— Всё, — волхв глянул на стоящих рядом людей, — она больше не опасна.
Волин велел маг’ярцу положить затихшую девушку на лежак и стал рядом. Камен протянул колдуну его одежду:
— Прикрой срамоту. Не баламуть баб.
Кто-то из мужчин прыснул, за ним другой, потом раздался ещё один смешок. Радомир и сам улыбнулся, натягивая порты. Напряжение последних часов начало спадать. Чувство опасности и страха уходило: волхв был спокоен, альвийка больше не буянила и не кричала чужим голосом. Обозники ещё немного поговорили и стали возвращаться на свои места. Спать не хотелось, большинство путешественников просто лежало, обдумывая случившееся.
Володарович присел на корточки рядом с альвийкой, наблюдая, как она постепенно приходит в себя. Нимфириель худой дрожащей рукой провела по лбу, поморщилась, когда криво обломанные ногти царапнули тонкую кожу. Потрогала амулет и, не сдержав вздоха облегчения, посмотрела на колдуна. Радомир некоторое время её разглядывал, словно проверял: она это или нет, потом поднялся и сказал:
— Спать будешь со мной рядом. Поняла?
Девушка кивнула, но Волин, находившийся тут же, был уверен, что она это сделала машинально, даже толком не понимая, что говорит волхв. Альвийка указала пальцем на его рот:
— Чья кровь на твоём лице?
— Крысы, — мужчина стал приводить в порядок одежду, накинутую впопыхах. — …Что? И больше никаких вопросов не будет?
Но Нимфириель сейчас тревожило другое. Она виновато глянула на мужчин:
— Похоже, чародей успел заметить шатёр.
Володарович выругался:
— Ещё что?
Альвийка пожала плечами:
— Могу тебя порадовать…
— Чем, интересно?
— Третий раз это заклинание я не переживу. Или умру, или сойду с ума.
Мужчина молча смотрел на неё, уперев руки в бока:
— Ну а радоваться чему?
— Ты же мечтал об этом три года.
— Дура ты, толку что бессмертная, — Радомир устало вздохнул и пошёл следом за Волином.
…
К утру все страхи окончательно рассеялись. Когда обозники проснулись, альвийка уже была готова. Она успела сходить к лесному озеру искупаться и привести себя в порядок. Мокрые волосы в лучах восходящего солнца отливали красной медью. Две «встречи» с чародеем не прошли для видуньи бесследно: она похудела, осунулась, щёки впали, а скулы, наоборот, выступили. Девушка стояла лицом к солнцу, впитывая тёплые лучи и наполняясь животворящей энергией. Дыхание было глубоким, быстрым, словно после долгого бега. Глаза жадно следили за золотым диском, сгоняющим розовую поволоку с неба. Когда свет стал слепящим, Нимфириель закрыла глаза, проводя ладонями по лицу, словно умываясь этими лучами.
А Камен тревожно разглядывал её котту, обвисшую на плечах, и ремень с только что проколотыми новыми дырками, потому что на старых он болтался и постоянно сползал вниз. Когда пришла пора завтракать, альвийка против обыкновения попросила мяса. Съела наравне с мужчинами, коротко поблагодарила и ушла. Волин вопросительно глянул на непривычно молчаливого Радомира. Тот, пожав плечами, пояснил:
— Еда — самый простой и действенный способ вернуть силу и энергию. Особенно ценно в этом смысле мясо.
За видуньей и другие обозники стали заканчивать трапезу и собираться в путь.
Всю дорогу Нимфириель чувствовала странное отношение со стороны попутчиков, особенно Пелга и Жуня. Парни старательно избегали девушки, ускакав в начало обоза под крыло колдуна. На её вопросы Камен только отмахнулся, а Волин сказал не обращать внимания, но и от него исходило какое-то смущение. Узнать в чём дело для видуньи не составило большого труда: она легко проникла в мысли дружинников и недовольно насупилась. Дождавшись привала, девушка попыталась поговорить с Пелгом, как с наиболее «пострадавшим» от её вчерашнего поведения. Маг’ярец тут же сиганул в кусты, что-то бормоча про неотложную нужду. Врал, конечно! Но пойти за ним видунья не посмела. Мимо, усмехаясь, прошёл колдун:
— Отстань от парня, альвийка! Он и так в полуобморочном состоянии от твоих вчерашних признаний.
— Ты знаешь не хуже меня, чем… кем были вызваны эти, как ты выразился, признания, — огрызнулась девушка.
Володарович скрестил руки на груди, с интересом разглядывая видунью:
— Ты хоть помнишь, что несла вчера, обольстительница?.. Что ему и Жуню предлагала?
Нимфириель нахмурилась. Помнить она не помнила: ведь разум был подчинён чародеем — а вот сегодня «увидела».
— Заткнись, — прошипела пристыженная альвийка.
Ага! Так Радомир и замолчал, когда появился повод поддеть рыжую!
— Я, честно говоря, чуть со стыда не сгорел, когда мне парни на тебя ябедничали.
Девушка недобро прищурилась, направляя своё раздражение на мужчину:
— А ты чего лыбишься, колдун?.. Крыса вкусная попалась?
Володарович улыбаться перестал:
— Что?
— А кто голым по лугу носился, размахивая своим… — Нимфириель прикусила язык, красноречиво махнув в нужном направлении.
— Я тебя, дура ты набитая, спасал! — рявкнул тарс.
— Ага! Иди это Тишке скажи. Она с ночи обереги на шею нацепила… А Цвета ложкой серебряной тебя утром тыкала: оборотень ты или нет, — видунья шумно выдохнула. — Не одна я вчера дурой выглядела, понял?
Девушка ушла с поляны, обиженная и злая. Дождавшись сигнала, она вскочила на Накиму и поехала в самом конце обоза. Когда улыбчивый Радех захотел пристроиться рядом, альвийка коротко велела ехать вперёд.
Тугой комок из обиды, горечи и стыда не рассасывался, а, наоборот, быстро рос. Нимфириель со стоном выдохнула и удивлённо потрогала мокрые щёки. Слёзы? Она что, плачет?.. Размышления прервал противный колдун. Радомир с перекошенным от волнения лицом уставился на альвийку.
— Ты чего молчишь?!
Она сглотнула, понимая, что спутала свои переживания и дар и не заметила угрозу.
— Беда близко!..
Володарович выругался, глядя на обескураженное лицо девушки. Подскочил к Нимфириель и стянул её с лошади.
— Живо смотри!
Альвийка торопливо кивнула, закрывая глаза. Камен наблюдал за ними, придерживая Волина, которому не терпелось узнать, в чём дело. Видунья искала… Перед глазами мелькали странные картинки: деревья, люди — то огромные, то крохотные. Бескрайние, холмистые долины, бесконечные тёмно-зелёные леса. Картинки быстро менялись, причём непоследовательно. Девушка тряхнула головой: никак не выстраивалась связная цепочка. Она протянула руку Радомиру:
— Помогай!
Колдун лишь вздохнул, шепча омое знакзаклинание. Но сообразил он почти сразу.
— Чародей отправил на наши поиски соглядатая. Не человека — птицу. Скорее всего, ворона.
