Пролог
Златокудрый бог солнца Хорс, совершив свой дневной путь по небосводу, остановил волшебную колесницу и не спеша ступил на зелёную траву-мураву. Улыбнулся застенчивой Вечерней Заре, привычно передавая ей поводья. Вечно юная и прекрасная богиня терпеливо ждала, пока брат распряжёт лошадей и делилась последними новостями. Хорсу нравилось слушать её нежный голос, нравилось, как она смеётся. Он не перебивал Вечерницу и не задавал вопросов, зная, что позже всё уточнит у братьев. Устало потирая шею, бог положил сбрую на траву и вместе с сестрой повёл златогривых коней в синюю степь Млечного пути.
Остров Буян постепенно наполнялся вечерней тишиной. Лёгкий ветерок пробежал по ветвям мирового дерева и, запутавшись в резных листьях, там и уснул. Тихо журчала молочная река, словно напевая колыбельную старшим зверям и птицам. Только сонно зыкнула пчелиная матка. За ней встрепенулась птица-Сирин и, спрятав голову под крыло, крепко уснула. А на небе вспыхнули первые звёзды…
Чёрная тень появилась ниоткуда, вытянулась в тонкий волос и скользнула к земле. Живой дуб, словно предчувствуя беду, качнул ветвями. С одной стороны плавно полетели вниз золотые листья. С другой — посыпалась пыльца с цветов-серёжек. И снова тишина, но уже не добрая, а тревожная. Змеёй извиваясь среди высокой травы, тень скользнула от дуба в сторону, туда, где угрюмо лежал Алатырь-камень. Несмотря на сумерки, он был хорошо виден издалека. Чёрная нить, обвиваясь вокруг, устремилась вверх — быстро и осторожно, не касаясь самого камня. Увидев своё отражение в блестящем, гладком, как зеркало, металле, тень остановилась. Она едва заметно раскачивалась, словно любуясь собой, потом стремительно рванулась вверх. А достигнув рукояти меча, воткнутого в камень, стала преображаться: быстро утолщалась и причудливо меняла форму. И вот уже чёрный сгусток, отчётливо напоминающий человеческую руку, любовно огладил рукоять. Послышался слабый жалобный звон. Мгновение — и меч взмыл вверх, легко покидая каменный плен. На зеркальном лезвии грустно вспыхнули и погасли растерянные звёзды, от тревоги качнулся остророгий месяц. А на Мировом древе проснулись вещие птицы и закричали. Бросились к Алатырь-камню мудрая змея Гарафена и старшая птица Гагана и, потрясённые, замерли: меч-кладенец исчез.
Глава 1
Месяц спустя. Мирквид — королевство альвов
Близился к концу лютень — третий месяц зимы. И хоть морозы по-прежнему трещали по ночам, а снегопады то и дело укутывали землю в надоевшую снежную шубу, всё живое отчётливо понимало: скоро весна. Это ощущалось и по увеличившемуся светлому дню, и по солнцу, всё чаще появляющемуся на небе, и по снегу, охотно тающему под тёплыми лучами. Весна идёт!
Радомир Володарович с тоской подумал, что в родной Тарсии сейчас вовсю празднуют Масленицу. Гуляют, поют песни, катаются на санях, а ещё пекут блины, так похожие на солнце. В животе жалобно заурчало. Всадники ехали уже несколько часов без остановок, поэтому порядком устали и проголодались. Но близилась метель, и лучше к её началу оказаться за надёжными стенами города. Мужчина зябко поёжился, оглядываясь по сторонам: одни деревья да сугробы, и, на первый взгляд, ни души кругом. Ни звука! Только мягкий топот копыт да треск замёрзших веток. Но даже если бы Володарович не был волхвом, всё равно почувствовал бы, что эта нелюдимость — обман и за ними давно наблюдают. Ведомо кто — альвы! Пошёл третий день, как всадники въехали в лес Мирквид, предъявив охранные грамоты стражам Южных ворот. Теперь волхвов ждал Элимейс — главный город альвов.
Проехав ещё с десяток вёрст, Радомир заметил, что лес стал реже. Переглянулся с молчаливым товарищем. Тот кивнул на остроконечные башни со сверкающими шпилями, взметнувшимися над вершинами деревьев:
— Элимейс!
— Мы проехали сохранную межу, — догадался Володарович.
Такую магическую защиту альвы ставили на все свои города, особенно в последние годы, когда отношение людей к бессмертному народу изменилось в худшую сторону.
— Менгир засыпало снегом, — пояснил товарищ, указывая на неприметный сугроб в стороне.
Волхвы, не сговариваясь, пришпорили лошадей. По расчищенной дороге ехали быстро и даже весело. Радомир проговорил простенькое заклинание, приводя одежду в порядок. Услышал такой же шёпот рядом, но посмотреть не успел: у городских ворот показалась стража. Четверо альвов придирчиво оглядели гостей, проверили охранные грамоты. Главный страж вернул пергамент одному из мужчин:
— Мы рады вновь видеть тебя в Элимейсе, Лан ис-Короуш!
Волхв почтительно склонил рыжую голову:
— Я благодарен небу и богам, позволившим мне посетить этот прекрасный город ещё раз!
Альв повернулся к другому путешественнику:
— Приветствуем тебя, Радомир Володарович!
Мужчина вежливо кивнул:
— Для меня великая честь увидеть прославленный Элимейс.
— Мы рады добрым гостям, — страж протянул ему охранную грамоту.
Волхвы въехали в город. Лан, который бывал здесь много раз, уверенно показывал дорогу к дворцу альвийского владыки. Двигались быстро, но тарсу хватило даже этого времени, чтобы оценить величие и великолепие столицы. Он любовался совершенными по красоте зданиями из белого камня, разноцветными витражами, сверкающими в солнечных лучах. А тоненькие, посеребрённые инеем деревца обрамляли всё, придавая Элимейсу сказочный, волшебный вид.
Увидев дворец повелителя Кахарона, тарский волхв на мгновение потерял дар речи. Это было похоже на застывшее мраморное кружево. Здание размещалось на холме и вместе с ним словно росло, тянулось вверх. Высокие башни и башенки, соединяющиеся арками, колонны и балюстрады из розовато-белого мрамора, полукруглые балкончики — они плавно перетекали друг в друга, соединяясь в причудливые композиции…
— Впечатляет, правда? — Лан понимающе хмыкнул. — Я тоже в первый раз стоял здесь с открытым ртом на потеху местным.
Словно в подтверждение его слов, неподалёку прошёл незнакомый альв, весело поглядывая на людей и пряча улыбку в кулак. Радомир фыркнул, стирая с лица изумлённое выражение, но продолжал украдкой всё разглядывать, даже когда их встретили и повели к правителю.
Шаги эхом разносились по высоким коридорам, теряясь в сводчатых потолках. Тарс молча следовал за стражниками. Молчал и его товарищ, в очередной раз понимая, какая пропасть лежит между ними и бессмертным народом, живущим тысячелетия. На фресках, украшающих стены, волхвы видели великие битвы прошлого. Для смертных они давно стали легендами, а вот в стенах дворца можно было встретить участников тех войн. Среди сражающихся альвов тарс заметил людей. Одна фигура привлекла особое внимание Радомира. Горислав Леский — его далёкий предок, благодаря которому их род получил почёт и славу в Черногорье. Мужчина почувствовал непривычное волнение и трепет, словно родич взирал на него с немым вопросом: «Я отдал жизнь за свою землю, а что сделал ты?»
