Далее, для решения данного вопроса надо учесть значение местных влияний. Нет сомнения, что мы живем в море беззаконности и что местное влияние является одним из величайших, если не величайшим противником установления законности и культурности. Едва ли кто-либо не слыхал о том, что чистка партии вскрыла, как преобладающий факт, в большинстве местных проверочных комиссий сведение личных и местных счетов на местах при осуществлении чистки партии. Это факт бесспорный и достаточно знаменательный. Едва ли кто решится отрицать, что нашей партии легче найти десяток надёжных коммунистов, достаточно образованных юридически и способных противостоять всяким чисто местным влияниям, чем найти таковых же сотни. А именно к этому сводится вопрос, когда говорят о «двойном» подчинении прокуратуры и о необходимости подчинения её одному только центру. В центре же мы должны найти около десяти человек, которые будут осуществлять центральную прокурорскую власть в лице генерального прокурора, Верховного трибунала и коллегии Наркомюста (я оставляю в стороне вопрос, пользуется ли генеральный прокурор единоличной властью или делит эту власть с Верховным трибуналом и коллегией Наркомюста, ибо этот вопрос совершенно второстепенный и может быть решен так или иначе в зависимости от того, доверяет ли партия одному лицу громадную власть или распределяет эту власть между указанными тремя инстанциями). Эти десять человек, находясь в центре, работают под самым близким наблюдением и в самом непосредственном контакте с тремя партийными учреждениями, которые представляют из себя максимальную гарантию против местных и личных влияний, именно: Оргбюро Ц К, Политбюро Ц К и ЦКК, причем это последнее учреждение, т. е. ЦКК, ответственное только перед съездом партии, строится так, что ни малейшего совместительства у членов ЦКК ни с каким наркоматом, ни с каким отдельным ведомством и ни с каким органом Советской власти быть не может. Ясно, что при таких условиях мы имеем максимальную из всех, какие были до сих пор придуманы, гарантию того, что партия создаст небольшую центральную коллегию, способную на деле противостоять местным влияниям, местному и всякому бюрократизму и устанавливать действительно единообразное применение законности во всей республике и во всей федерации. Поэтому возможные ошибки этой центральной юридической коллегии исправляются тут же на месте немедленно теми партийными органами, которые устанавливают вообще все основные понятия и все основные правила для всей нашей и партийной и советской работы в республике вообще.
Если отступить от этого, – это значит под сурдинку провести тот взгляд, которого никто не защищает прямо и открыто, именно: будто у нас уже так высоко развиты культурность и неразрывно связанная с нею законность, что мы можем ручаться за наличность у нас сотни прокуроров, совершенно безупречных с точки зрения того, что они никогда никаким местным влияниям не поддадутся и сами собой будут устанавливать единообразную законность во всей республике.
В итоге я прихожу к выводу, что защита «двойного» подчинения по отношению к прокуратуре и отнятие у неё права опротестовывать всякое решение местных властей не только неправильна принципиально, не только мешает основной нашей задаче неуклонного введения законности, но и выражает интересы и предрассудки местной бюрократии и местных влияний, т. е. худшего средостения между трудящимися и местной и центральной Советской властью, а равно центральной властью РКП. Поэтому я предлагаю ЦК отвергнуть в данном случае «двойное» подчинение, установить подчинение местной прокурорской власти только ЦЕНТРУ и сохранить за прокурорской властью право и обязанность опротестовывать все и всякие решения местных властей с точки зрения законности этих решений или постановлений, без права приостанавливать таковые, а с исключительным правом передавать дело на решение суда.
(20 мая)
2280
Предлагаю: отменить закрытие, найдя удобную форму отмены и выждать еще пару номеров, а о Лежневе собрать подробные сведения.
(Проект постановления Политбюро Ц К РКП (б) о журнале «Новая Россия», 22 мая)
13. Агония
(05.1922 – 03.1923)
От автора
Этот период примыкает к предыдущему – в стране идёт укрепление и развитие «новой экономической политики». Однако лично для Ленина ситуация меняется радикально. 25 мая 1922 года его разбивает мозговой удар, он теряет речь. Через несколько месяцев наступает частичная ремиссия, Ленин пытается вернуться к работе, но его влияние сильно подорвано временным умопомешательством. Ленин этого периода фактически не более чем заслуженный член ЦК. Руководство партии сконцентрировано в руках триумвирата Розенфельд – Апфельбаум – Джугашвили. К тому же 16 декабря 1922 года Ленина снова разбивает паралич, у него отнимается правая часть тела. Стремясь сохранить ускользающую власть, он пытается поддержать Бронштейна в его борьбе против «триумвирата», но 9.03.23 наступает новый удар. Ленин окончательно теряет разум, превратившись в «овощ». Время от времени он бессмысленно повторяет одно имя, до конца застрявшее в его памяти. Это имя английского премьер-министра Ллойд-Джоржа.
1922 год
(№№ отрывков: 2281−2319)
2281
Покорнейшая просьба освободите меня от Клемперера. Чрезвычайная заботливость и осторожность может вывести человека из себя и довести до беды. Если нельзя иначе, я согласен послать его в научную командировку.
Убедительно прошу избавьте меня от Ферстера. Своими врачами Крамером и Кожевниковым я доволен сверх избытка. Русские люди вынести немецкую аккуратность не в состоянии, а в консультировании Ферстер и Клемперер участвовали достаточно.
Ленин.
Правильность удостоверяю. М. Ульянова.
(Письмо Джугашвили для Политбюро Ц К РКП (б), 15 июня)
2282
Если Вы уже оставили здесь Клемперера, то советую, по крайней мере:
1) выслать его не позже пятницы или субботы из России вместе с Ферстером,
2) поручить Рамонову вместе с Левиным и другими использовать этих немецких врачей и учредить за этим надзор.
(Записка Джугашвили, 20 июня)
2283
Врачи, видимо, создают легенду, которую нельзя остановить без опровержения. Они растерялись от сильного припадка в пятницу и сделали сугубую глупость: попытались запретить «политические» посещения (сами плохо понимая, что это значит!!). Я чрезвычайно рассердился и отшил их. В четверг у меня был Розенфельд. Оживленный политический разговор. Прекрасный сон, чудесное самочувствие. В пятницу паралич. Я требую Вас экстренно, чтобы успеть сказать, на случай обострения болезни. Успеваю всего сказать в 15 минут и на воскресенье опять прекрасный сон. Только дураки могут тут валить на политические разговоры. Если я когда волнуюсь, то из-за отсутствия своевременных и политических разговоров. Надеюсь, Вы поймёте это, и дурака немецкого профессора и Ко отошьёте. О пленуме ЦК непременно приезжайте рассказать или присылайте кого-либо из участников.
