— Мы вместе уже месяц, со стороны Огни я не замечал пренебрежительного отношения к себе. Наоборот, с ней на удивление легко и приятно дружить!
Колдун насмешливо глянул на приятеля.
— Угу, только наше странствие закончится, и Огнеяра исчезнет, вновь появится Нимфириель, дочь Ланрасула. Она вернётся в лес Мирквид, и думать забудет о тебе. Альвы иначе воспринимают окружающий мир и время, — тарс тяжело вздохнул.
— Но попробовать-то можно! — настаивал миконец. — Что ты теряешь?
— Огнеяра как-то сказала, что союз смертного и альва — самоубийство для последнего, и она на это никогда не пойдёт. Слишком высока цена такого мимолётного счастья. Тогда я обиделся на неё за эти слова. А теперь понимаю.
— Что именно?
— Альвы женятся лишь раз, Лан. И прожив ничтожные сорок-пятьдесят лет со смертным, остальные бесконечные годы проводят в одиночестве. Посмотри на её деда. Пожелал бы такой доли дорогому человеку?
Лан молчал. А Володарович кивнул собственным мыслям.
— Вот и я думаю, что Нимфириель права: не стоит губить свою жизнь ради простого смертного.
Дальнейшему разговору помешала альвийка, вернувшаяся с охапкой хвороста.
— Ну как вы тут?
Радомир послал Лану предостерегающий взгляд, хотя миконец и сам понимал, что следует помалкивать.
— Мы сделали, что могли, — Володарович поднялся, — если она переживёт эти сутки, то будет жить.
Альвийка присела неподалёку, с интересом поглядывая на женщину. На вид незнакомке было лет двадцать-двадцать пять. Чёрные спутанные волосы, бледная, с желтоватым, болезненным оттенком кожа, судя по чёрным бровям и ресницам, глаза тоже были тёмные. Худое тело имело крайне измождённый вид. В чём только дух держался?!
К вечеру путешественники всерьёз испугались, что гетайка умрёт. У неё поднялся сильный жар. Пока Радомир готовил зелье, Огнеяра и Лан обтирали женщину мокрой тканью. Та металась в горячке, о чём-то бредила. Альвийка осторожно держала руки несчастной, чтобы она не навредила себе. Миконец шептал что-то успокаивающее и поздно заметил, как оцепенела видунья. А когда взглянул на неё, сразу всё понял:
— Огня, не смей! — и крикнул приятелю. — Рад, она «смотрит» гетайку!
Тарс подскочил, собираясь вытолкать эту упёртую ослицу прочь, но опоздал. Огнеяра сама рванулась к выходу и, отбежав на пару шагов, согнулась пополам. Её выворачивало наизнанку даже тогда, когда внутри вообще ничего не осталось. Всё болело, сердце колотилось, а лицо жгло огнём от увиденных картинок. Девушка попыталась нащупать руками снег, но уже всё давно растаяло.
— На!
Она взяла протянутую чашу с водой, споласкивая горечь изо рта. Радомир помог альвийке подняться и отвёл к камню у входа в пещеру. Бросил на него свой кафтан и усадил побелевшую от потрясения девушку. Присел рядом на корточки, заглядывая в бледное, без кровинки лицо. Огнеяра тряхнула головой:
— Ты даже не представляешь, что они с ней делали?
— Они? — прищурился мужчина.
Видунья кивнула:
— Вдвоём.
Радомир очень даже представлял, что могли сделать два изувера с беззащитной женщиной, но промолчал.
— Если я попрошу тебя больше не смотреть её мысли и воспоминания, ты сделаешь это?
Девушка коснулась его плеча.
— Ты же знаешь, не всё зависит от меня.
— Знаю.
— Почему ты не хочешь, чтобы я видела мысли Хадиль?
— Хадиль?
— Это её имя. Те, кто мучил Хадиль… — альвийка запнулась. — Один из них её муж. Он женился на бедной сироте, а жил с ней вместе с братом, запугав бедняжку до смерти.
— А наигравшись, решили убить?
— Нет. Хадиль настолько устала от издевательств, что решила сбежать. Они догнали её недалеко от этого места.
Мужчина понимающе кивнул. Девушка дрожащими руками расправила одежду, растерянно заглядывая в глаза колдуна.
— Радим, как же так?.. Как можно взять девушку в жёны, дать своё имя — и делить её с кем-то?
Володарович устало потёр лицо, потом протянул ладонь:
— Покажи мне их.
Огнеяра сразу поняла зачем:
— Я с тобой.
— Я с Ланом, — тихо возразил волхв, — а ты останешься с этой Хадиль. Поняла?
— Хорошо.
Мужчина не сдержал лёгкую улыбку:
— Люблю, когда ты меня слушаешься.
Альвийка только укоризненно глянула на него и взяла протянутую руку.
…
Огнеяра сразу заметила, когда женщина очнулась: чуть дрогнули пальцы, затрепетали длинные ресницы. Незнакомка мутными глазами скользнула по каменным стенам:
— Где я?
— Ты в безопасности, ничего не бойся, — альвийка присела рядом.
Женщина, вздрогнув, посмотрела на неё. Наверное, пыталась понять или вспомнить, кто это. Между бровями залегла морщинка. В глазах — страх и отчаяние. Словно загнанный зверёк! Видунья сочувственно погладила холодную ладонь гетайки, словно прося расслабиться, и пояснила:
— Мы нашли тебя в овраге и принесли сюда, в пещеру.
— Кто вы?
— Мы едем на юг, к морю. Меня зовут Огнеяра, — альвийка говорила спокойно, уверенно.
Она была в платке, скрывающем уши, и не боялась разоблачения. Кто знает, как отреагирует гетайка, поняв, что находится в компании так нелюбимых ворожбитов?.. Огнеяра выразительно посмотрела на женщину.
— Хадиль, — опомнившись, представилась та.
— Как ты себя чувствуешь, Хадиль?
Гетайка прислушалась к себе и удивлённо уставилась на свою спасительницу:
— Мне почти ничего не болит. Но разве так бывает?
— Это же хорошо! — улыбнулась девушка.
— Я помню, как было больно, когда… Так быстро это не могло пройти, — женщина снова нахмурила лоб.
Огнеяра пожала плечами:
— Может, это от страха?.. Хадиль, надо радоваться, что всё обошлось. Завтра утром мы сможем продолжить путь и отвезём тебя, куда скажешь.
Видунья быстро и чётко вытаскивала из гетайки нужные ответы, чтобы потом не попасть в дурацкую ситуацию, сболтнув то, что она в принципе знать не должна. После последних слов, Хадиль судорожно вцепилась в ткань:
— Мне некуда ехать.
— Почему? — спросила альвийка. — У тебя нет семьи? А где твои родители?
— Умерли.
— Мне жаль.
— Это было давно.
— А муж? Ты замужем?
У гетайки забегали глаза: она не хотела врать, но и сказать правду не могла. Огнеяра тихо заметила:
