Лан нашёл девушку в саду, под высоким платаном, сел рядом:
— Ну, чего ты всполошилась?
— Вы обманывали меня!
— Не договаривали, — поправил миконец. — И у нас были причины.
— Вы колдуны!
— Да, — не спорил ис-Короуш. — И вот ведь какая занятная история получилась, Хадиль: избивали и издевались над тобой честные, хорошие гетайцы, а спасли и вылечили плохие колдуны.
Девушка зло глянула на волхва. Лан вздохнул:
— Все мы разные, Хадиль. Есть плохие и хорошие люди. Есть плохие и хорошие колдуны. Я, например, выбираю хороших. А кто это: человек, колдун, да хоть водяной с домовым на па́ру — для меня вопрос второстепенный.
— У меня каша в голове, — призналась гетайка. — А Огнеяра тоже колдунья?
— Да, — кивнул миконец, — я тебе больше скажу: Огнеяра не человек.
— А кто?
— Альвийка, — Лан улыбнулся. — Дочь Ланрасула, того самого, кого называют Смертью с добрыми глазами.
— О, великая богиня! — простонала раздавленная новостями Хадиль, утыкаясь лбом в плечо… колдуна.
…
В скором времени об альвийке узнали и другие обитатели дома. Началось всё с отказа Огнеяры идти в баню вместе с другими женщинами. Когда же одна из служанок вошла в комнату и попыталась помочь видунье одеться, случился скандал. Тётя Умут всех быстро успокоила, но стала наблюдать за гостьей. Спустя два дня женщина нашла племянника во внутреннем дворике.
— Радимчик, а что с Огнеярушкой?
Мужчина отвлёкся от свитка, который читал до этого.
— А что такое?
— Она ведь не такая, как мы.
— То есть?
— Не хочу тебя обидеть или напугать, но твоя подруга не человек.
Володарович улыбнулся:
— Как догадалась?
— Радимчик, я больше двадцати лет жила при дворе князя Ильяса. Мне ли не уметь подмечать такие детали, как никогда не краснеющее, чересчур красивое лицо? Или шёлковое платье, которое даже в жару остаётся без пятен пота? А ещё этот неизменный платок на голове и на улице, и в доме… Огнеяра — альв?
— Тётушка, тебе бы в советники к Ильясу, правда-правда! — колдун восхищённо хмыкнул и кивнул: — Да, Огнеяра — альв, точнее полукровка.
Он немного рассказал тётке о видунье, чтобы та не приставала к девушке с расспросами. Гетайка слушала словно зачарованная, потом воскликнула:
— Ой, как необычно! Надо же!.. Нимфириель, что значит Изумрудное озеро. Да, имя подходит: глаза у неё необыкновенной красоты. А эти рыжие косы!.. — и Умут предвкушающе потёрла ладони. — Мы Огнеяре такие наряды подберём!
Володаровичу уже стало жалко девушку.
— Тётушка, не переусердствуй! Альвы весьма сдержанны, они не любят чрезмерной роскоши.
— Разберёмся! — женщина обняла его за плечи: — А ты поговори с Огнеярой по-дружески. Объясни, что здесь ей бояться нечего. У меня слуг мало, но все проверенные, некоторые ещё твоей матери служили. Знают что к чему.
…Радомир, постучав, вошёл в комнату видуньи:
— Ну что, Огнюша!.. Наша хитрость не удалась!
— О чём ты?
Колдун, посмеиваясь, подошёл к окну.
— Тётка догадалась, кто ты. Поэтому можешь не прятаться.
— Но…
— Умут предана семье, — заверил тарс. — Она скорее сама на костёр взойдёт, чем выдаст близких.
Альвийка о чём-то задумалась. Колдун заметил это. Он уже знал, что напрямую Огнеяра ничего не спросит, подойдёт издалека, и предложил:
— Не хочешь погулять со мной? Я покажу тебе тётушкин дворик.
Они не спеша шли по дорожке. День был тёплый, но под тенью деревьев царила приятная прохлада. Неподалёку журчал фонтан, с веранды доносился весёлый смех Умут и Лана.
Огнеяра посмотрела на Володаровича.
— Ты говорил, твоя мама была ворожеей. А тётя?
— Нет. Но она знала, что не так с матушкой, и с детства научилась хранить секреты, — заверил мужчина. — Кстати, к тебе приставили служанку, которая пришла в дом ещё девочкой и служила моей матери. Она не болтлива. Я не шутил, когда говорил, что ты можешь не бояться.
Альвийка неуверенно передёрнула плечами.
— Как-то странно. Мы в сердце Гетаи, где попирают магию. И вдруг твои родичи с ворожеей в роду, которые вхожи во дворец к князю!
Володарович понимающе усмехнулся.
— Как бы князь Ильяс ни относился к магам, но ему нужно поддерживать добрососедские отношения с другими государствами, в том числе и с теми, кто не отвергает ворожбу. И, разумеется, есть личные причины. Одно время Ильяс был влюблён в мою мать и даже хотел взять её второй женой, пока не узнал о магии, — мужчина хитро подмигнул спутнице. — Но он не выдал её и всем говорил, что мой отец увёл у него невесту… А потом тётушка долгое время была близкой подругой князя. Понимаешь, о чём я?
— Да, — неуверенно протянула альвийка.
— Во время войны, когда Ильяс был ещё простым знатником, его жёны погибли в плену, остался только маленький сын. Умут, тогда ещё совсем девчонка, тоже была среди пленников. Она спасла мальчика. После заключения мира Ильяс занял княжеский стол, а моя тётка вскоре вышла замуж за богатого купца. И вот тогда выяснилось, что плен в холодном склепе не прошёл бесследно: она не смогла родить детей. Через несколько лет муж развёлся с Умут, выплатив щедрые отступные, — Радомир обвёл руками вокруг. — Вот этот дом. А князь, узнав о случившемся, забрал её во дворец и сделал мамкой княжича Хайдара. Ну а позже Умут стала… подругой самого князя. Даже теперь, когда их любовь угасла, они остались друзьями. Она очень дорога Ильясу.
— Почему князь не женился на ней?
— Умут не могла родить ему дитя. Приведи Ильяс такую княгиню во дворец, его не поняли бы и осудили местные. Зачем ему раскол среди гетайских знатников?.. — Володарович усмехнулся. — А наложницей не захотела быть сама Умут. Тётушка у меня с характером.
— Я знаю.
А вот чего альвийка не знала, так это какой деятельной бывает гетайка, когда увлекается какой-либо идеей. Пока Радомир и Лан перетряхивали местные архивы и ждали разрешения Ильяса посетить дворцовую библиотеку, Огнеяра и Хадиль попали в цепкие руки Умут. И если Хадиль спокойно воспринимала происходящее, то для альвийки это стало небольшим потрясением. Баня, массаж, притирания и бесконечные примерки нарядов! Видунья не хотела обижать женщину, поэтому пока терпела. Только иногда тактично намекала, что даже альвийская выдержка имеет границы. В какой-то момент у девушки появилось ощущение, что Умут играет в куклы и кукла — это она, Огнеяра. Хотя один плюс в этой истории всё-таки был: альвийка смогла, наконец, снять платок и распустить волосы.
