придушить Ристану на месте.
— Мы говорим о том, что ты больше всех заинтересован в том, чтобы капитана Герашана не было на горизонте. И о том, что гильдия подходит для этого дела как нельзя лучше. Не так ли, мой темный шер?
Суард, контора в Безымянном тупике
Диего бие Морелле, Мастер Ткач
Мастер Ткач подкидывал в руке кошель, глядел на золотую хурму за окном и размышлял, кому поручить новый, весьма оригинальный заказ. В последний год благородные шеры не давали Гильдии скучать. То вмешаются в Испытания, то закажут прекратить мятеж, теперь вот это. Прошли времена, когда ткачи могли держаться подальше от политики. Да и Мастера хороши! После того как Карадлонский Мастер Ткач против всех правил гильдии принял заказ на престолонаследника, ситуация крайне осложнилась.
Достав из кошеля амулет личины, полученный от заказчика, сунул в карман и спрятал кошель в стол вместе с бесплодными сожалениями. Заказ не нарушает Полуночного Канона, вполне по силам ткачам — значит, заказ будет выполнен. Вопрос в одном, кому его поручить. Невольно Диего улыбнулся, вспомнив валяющих дурака за завтраком сыновей: невозможно поверить, что оба скоро полгода как мастера теней. Смеются, радуются жизни, словно их не коснулся Хисс. Да и сам он забывает, что принадлежит Хиссу, когда смотрит на счастливые лица.
Словно в ответ на его мысли, за дверью послышались легкие шаги.
— Буду, и буши тоже, — ответил он запаху цветочного чая и свежей сдобы.
Дверь отворилась, и на пороге кабинета показалась Фаина с подносом в руках. Она улыбнулась, поставила поднос на стол и, склонившись, поцеловала Диего в висок.
— Приятного аппетита, мой Мастер, — шепнула она, поцеловала еще раз, и удалилась, покачивая бедрами.
Дверь закрылась, а Диего все глядел Фаине вслед.
Экономка. Закон. Традиции! Хуже того, ревнители закона и традиций, думающие, что понимают все на свете! А не провалились бы они в болото! Как же он устал называть жену экономкой и делать вид, что сын — не сын. Боги подарили счастье, и те же боги требуют платить за него. Платить за все, даже за то, чего не просил.
Он встал, взял чашку с чаем и подошел к окну, глянул вниз, в сад. Там, за абрикосами, четверо новых учеников слушали историю гильдии: Себастьяно читал из старинной книги, Орис растянулся рядом на траве и жмурился от солнца.
Пора решать, кого завтра послать. Не Седого, это точно — он слишком своеволен, нельзя его вмешивать в столь тонкое дело. И не Стрижа — по крайней мере, пока он не придет в себя после убийства Пророка и не расскажет своему Мастеру всей правды. Не ради самой правды, Диего и так прекрасно понимал, кто был теми «демонами из Ургаша, забравшими лжепророка и зачинщиков мятежа», а принесенная в мешке голова была отрезана вовсе не ножом. Да с самого начала было понятно, что Хисс не просто так позволил нарушить все писаные и неписаные законы гильдии. Или не позволил, а велел — за два с лишним десятка лет Мастером Ткачом Диего успел смириться с тем, что отличить волю Хисса от собственной невозможно, да и не нужно.
Значит, с Себастьяно пора поговорить и объяснить ему кое-что, а заказ исполнит Орис. Диего отпил чаю, довольно кивнул сам себе: вот с кем никаких проблем. Ему удалось воспитать сыновей именно так, как надо. Орис — лидер, будущий Мастер Суарда, достаточно умен, хитер и умеет думать вперед. Себастьяно — верный помощник брату, не обремененный тщеславием и прочей ерундой, зато с парой козырей в рукаве. И оба друг за друга порвут глотку хоть самому Мертвому.
Диего усмехнулся: интересно, зачем это надо Темному Брату?
«Узнаешь в свое время», — шепнула Бездна.
Пожав плечами, Диего поставил чашку и собрался окликнуть сына, но Книга позвала его, по обложке скользнул силуэт ножниц, предупреждая о новом заказе, картина на стене сама отошла в сторону, открывая темный проем.
Через полминуты Диего восседал за каменным столом на фоне Хиссова знака: еще одна древняя традиция, повелевающая Мастеру Ткачу принимать заказы в этом склепе. Хорошо хоть Брату не пришло в голову украсить черные стены черепами со светящимися глазами и пыточными инструментами.
За дверью послышались знакомые шаги: Махшур и…
