— Откуда беда идёт, чуешь?
— Размыто, — видунья махнула рукой по левому краю дороги.
— Рад! — оглянулся миконец на товарища.
Тарс подъехал:
— Я всё слышал. Дорога забирает вправо, едем по ней.
— Ты ведь знаешь, о чём говорит Огня?
Мужчина вздохнул:
— Давай надеяться, что я ошибся.
Всадники ехали по едва различимой колее. По ощущениям Радомира прошло около часа. И потом раздалось глухое и сдавленное:
— Не-ет!
Володарович глянул на альвийку: перекошенное от ужаса лицо с оборванным криком на губах. Он чертыхнулся, понимая, что им не повезло.
— Что такое? — встревожился Лан.
— Тот лес, — видунья показала на тёмное пятно на горизонте, — там большое зло… Тише! Тише! — истеричный шёпот сорвался с её губ.
Они молча продолжили путь. Лан вдруг почувствовал сильный порыв ветра, пронёсшийся по холмам и ледяным крылом коснувшийся неурочных странников.
— Оно услышало нас! — выдохнула альвийка, вздрагивая всем телом. — Нам не справиться с ним!
Радомир оглянулся назад. Ничего не увидел, но тоже почувствовал чужое присутствие.
— За мной! — крикнул своим спутникам и пришпорил жеребца.
— Куда?
— Тут есть старое капище.
Изо всех сил подгоняя перепуганных лошадей, они мчались по пустынной долине, изредка озираясь назад и отчётливо видя наползающий густой туман. Огнеяра первая заметила капище и пустила свою Накиму во весь опор. Древние менгиры образовывали круг и были заметны издалека, несмотря на то, что некоторые были повалены, а один опирался на соседа, грозясь вот-вот упасть. Тем не менее это было чистое, намоленное место, куда не могло проникнуть зло. Видунья спрыгнула с лошади, бросив поводья, и сказала:
— Иди к камням.
Кобылка зафыркала, но послушалась. Альвийка громко, нараспев читала заклинание и вела защитный контур по земле. Краем глаза заметила, как в круг вскочили волхвы. Браслет, подаренный кузнецом, всё сильнее жёг запястье, предупреждая хозяйку об опасности. Не обращая внимания на боль, на ненормальный, неестественный холод, Огнеяра вела клинком спасительную линию. Наконец лезвие легко выскользнуло из земли.
— Всё!
Девушка выпрямилась и с криком отшатнулась. Напротив, прямо за чертой, стояла безликая фигура — ни глаз, ни лица. Но альвийка кожей чувствовала ненависть и ярость, исходящие от призрака. Володарович оттащил остолбеневшую видунью прочь. Огнеяра, стуча зубами от страха, попросила:
— Радим, проведи ещё свой контур, пожалуйста!
Колдун иногда сам поражался: насколько он доверяет чутью альвийки.
— Хорошо, проведу. А ты иди к огню.
Лан накинул ей плащ на плечи, усадил поближе к небольшому костру. С нескрываемым ужасом они наблюдали за тенями, пытающимися прорваться сквозь невидимую защиту. Контур дрожал, вибрировал от напряжения.
— Разве обычные призраки могут пробить защитное заклинание? — Огнеяра недоверчиво поглядывала на щит, то и дело вспыхивающий золотыми всполохами.
Лан пожал плечами. Девушка смотрела, как вырастает новый защитный контур с голубоватыми переливами (ведь магию Володаровича питала Вода). Альвийка перевела взгляд на подошедшего волхва:
— Кто это?
— Жители Мёртвого леса. Поэтому местные по ночам и не выходят: знают, кого могут встретить, — тарс криво усмехнулся. — Когда в Гетаи начали войну против магов, не всех ждал костёр. Многих попросту убивали без погребения, без упокоения. А здесь обманом были пойманы волхвы целого города. Их связали и утопили в лесных болотах. Вот они, эти неупокоенные души… озлобленные, полные мести.
— Но мы же волшебники, как они! — возразила видунья.
Радомир переглянулся с Ланом и грустно улыбнулся:
— Мы живые, Огня, а они нет…
Первый защитный контур рухнул спустя час. Призраки заметались у новой преграды. Лан заметил, как напряглась альвийка, и поспешил успокоить:
— Не бойся! Защиту Рада им не пройти.
Огнеяра украдкой глянула на Володаровича, который прислонился к одному из камней капища и о чём-то размышлял. Словно почувствовав её взгляд, мужчина поднял голову:
— Как твой браслет? Сильно жжёт?
— Уже нет.
— Значит, можешь быть спокойной, — он перевёл взгляд на миконца. — Попробуйте отдохнуть немного. Понятное дело, уснуть в такой компании вряд ли удастся, но всё-таки.
Лан и в самом деле лёг возле огня. Не спал, просто лежал, наблюдая то за языками пламени, то за чёрными тенями по ту сторону контура. Огнеяра не собиралась ложиться и, чтобы не мешать миконцу, подошла к Радомиру:
— Ты сильный маг.
— Говоришь так из-за щита?.. — он кивнул в сторону. — Огня, ты просто волновалась и боялась, поэтому твой контур изначально был слабым.
— Да уж, встреча с нежитью для меня не подарок, — девушка виновато передёрнула плечами.
— Ты же альв, к тому же очень молодой… Ничего удивительного.
Неужели колдун успокаивает её?! Огнеяра хмыкнула и посмотрела на мужчину:
— Ты знал о капище. Значит, встречался с этими призраками раньше?
— Да.
— Тоже здесь спасался?
— Угу, но тогда мне понадобилось больше времени, чтобы найти его.
— То есть, ты не знал: кто это и где спасаться?
— Зато я умел бороться с призраками, — ответил Володарович, — даже такими, как эти убитые волшебники.
Видунья глянула на мёртвые тени, упрямо рвущиеся сквозь стену. Потом задала вопрос, который занимал её уже некоторое время.
— Радомир, а что делают гетайцы, если у них вдруг рождается ребёнок-волшебник?
Она заметила, как напрягся мужчина. Предположила худшее:
— Убивают?
Тарс скривился:
— Бывает… Чаще всего таких детей отдают нам. Но это происходит всё реже. Здесь действительно магии почти не осталось.
— Я не понимаю этой ненависти. Не могу найти разумное объяснение, кроме зависти.
— Всё правильно, Огня! Это и есть единственная причина того, что здесь происходит.
Мужчина заметил, как девушка переминается с ноги на ногу. Расстелил на траве плащ и пододвинулся, освобождая место. Альвийка села рядом, прислонясь спиной к древнему валуну. И вдруг колдун заговорил:
— Моя матушка — гетайка. Мой дар от неё. Она была волшебницей. Магия проснулась поздно, в тринадцать лет. Когда её родители узнали об этом, то решили всё скрыть. Убедили дочь, что это единственный способ сохранить ей жизнь. И она молчала все годы, пока отец не забрал её в Тарсию… А через двадцать с лишним лет моя мать умерла. Мы с отцом понять не могли почему. Ещё молодая, здоровая женщина… Когда Веролюб объяснил нам, что происходит с ворожбитами, если они держат свою силу в себе… — Радомир сглотнул. — Внутри она была столетней старухой. Та магия, которую моя мать скрывала пять лет, не позволяя себе ворожбы, сжигала её… Если бы матушку увезли из Гетаи, позволили учиться и пользоваться дарованной силой, она прожила бы намного больше, смогла бы родить ещё.
