Едва подали очередную перемену блюд, Каетано поднялся. Тут же разговоры оборвались, гости встали.
— Прошу вас, продолжайте, — милостиво кивнув, велел король. — Мы с радостью побеседуем с вашей светлостью позже, — добавил он для посла.
Не успел король сделать двух шагов к дверям, Ристана вздохнула и шепнула стоящему рядом советнику Ландеха:
— Бедный мальчик. Он совсем раздавлен смертью отца.
Шу немедленно захотелось убить их обоих, и сестру, и графа Ландеха. Какая досада, что Валанта — не часть Соединенных Баронств. Тогда бы Ристану и близко не подпустили к власти, а графа Ландеха Шу могла бы вызвать на поединок и раскатать в тонкую лепешку. И была бы в своем праве.
Да. Ей определенно понравится в гостях у лерда!
— И о чем же ты говорила с ледяным послом? — обиженно спросил Кай, спустя полчаса после обеда вышедший в Народный зал, чтобы открыть бал.
Само собой, первую вельсу он танцевал с Шуалейдой. И был уже нетрезв.
— О свадьбах и путешествиях, — честно ответила Шу. — Ты наступил мне на ногу.
— Прости… а, еще раз прости. Смотри-ка, Виола строит мне глазки. Она милая! Ох, ну прости, я не нарочно…
— Твой защитный амулет, Кай, — потребовала Шу, которой надоело поддерживать брата воздушными потоками, чтобы он не упал прямо посреди зала.
— Зачем?
— Просто дай. Надо.
— Ну на…
Протрезвляющее заклинание юному королю не понравилось. Он побледнел, чихнул, сбился с шага, но буквально через секунду резко выдохнул и уже вполне осмысленно сказал:
— Отдай. И не смей так больше делать.
— Изволь оставаться трезвым хотя бы при гостях. Ты Суардис, а не рвань подзаборная.
— Я Суардис и делаю то, что считаю нужным.
— Напьешься снова — я не буду такой нежной. Учти, купание в фонтане действует почти так же эффективно, и твои амулеты этому не помешают.
— Ты не посмеешь.
— А ты проверь, братишка, проверь.
— Не думал, что ты способна быть такой…
— Зря не думал. Говорят, это очень полезно — думать головой. Больше шансов, что голова останется при тебе.
— Ты… хуже Энрике! Зануда!
— Спасибо за комплимент.
— Больше я с тобой не танцую. Все, хватит портить мне праздник.
— Этот не праздник, Кай. Это — загон с тиграми. Прошу тебя, будь осторожен.
— Ладно, ладно. Буду.
Шу ни на динг ему не поверила. Злые боги, куда подевался ее разумный, сильный брат? И кто этот капризный остолоп, надевший его лицо?! А все Бастерхази, будь он проклят!
— Позвольте пригласить ваше высочество на следующую вельсу, — тут же раздался над ухом рокочущий бас.
Шу вздрогнула и еле удержалась от ментального удара. Нельзя. И бесполезно. Щиты Бастерхази ей не пробить.
— Не позволю. — Сил на вежливость не было. Сил смотреть в глаза божескому наказанию — тоже не было. — Будьте любезны, сдохните, темный шер.
— Непременно, но не сегодня. — В тоне Бастерхази послышалась злость. И что-то еще, трудноопределимое. — На вашем месте я бы не отказывался от возможности выслушать кое-что полезное.
— Если хотите сделать что-то полезное, темный шер, снимите проклятие с моего брата.
Шу наконец-то заставила себя глянуть ему в глаза. Темные, полные огненных отблесков глаза Хиссова отродья. Злые боги, и она когда-то верила этому человеку! Дура. Устрица безмозглая.
— Как много ненависти. И это все мне?
— Берите, темный шер. Мне не жалко.
— Я бы предпочел вашу улыбку.
— Сколько угодно улыбок и танцев, шер Бастерхази. На вашей траве.
— Как жаль. Поверь, моя Гроза. Мне очень жаль, — почему-то совсем другим тоном сказал темный шер, коротко поклонился — и отошел, затерялся в толпе гостей.
А Шу, едва сдерживая нервную дрожь, сбежала в нишу у окна и накинула на себя пелену невидимости. Плевать на этикет, протокол и прочую дрянь. Не будет она больше ни с кем танцевать. Не хочется. Да и с кем? Осматривая полный гостей зал, она не находила никого, с кем желала бы перемолвиться хоть словом. Ни Урмано Альгредо — он до сих пор беседовал в столовой с ирсидским послом. Ни Медного генерала — он сгинул в мятеже. Ни Дайма…
Задорные звуки эста-ри-касты так живо напомнили их первое свидание в Уго-дель-Риу, что в глазах защипало. Злые боги, почему Дайм не зеркалит ей и не отвечает на ее вызовы? Даже не пишет! Ведь он жив, наверняка жив, просто до сих пор гостит у Алого Дракона. Правда же? Не могли имперские газеты обойти молчанием его смерть, если бы он умер! Ведь не могли же? И Бастерхази… он бы узнал, если бы с Даймом что-то случилось, и сказал ей. Наверняка бы сказал…
О боги. Пожалуйста. Пусть с Даймом все будет хорошо!
Из болота отчаяния ее вытянул знакомый голос:
— Ваше высочество?
Шу окатило волной радости пополам со страхом.
— Вы тоже желаете подышать свежим воздухом, Урмано? — не снимая пелены невидимости, спросила она.
— С удовольствием. Здесь, знаете ли, последнее время на удивление душно.
Вздохнув, Шуалейда перенастроила полог, чтобы он прикрывал обоих.
— Я так предсказуема?
— Отсюда самый лучший обзор. — Урмано усмехнулся. — Я вижу, его величество прекрасно проводит время.
Шуалейда глянула в сторону тронного возвышения. Там Каетано оживленно разговаривал с Зако, Мануэлем и проклятым Харрерасом, а рядом хлопала коровьими глазами девица Ландеха. В руке Кай держал полный бокал ардо, и Шу не удержалась, испарила из него почти весь алкоголь. О, если бы она могла то же самое сделать со всем вином, которое сегодня подают в Народном зале! Силы бы у нее хватило, загвоздка была не в силе, а в умении.
— Каетано еще не опомнился после смерти отца и исчезновения Медного, — ответила Шу, не желая вслух признавать проблему. — Ваши люди так и не нашли тела?
— Люди советника Гильермо, а не мои. Слава Двуединым, я больше не отвечаю за безопасность королевства. Не в моем возрасте такие нервы. — Урмано внимательно посмотрел на Шуалейду, усмехнулся чему-то своему. — Фортунато исчез, но это к лучшему. Ее высочество непременно обвинила бы его в измене.
— Забыв о том, что благодаря ему мятежники не разграбили больше ни одного города. Как вы думаете, есть шанс, что Медный не погиб?
— Медного не так просто взять. Уж кому это знать, как не вам.
Шу кивнула: ей самой однажды довелось стать везением генерала Альбарра и вписать самую впечатляющую страницу в летопись его подвигов.
— Урмано, не сердитесь на Кая… — вернулась она к насущной проблеме.
