Страшно до колик.
После обеда меня оставили ненадолго одну. Села на диван, подтянула к себе коленки, обняла и положила на них голову. Никогда не чувствовала себя настолько одинокой и беспомощной. Труднее всего дается осознание того, что я навсегда оторвана от родного мира, больше никогда не увижу и не обниму родителей. С принятием силы мне вроде бы уже почти не холодно, только в груди словно поселилась ледяная пустота, и я даже не знаю, что хуже — физический холод или вот такой.
Обидно, и при этом совершенно не понимаю, за что так со мной.
Но я не хочу страдать, не хочу терпеть, тосковать, бояться.
Холод в груди разрастается, но, неожиданно, это не больно, а приятно, и больше нет никакой горечи. Только спокойствие и умиротворение.
Всей душой потянулась к холоду, окунулась в него и задышала ровно, полной грудью.
В руку ткнулся мокрый нос.
Поднимаю мокрое от слез лицо и ладонями стираю с щек набежавшую влагу. Почему плакала, непонятно. Глупость полнейшая.
Скользнула взглядом по крутящемуся рядом дремлину. Лаки с огромной скоростью машет хвостом, уши прижал к голове и, пригнувшись, с обожанием и восторгом заглядывает мне в глаза. Мне казалось все этого безумно милым, а сейчас… ничего. Никакой радости и тепла в душе. Только ощущение какой-то странной неловкости.
Отвернулась.
Вновь дремлин тыкается носом мне в руку, напрашиваясь на ласку, а у меня пропало всякое желание к нему прикасаться.
Встаю с дивана. Скоро уже за мной придут служанки, а я голодная. Хорошо, что обед еще не унесли.
Воздала должное местной кухне, наконец-то нормально ее распробовав. Готовят здесь хорошо, сытно, со вкусом. Заметно, что очень много внимания отдается горячим напиткам. Видимо, холодными темными вечерами как раз пряными разнообразными напитками тут любят себя порадовать жители.
Вскоре появились служанки и с огромным почетом препроводили меня в парные.
Все бы хорошо, только Лаки постоянно крутится под ногами, мешает идти, практически спотыкаясь об него. Ещё и скулит жалобно без видимой причины.
Попросила унести дремлина и показать его врачу.
Атмосфера в парных расслабленно фривольная. Местный сервис на уровне. Пять звезд. Не меньше. А то и больше.
Видимо, чтобы мне не было скучно, в парные прислали погреться нескольких молоденьких фрейлин, во время процедур они без остановки щебетали о мужчинах и ночной стороне их жизни с мужьями, рассказывали, как все здорово, как прошла у них брачная ночь, что в это время нужно делать. Я так поняла, это распоряжение сверху о моей моральной и теоретической подготовки. Ну так зря. Моральная мне не нужна, я спокойно. А уж теоретическая подготовка благодаря участию в отборе и дару у меня просто отличная. Дабы намекнуть об этом дамам, чтобы не докучали мне разговорами, некоторое время с ними пообщалась и немного шокировала, когда сама дала им несколько полезных советов и секретов.
Неожиданно беседа затянулась, вместо того чтобы увянуть. Одна из фрейлин принесла в парную свой планер, чтобы записать мои советы, перешедшие в формат мини лекции. Кажется, даже местные кудесницы — массажистки, банщицы и косметологи, с любопытством прислушивались.
В королевские покои вернулась только поздно вечером. Тело словно летает после всех процедур.
Переоделась в заранее приготовленную служанками ночную одежду, если вообще можно назвать одеждой те кусочки сшитых между собой белых кружевных паутинок.
Легла в постель и моментально уснула. После всех процедур в сон клонит нещадно.
— Дорогая, — доносится до меня где-то на краю сознания мешая спать.
Переворачиваюсь на другой бок и накрываю голову подушкой.
— Драгоценная.
Делаю вид, что не слышу, но сон уже уходит.
— Ксана.
С меня снимают подушку.
Жмурюсь. По всей комнате витают красивые белые магические светлячки. Надо мной склонился супруг, его глаза светятся предвкушением даже ярче, чем магические светлячки.
Опустила взгляд с лица Кретора чуть ниже.
А король-то голый.
Супруг медленно наклоняется ко мне и целует.
В первый раз это было холодно и больно, в другие разы я не успевала что-либо понять, меня тогда обуревали эмоции и было совершенно не до поцелуев.
Сейчас, удивительно холодным рассудком, я понимаю, что ощущения вполне приятные. При этом я не чувствую не грусти, ни печали, ни страха. А вот холодный расчет говорит, что для меня же будет лучше, если первый раз, раз уж его не избежать, лучше сделать для себя наименее болезненным, да и в принципе с мужем предпочтительнее «ладить». Во всяком случае, до тех пор, пока что-нибудь не изменится.
Тщательно все обдумав, обняла Кретора за шею и постаралась применить все свои теоретические знания об интимной жизни с демонами на практике.
Кажется, мне удалось чем-то удивить мужа, поскольку уже спустя несколько минут он, тяжело дыша, резко отстранился и с подозрением на меня посмотрел.
— Ксана, дорогая, что с вами?
— В каком смысле, уважаемый супруг?
— Где испуганный трепет? Мольбы о пощаде. Ну хотя бы предложение пообщаться, дабы оттянуть момент.
Мне показалось, что Кретор произносит вопросы с легкой обиженной интонацией.
— Любите играть на чужих нервах?
— Не без этого.
— Вы знаете, я решила, что родить ребенка — это неплохо, так что незачем тянуть.
Призывно вытягиваю губы в трубочку, намекая на продолжение поцелуя. Тут я, конечно, уже шучу.
Кретор приникать к моим устам не торопится, смотрит с подозрением.
— Почему вы резко сменили точку зрения на детей?
— Я все же подумываю над тем, чтобы остаться вдовой. Но уходить мне уже некуда, незачем, да и опасно. Если появится наследник, это обеспечит королевству стабильность, а мне, если с вами вдруг что-то случится, твердое положение на троне.
Супруг весело хмыкнул.
— Вынужден вас расстроить, Ксана, но меня не так просто убить.
— Я понимаю. Это была шутка.
Как бы там ни было, но Кретор предпочел не продолжать начатое, и просто лег рядом. Возможно тема разговора его несколько охладила. Вот только спать он пока, похоже, не собирается.
— И все же, Ксана. Я верно сужу по вашему поведению — вы смирились с существующим положением дел?
— Да.
— И вас даже устраивает тот факт, что вы больше не вернетесь в родной мир и не увидете близких?
— Вы все верно понимаете.
Некоторое время Кретор задумчиво смотрит на меня, а затем его взгляд проходится по спальне.
