– Я почти все пятнадцатое столетие провел в глубоком
запое - насколько мне удавалось. Ты же видела Эйба, долго нам пьяными не
остаться. Но я очень старался - видит Богиня, старался.
– А почему? Почему именно тогда?
– А почему нет? - ответил он, переводя все в шутку - но
именно так Рис всегда уклонялся от ответа. Надменность Мороза, непроницаемость
Дойля, ирония Риса - разные проявления скрытности.
– Аблойку нужен целитель, - сказал Мороз. - Но что мог,
я сделал.
– Отлично, - отозвался Дойль, шагая первым по узкому
берегу к мягко сияющей золотом двери, которая появилась по моему велению.
Только почему она появилась на другом берегу, почему не рядом, как в прошлые
разы? Да и почему она вообще появилась? С какой стати ситхен слуа подчиняется
моим желаниям, как наш?
Берег был такой узкий, что Дойль пробирался боком, спиной
прижавшись к стене - слишком широкие у него плечи. Для меня узкая тропа была
поудобней, чем для мужчин, но и мне пришлось прижаться спиной к гладкой стене
грота. Стена оказалась не холодной, как в обычной пещере, а непривычно теплой.
Кромка, по которой мы шли, предназначалась для существ поменьше нас размером -
а может, вообще не предназначалась для ходьбы. Устилавшие дно скелеты
принадлежали плавающим или ползающим тварям, а не прямоходящим. Походили они на
слепленные воедино фрагменты скелетов рыб, змей и созданий, которые в земных
морях скелетов вообще не имеют. Вроде кальмаров - только у кальмаров не бывает
костей.
Мы прошли почти половину пути, когда воздух у двери задрожал
и пошел волнами.
А в следующий миг на том месте стоял Шолто, Король Слуа,
Властелин Всего, Что Проходит Между.
Глава 10
Шолто высок, мускулист, красив и внешне он до последнего
дюйма - благородный сидхе Благого двора. Волосы у него бледно-золотистые,
словно зимнее солнце - подернутое снежной дымкой. Сейчас рука у Шолто висела на
перевязи, а когда он повернулся к свету, на лице стали заметны тени - будто
следы синяков. Китто говорил, что на Шолто напали его собственные подданные.
Они боялись, что, переспав со мной, Шолто станет полноценным сидхе и не будет
уже слуа и их королем.
За спиной у Шолто стояли четверо под плащами - они тут же
рассредоточились, двое к двери, двое к нам. Дойль поспешил сказать:
– Мы вторглись в твои владения ненамеренно и не по
своей воле, король слуа. Мы просим прощения за нежданный визит.
Я бы встала на колено, если б места хватило, но осыпающийся
край черного обрыва был всего в паре дюймов от моих ног, а спиной я жалась к
стене. Для реверансов эта тропа не годилась. Как и для боя. Если на нас нападут
- нам конец.
Заговорил один из охранников Шолто - пониже прочих, с
обнаженным клинком:
– Ты гол и почти безоружен. Видно, что-то и правда
стряслось, раз ты явился сюда в таком виде с принцессой под мышкой.
– Это война! - женским голосом воскликнула фигура
повыше. Голос был мне знаком - Черная Агнес, глава телохранителей Шолто и
первая его фаворитка. Она когда-то пыталась убить меня из ревности.
Шолто повернулся к ней и стало видно, что вся грудь и живот
у него замотаны бинтами. Должно быть, рана под ними чудовищная.
– Хватит, Агнес! Хватит! - прикрикнул он, и по пещере
загромыхало эхо.
Возвышавшаяся над ним фигура в черном плаще смерила меня
злобным взглядом. Глаза угольками горели на черном уродливом лице. Карги - они
все уродливы, природа у них такая.
Телохранитель пониже наклонился к Шолто прошептать ему
что-то, и эхо разнесло по пещере не человеческую речь, а щебетание ночных
летунов - хотя охранник летуном никак не мог быть: он ходил на ногах и ростом
был с человека.
Шолто снова повернулся к нам.
– Вас послала ваша королева?
– Нет, - ответил Дойль.
– Принцесса Мередит, - обратился ко мне Шолто, - мы
вправе сразить твоих стражей и пленить тебя, пока твоя тетушка не заплатит нам
выкуп. Мраку, как и Смертельному Морозу, это известно. С другой стороны,
Мистраль мог сбиться с пути, если позволил гневу застлать себе глаза, а Аблойк
в винном дурмане забредет куда угодно. Верно, Сенья?
Закутанная в светло-желтый плащ фигура ответила басом:
– Йе, в тот раз он не слишком обрадовался, когда
протрезвел. А, кубконосец?
Я не раз слышала, что Эйба называли так с издевкой, но до
этой ночи не понимала, почему. А ему напоминали о прошлой славе - сыпали соль
на раны.
– С тех пор, дамы, я внимательней выбираю место, где
отрубиться, - сказал Эйб обычным его легким, ироническим, но с горчинкой тоном.
Две карги расхохотались. Другие телохранители тоже
разразились шипящим смехом - кем бы ни были эти двое, породы они были одной.
– Не беспокойся, Мрак, - сказал Шолто. - Эйб не нарушал
с каргами обет целомудрия - или смертный приговор ждал бы всех. Но рвать на
куски белую плоть каргам почти так же забавно, как заниматься сексом.
Снова защебетал тихий голос и Шолто кивнул в ответ.
– Ивар верно подметил: вы мокрые и в грязи, так
вымазаться в нашем саду вам не удалось бы.
Он показал здоровой рукой на запекшуюся от засухи землю и
совершенно недоступную лужицу воды во многих футах от нас.
– Позволь мне вывести принцессу на ровную землю, -
попросил Дойль.
– Нет, - отказал Шолто. - Она там в полной безопасности.
Скажи-ка, Мрак… или принцесса, неважно, кто. Как это вы так извозились в грязи?
Лгать не пытайтесь, я знаю, что снаружи снег, а не дождь.
– Сидхе никогда не лгут, - заявил Мистраль.
Шолто и его свита покатились со смеху. Птичьи трели
смешались с рокочущим контральто карг и открытым, веселым смехом Шолто.
– Сидхе не лгут… Помилуй, большей лжи не существует.
– Лгать нам не позволено, - сказал Дойль.
– Но в той правде, что выходит из уст сидхе, дырок
столько, что лучше бы вы лгали. Мы, слуа, предпочтем честную ложь той
полуправде, которой нас кормит двор - а мы ведь вроде бы принадлежим к тому же
двору. Мы изголодались на этой кормежке. Так что скажите нам правду, если на
это способны: как вы промокли и вымазались в сухом саду, и как вообще вы здесь
оказались?
– Мы промокли в саду нашего холма, там шел дождь, -
сказал Дойль.
– Вранье, - объявила Агнес.
Мне пришла в голову мысль.
– Клянусь своей честью… - начала я. Кто-то из карг
хмыкнул и засмеялся, но я не смутилась: -…и тьмой, что поглощает все, что в
садах Неблагих сидхе шел дождь, когда мы их покинули.
Я не просто дала клятву, которую по своей воле не нарушит ни
один сидхе - из страха навлечь на себя проклятие, - я дала ту же самую клятву,
какую потребовала у Шолто, когда он нашел меня в Калифорнии. Он поклялся тогда,
что не причинит мне вреда, и я ему поверила.
