— А помнишь, Лан, старого Милована? — и уже девушке пояснил: — Был у нас в храме Триглава привратник. Такой суровый! Никак с ним не договоришься: ни опоздать, ни на утренней зорьке вернуться — всё главному докладывал. А погулять-то хочется!.. И вот проведали мы, что Милован собак не любит. Не знаю, может, покусали в детстве, но стоило ему увидеть даже визгливую шавку, тут же трястись начал и прятался в своей каморе.
— И вы привели большого пса?
— Лучше, — волхвы переглянулись, и Лан загадочно подмигнул: — Мы поймали скворца и научили его подражать собачьему лаю…
Огнеяра слушала ученические байки друзей и негромко смеялась. Чем несказанно удивила Радомира: оказывается, она умеет! У альвийки был на редкость приятный смех. И Володарович вспоминал самые потешные истории, чтобы слушать его ещё.
Даже дорога не казалась уже такой утомительной и нудной! Остановились путешественники только раз в какой-то лесной деревушке, пообедали у старой-престарой бабки и после небольшого отдыха поехали дальше.
— Странная деревня какая-то, — не удержалась от замечания Огнеяра.
— Почему?
— Она в таком хорошем месте… и заброшенная.
Лан нахмурился и посмотрел на приятеля. Тот покачал головой.
— Лет десять назад тут случился мор. Люди говорили, что деревню чародей проклял, а я думаю, какой-то странник случайно принёс заразу. Проклятия здесь нет точно, но местных не переубедить. С тех пор здесь стараются не селиться. Только старики доживают свой век.
— А дитя чьё бегало? — Лан вспомнил мальчонку лет семи, которого они встретили на улице.
— Может, внук к бабке в гости заглянул? — предположил Володарович, садясь в седло.
И путешественники отправились дальше. Ехали быстро, чтобы засветло добраться до человеческого жилья и не ночевать на голой земле. Солнце уже спряталось за небокрай, когда они, наконец, увидели много, десятка два, домов, удобно расположившихся в большой долине. Очередная деревня, очередная корчма. Лан даже не стал спрашивать название: они уже все казались ему одинаковыми. Распорядившись насчёт лошадей, странники вошли в дом и оторопели. Посетителей было много, почти все столы заняты. Кто ел, кто разговаривал за кружкой творёного пива. Волхвы заторопились к хозяину и обрадовались, что ещё есть свободные места, а то пришлось бы искать приют по домам, или на конюшне спать.
Ужинали в дальнем углу, подальше от чужих взглядов. Огнеяра сидела спиной к залу, стараясь несильно бросаться в глаза. Она уже поела и больше для вида ковырялась в тарелке, чтобы мужчины не торопились. И вдруг замерла. С ложки капал мёд, но она этого даже не заметила. Медленно подняла глаза на Володаровича:
— Кто сейчас зашёл в корчму?
Волхвы осторожно осмотрели вошедших. Двое мужчин самой обычной наружности поздоровались с хозяином и сели за свободный стол. Лан затаил дыхание:
— На охотников не похожи.
— И не погоня… — прищурился тарс.
Видунья отрицательно покачала головой:
— Это разбойники. Они ведут нас от той глухой деревушки. Хотели догнать по дороге и напасть, но не успели.
Радомир нарочито спокойно допил квас:
— Что ещё видишь?
— Это лазутчики, пришли проверить: тут ли мы. Остальные ждут в лесу, когда мы отправимся дальше. Почему?
— Не хотят, чтобы их видели в деревне, иначе старосте придётся идти с докладом к наместнику. А так разбойников как бы и нет, — тарс сжал губы. — А то, что на лесных дорогах люди пропадают, так время такое. Или на магов можно всё свалить!
— Но зачем мы им? — не понимала видунья. — У нас же ничего ценного!
— Кони, — пояснил Лан. — Ты забыла, что мы в Гетаи — стране коневодов. Наши жеребцы иберийской породы, они очень дорогие.
— Может, и за нас хотят выкуп стребовать? — предположил Володарович.
Огнеяра отрицательно покачала головой:
— Нет, Радомир, нас они собираются убить.
Тарс невозмутимо жевал дальше:
— Попробуют точно.
Лан недовольно цыкнул:
— Опять задержка. Эдак мы к побережью к лету доберёмся.
Альвийка добавила:
— Их много. Человек двадцать.
Мужчины переглянулись.
— А ворожить нельзя, — развёл руками миконец.
— Давайте сбежим, — предложила друзьям Огнеяра, заметила их хмурые взгляды и добавила: — Не по-геройски, конечно, зато действенно. Разбойники уверены, что мы выедем утром. Вон даже наши соглядатаи пиво заказали.
— А не напоремся ли мы ночью на кого? — сомневался Лан.
— Нет, — уверенно сказала девушка. — А днём догонять они точно не будут.
— Ты часом не заметила, на какой дороге нас поджидают?
Девушка покачала головой и выжидающе посмотрела на тарса. Радомир тяжело вздохнул: именно ему предстояло принимать решение.
— Давай попробуем! — не выдержал Лан. — Нельзя больше медлить. Мы и так из-за… — он запнулся. — В общем, побежали!
— Ладно, — Володарович поднялся. — Идём сейчас спать. Огня, приглядывай за этими двумя.
В корчме стояла тягучая, сонная тишина. В комнатах спали постояльцы, похрапывая и посвистывая. В своей постели ворочался жадный корчмарь. Где-то внизу, под половицами, скреблась осмелевшая мышь. А за стеной тихонько подвывал ветер, словно просился в тепло. Огнеяра первой спустилась из окна вниз, больше напоминая тень, чем живого человека: не скрипнула ни одна доска, не треснула ни одна веточка под ногой. Видунья прислушалась к звукам и мыслям — и, успокоившись, скользнула в конюшню. Вся живность спокойно встретила её появление (именно поэтому альвийка и пошла туда). Быстро оседлала трёх лошадей, как оказалось куда более ценных, чем их хозяева, и, нашёптывая что-то на синдарине, повела к выходу. Двери уже были приоткрыты: волхвы ждали снаружи. Лан перехватил поводья своего жеребца.
— Рад договаривается со сторожем, — шёпотом пояснил он.
Из деревни выехали тайком, в объезд, чтобы никто не видел. Так же тихо пересекли долину и только тогда пустили лошадей в галоп. Вдалеке от городов с их магическими маяками волхвы и альвийка использовали заклинание «кошачьего глаза» и когда зрение подстроилось под ночную тьму, уверенно направились на юг. Ночь была холодная, безлунная, но, к счастью, без дождя. Огнеяра оглянулась на село в последний раз, и всадники скрылись за очередным пригорком.
— Соглядатаи не проснулись? — спросила она Лана.
— Когда мы выходили, они храпели на два голоса.
— А сторож нас не выдаст?
— За пару золотых будет молчать до утра. А что?
— Что-то мне неспокойно, — призналась альвийка, — страшно.
Миконец поджал губы, оглядываясь по сторонам. Вокруг были холмы, перевитые лентой дорог, и редкие перелески. Даже большого леса не видно.
